Он хмыкнул и отпил немного настойки.
— Ты права, совсем недурно на вкус. А ответ на твой вопрос: я хочу узнать тебя поближе, и, быть может, понравиться тебе. Позволишь?
— На кой я тебе? — уточнила Мика хмуро, — Ты что, из этих? Или поспорил с кем-то?
— Из кого — этих? — спросил он.
— Ну, извращенцы, которые тащатся от шрамов и увечий?
На секунду на его лицо исказилось, будто все зубы разом заныли. На извращенца обиделся, что ли?..
— Нет, и близко ничего подобного. Просто наше знакомство началось немного не с той ноги, не думаешь? Ты принесла шкатулку, которую невозможно открыть, а я её открыл, не подумав. Мы квиты, верно? Так может, нам стоит поближе узнать друг друга? Шу рассказывала о тебе много хорошего, мне любопытно. Она, к слову, просила передать тебе свои наилучшие пожелания.
Мика искренне улыбнулась, вспомнив Лисявку.
— Как она там? Не обижает её серый да усатый?
— Какой дракон обидит свою пару? Она хорошо себя чувствует, насколько я могу судить. А ты, значит, видела Ара в драконьем обличьи?
— Ага, — усмехнулась Мика, — Вот ненавижу драконов, правда, но даже на мой вкус потясающе красивая тварь: усищи, грива, а уж эти его крылья — вообще загляденье.
— Ну да, крылья… — проятнул Ос каким-то странным тоном, и снова Мике показалось, что она видит промельк чувств под этой маской, только каких — не разобрать, — А почему ты так негативно настроена по отношению к драконам?
— Это не твои проблемы, — отрезала Мика, чувствуя, что этот аттракцион невиданной щедрости пора прекращать, — И давай договоримся: не будем узнавать друг друга поближе. Я неинтересная, и ты мне не нравишься. Точка. Так что, оставь меня в покое.
— Нет, — как так и надо ответил Ос, — Я не оставлю тебя в покое.
К такому жизнь Мику не готовила.
— Ты тупой или глухой? Я сказала, ты мне не нравишься!
— Знаю, — улыбнулся он, — Но ты передумаешь.
И Мике ничего не оставалось, кроме как молча уйти, кипя раздражением. Ну, Шу, ну, удружила! Правда, лучше бы он бабочек коллекционировал…
Уже в комнате, рухнув на кровать, Мика вытаращилась в потолок. Все было дерьмово, и даже хуже, потому что этот Ос был просто худшим сочетанием: с ним рядом она хотела быть красивей, но знала, что уродлива. И тем сильнее она злилась на себя за то, что слова *Я не оставлю тебя в покое* не хотели покидать черепушку и крутились там каруселью, вызывали в груди диверсионную активность. Мика покачала головой: следующая стадия — расплыться розовой лужицей соплей и заглядывать ему в глаза — плавали, знаем. Легко поднявшись с кровати, колдунья подошла к зеркалу и уставилась на своё лицо.
— Тебе не светит, — заметила она, — От тебя сбежал даже Дики. Смирись.
Довольным отражение не выглядело, но мысль уловило.
5
Дорога плыла вдаль, а Мика сидела меж улиточьих рогов и мрачно поедала сладости. Ребята, видя выражение её лица, приближаться не рисковали, ибо, как пишут на аквариумах с электрическими угрями, не влезай — убьет. Натан сделал несколько попыток подвалить с вопросами, но предсказуемо огрёб. Ничуть не обиделся, правда, буркнул «Ясно, бабье», с чем успокоился и укатился к парням.
Причина Микиного настроения, успевшая за три дня пути до Бакатты достать колдунью до кровавых мух перед глазами, посиживала на внешнем кольце улиточьего панциря, как-то странно переплетя ноги, и таращилась в небо. Как несложно догадаться, звали причину Ос.
Притом попроси Мику кто объяснить, что не так — прдъявить наглому полукровке ей было бы нечего. Сласти, правда, таскал регулярно — необычные, ни на что не похожие, когда только успел купить? — но тут колдунья даже разозлиться толком и выкинуть сделанную в форме водных лилий красотень не могла: невесть из чего слепленные белоснежные лепестки буквально таяли во рту, и избавиться от них рука не поднималась. В остальном, казалось бы, Ос вёл себя спокойно и прилично, просто ненавязчиво заботился: то укроет её чарами, позволяя поспать подольше на движущейся улитке, то поднесёт еду, чтобы не вставала, то поставит вместо неё защитный контур — роскошное плетение, она проверила. Мика возмущалась, фыркала, а он все улыбался и смотрел этими своими глазищами — от этого взгляда Мике хотелось не то лезть на стену, не то хорошенько поколдовать, не то… хм. Да, именно то, с чувством, настроением и оттяжечкой.
Она вздохнула и уставилась на город на горизонте. Бакатта Мике нравилась: эдакая большая помойка, громкая, яркая и грязная. В этом чудо-городке вечно кто-то толкался, орал, спорил на пяти языках и что-то воровал. Если там и были местные жители кроме торговцев, шлюх, воров, трактирщиков и пограничников, то Мика таковых в упор не наблюдала — они или прятались, или вымерли. Она бы не удивилась.
Их жёлтая улитка ползла себе вперёд, вливаясь в поток своих товарок и прочего разномастного траспорта. Мика обожала этих тварюшек: обходятся, заразы, дорого, зато в остальном — идеальные грузовые животные, во многих смыслах получше новомодных самоходных машин. Парочка этих горе-агрегатов как раз столкнулись дальше по дороге, и флегматичные моллюски огибали их по дуге, проламывая растущие у дороги чахлые кусты. Среди замедливших на подъездах к городу ход транспортов сновали торговки, то тут, то там раздавались выкрики вроде «Пироги», «Самогон», «Листья вахаби». Мика только головой покачала: покупать что-то втридорога у этих ребят могли или новички на тракте, или полные идиоты. Ни тех, ни других не жалко.
Стражники на въезде, как всегда, устроили шоу с взаимными подколами. Договаривался с ними Натан, а Мика только глазами посверкивала да небольшим зелёным хлыстом поигрывала: вырастит из земли, щёлкнет в миллиметре от ноги стражника, спрячет. Работу мысли, так сказать, ускоряла.
Ребята прониклись и таки ускорились — подумаешь, трубку выкурили и трижды спросили цель приезда? По крайней мере, на обед не ушли, а для местных обед каждый час, а где не обед, там полдник: плевали в потолок эти ребята с талантом, тут не отнять.
Гостиница, где они остановились, была средней паршивости, но для Баккаты самое оно — стены с крышей есть, постель раз в полгода меняют, и то хлеб. У Оса, правда, глаза как-то подозрительно округлились, когда им сонный ключник с хроническим насморком номера показал, но Чудо промолчал-таки, сдержался — Мика аж удивилась.
После заселения они должны были разойтись по двое-трое (поодиночке в этом городке все же не следовало бродить никому, кто хотел жить и не искал свежих эротических впечатлений) и прикупить все необходимое, благо где-где, а уж на местных базарах можно было купить действительно все. Ос явно навострился стать в пару с Микой, но колдунья уже просто не могла смотреть на это прекрасное лицо: ей нужно было что-то простое и понятное, вроде старины Брана и его шуток про задницу, под которые они и двинулись в ряды артефакторов, тогда как Ос, сверкая глазами, пошёл с Нодом за всяческой алхимической ерундой.
Что их с Браном грамотно оттесняют от толпы несколько человек, Мика поняла квартала через три. Нет, ребята очень — слишком — старательно делали ыид, что не знают друг друга, на этом и палились. Бран заметил тоже, оскалился, и в глазах полыхнуло веселье. Мика ухмыльнулась в ответ — последний месяц выдался скучным, в башке дерьма подскопилось, и выплестнуть его нужно было давно. Кивнув напарнику, Мика продолжала «не замечать» маневров ребят, пока не поняла, что нацелены они только на неё: в очередной толкотне её впихнули в переулок и прижали к стене.
Ситуация была классическая, романтическая: голубое небо, пушистые облака, твёрдый кирпич под лопатками, узкая улица, связывающее заклятье, десять парней и Мика. Только вот с мотивацией ребят было неясно, это интриговало. Непохоже, чтобы они жажадали любви или денег. Чуткое ухо Мики уловило характерный шум: Бран, кажется, тоже занят.
— Она? — уточнил один, — Ну и страшная.
— Не вашего ума вопрос, — маг, накивнувший на Мику связывающие чары, — Забираем.
На миг колдунья задумалась: не позволить ли им и впрямь увести себя, и узнать, на кой же она им понадобилась? Любопытно! Но уж больно её насторожили глаза мага. Такие ей на войне встречались, могли препарировать солдата, чтобы цвет кишок посмотреть, а потом наблюдать, когда же тот сдохнет. Потому Мика потянулась к спящим под брусчаткой семенам, но тут случилось нечто, от чего она вытаращила глаза и потеряла концентрацию, размышляя: чем это таким забористым и когда её накачали, что такие галлюцинации посетили?
Дело в том, что державший Мику человек вдруг выгнулся, заорал и за пару секунд высох, как мумия древнего царька; хотя, если сравнить с его товарищами, у которых кровь хлынула через рот, нос, уши и поры на коже, то тому, первому, ещё повезло, можно сказать. Миновала неприятность только отступившего в тень мага: он предовольно улыбнулся, глядя на что-то за спиной Мики, и истаял туманом. В тот момент ей как мокрым пером по спине мазнули: а получилось бы освободиться так легко, как она себе успела навоображать? Такого уровня фантомы ей и не снились…
— Ты в порядке!? — Ос вдруг возник невесть откуда перед ошеломленно глазеющей на чуть ли не плавающие в крови тела Микой, обхватил дрожащими пальцами её лицо, заставил смотреть на него, — Ответь мне, небо моё, не молчи! Больно? Где?
Выглядел зельевар, надо сказать, ещё похлеще, чем те покойнички: лицо заострилось, будто у оборотня в начале трансформации, зрачки вытянулись и побелели, радужка стала похожа на беснующийся водоворот, а воздух за его спиной загустел, как кисель, дрожал и странно извивался. Мика от эдакой прелести слегка растерялась, только таращилась удивленно в его затягивающие глаза, наблюдая за пульсацией зрачка.
— Мика, пожалуйста, говори со мной! — в его голосе звучала почти паника, диагностирующая магия неясной природы змеями позла по телу, и это привело колдунью в чувство.
— Ты чего? — спросила она тихо, — Успокойся, у меня все было под контролем.