— Ирейн, — сказала Фло серьёзно. — Скажу ещё раз: я не смогла бы этого сделать никогда, но искушение — было. И — да, догадываюсь, как ты относишься к поступку своего дракона, но не будь излишне строга. Я сожрала за свою жизнь больше двух тысяч мужских сердец…
— Сколько?!
Нет, она могла представить, что их было пять, семь. Но — две тысячи?!
— Да, — сказала Фло. — Я жила долго и совершила много ужасного. И правда в том, что ты действительно рисковала, беря меня под свой кров. Да, я люблю тебя, как дочь. Но для некоторых существ, подобных мне, это ещё ничего не значит, потому — не злись на драконище слишком сильно. Он не мог заглянуть в мою голову и убедиться, что человеческое во мне перевешивает голод.
Ирейн сжала губы, призывая себя к спокойствию. Это — Фло, её Фло, что бы там ни было. И да, Казначей — первостатейная сволочь, но в чём-то прав: они оба многое могут простить своим.
— Ясно, — сказал она, отхлёбывая ещё лечебного отвара. — Спасибо что ответила честно. Эта фея… она сильно тебя обидела?
Ответом стал тихий смешок и полный сомненья взгляд раскосых глаз.
— Милая, — протянула Фло. — Не знаю, как это озвучить, потому просто поверь на слово: меня не так уж и легко обидеть. В некоторой мере можно даже сказать, что это я обижала несчастную бабочку.
— А почему ты называешь её бабочкой?.. Хотя, не важно. В смысле, эта рыженькая выглядит, как немощь, но я слышала, что феи немного сильнее, чем кажутся.
— Я тоже, — скромно отметила Фло. — Сильнее, чем кажусь. Знаешь, тебе вообще стоит уяснить, что волшебные создания, да и вообще все вокруг, часто не то… и не те, кем кажутся.
— О, это я уже поняла на собственном опыте, — отметила Ирейн.
И призадумалась. Казначей сказал — нежетиведение. Неужели и впрямь существует такая наука? И, если так, значит, есть и другие.
Те, что изучают драконов, оборотней и прочих нелюдей. А ещё — эти их законы, о которых говорил Серый, и — так и быть — историю.
Если она хочет, чтобы её близкие были в безопасности, она должна найти способ и разобраться во всем этом, понять. Вникла же она как-то в налоговые законы, цены на сырьё и прочий подобный бред воспаленного сознания крючкотворов? Неужто же это окажется в разы сложнее — если попытаться?
Может, она и впрямь не была вполне права касаемо Тира. Может, перегнула палку, не понимала всей картины, не дала ему ни шанса объяснить все.
А может, Казначей просто отличный кукловод — ха, вот уж кто бы сомневался, коль скоро ему по должности положено — и зародил в ней сомнения на пустом месте. Так или иначе, она должна разобраться, вот что! Ирейн так просто не проймёшь, она не позволит сделать из себя одну из тех самых "комнатных собачек". Она докажет этим ящерицам, что человеческие женщины годятся не только для того, чтобы перебирать тряпки!
— Мне даже немного страшно спрашивать, о чём ты думаешь с таким выражением лица, — отметила Фло.
— О всяких глупостях, — отозвалась Ирейн. — Больше ни о чём. Расскажи лучше, как нашла своего медведя?..
23
— Итак, — Тир оценивающе посмотрел на сидящего напротив волка. — Господин Ворг, мы могли бы значительно упростить жизнь друг другу, если бы вы просто объяснили мне, зачем стерли магический фон на улиточном поле.
Волк склонил голову набок. В спешно переоборудованной под тюрьму комнате трактира, которую выразил желание зачаровать лично Белый Лис (интересно узнать, что за счеты у этих двоих — на клановую неприязнь такая степень ненависти ну никак не тянет), посол явственно чувствовал себя спокойно и уверенно. Если его и страшила предстоящая смерть, он этого никак не показывал.
Впрочем, во внешнюю политику Многоликих редко идут трусливые ребята.
— Насколько я знаю, княже, мой клан настаивает на направленном ментальном сканировании, — отметил волк спокойно. — С этим есть проблема?
Тир с трудом удержал на лице приличествующее случаю равнодушное выражение.
— Да, — сказал он. — Видите ли, моя пара попросила за вас. Она желает, чтобы вы выжили — и, как несложно догадаться, я пытаюсь удовлетворить её просьбу.
— Это большая честь для меня, княже, — склонил голову волк. Осчастливленным внезапным заступничеством Ирейн он не выглядел — и правильно делал, конечно.
— Да, это честь, — протянул Тир. — И, коль уж вы столь упорно не желаете рассказывать о том, что делали на улиточном поле, просветите: при каких обстоятельствах познакомились с моей парой?
Дракон все это время внимательно прислушивался и приглядывался.
Большинство знатных оборотней умеет контролировать сердечный ритм, эмоции и даже запах. Разумеется, у всех, вовлечённых в политику, такие способности доведены до абсолюта, но и сам князь не лыком шит. По реакции оборотня он сразу понял — тот не боится ответа.
— Я останавливался в этом трактире недавно, — пояснил волк. — Наблюдал, как госпожа усмирила юных разбушевавшихся магов, и выказал уважение. То была довольно опасная ситуация; признаться, я подумывал вмешаться, но она продемонстрировала немалую смелость и смекалку.
Дракон мысленно поморщился. Снова опасная ситуация… чудо, что Ирейн с Ветой вообще выжили в этом ужасном месте одни, без защиты.
— Вот как, — сказал он. — Теперь вернёмся к первому моему вопросу.
— От имени своего клана я настаиваю на ментальном сканировании с регламентированным списком вопросов.
Ожидаемо.
— Услышано, — отозвался дракон. — О решении вам сообщат позже.
Волк уважительно поклонился, а Тир, покинув комнату, измождённо прикрыл глаза — разрыв связи с парой делал его больным и слабым, а негативные эмоции с её стороны ранили настолько, что он даже не знал, сможет ли обратиться.
Ситуация с господином Воргом, меж тем, не радовала. Что могли прятать волки на том поле? Да что угодно, от артефактов связи до трупа. Ясны дракону были две вещи. Во-первых, что бы это ни было, делиться с Многоликим сообществом этой информацией пушистые были категорически не готовы. Второе — это не было связано с Ирейн и ним. Волки без единого писка утвердили список вопросов, который бы мгновенно выявил любой злой умысел в отношении Предгорья, княжеской семьи и приближенных. Вывод — волку придётся умереть за секреты своей страны, не имеющие никакого отношения к покушению на Ирейн.
Весьма печально, но таков закон. И Михал, и Глава Лис, и припаздывающие Коты высказались однозначно: они не будут иметь с Волками дела, пока подозрение в причастности их посла к покушению не будет снято.
Тир покачал головой. Полдня он дал Кремню и Раоке, чтобы найти настоящего виновника; пара Медведя тоже выказала желание помочь. Если не удастся, то ему снова придётся огорчить Ирейн — волк должен будет умереть.
— Княже?
Вздрогнув, Тир открыл глаза и проморгался. Вышло не с первой попытки.
Чувствовал он себя совершенно раздавленным — драконы не зря почти никогда, даже при серьёзных ссорах, не прибегали к частичному разрыву связи. Ощущалось это настолько ужасно, будто он — смертный пожилой человек, всю ночь закидывавшийся каким-то особенно забористым спиртным.
— Тир, — в голосе Казначея прозвучала толика тщательно скрытого беспокойства. — Приди в себя.
— Я в себе, — князь ожесточенно потер лицо. — Весь в себе. Ты позаботился о Ирейн?
— Да, — спокойно отозвался Серый. — У неё сейчас госпожа Медведей с целебными отварами. Составы я проверил, воздушные элементали рядом и среагируют на малейшую угрозу. С ней все будет в порядке, княже. Признаться, ты сейчас волнуешь меня больше.
— Мне хорошо!
— О да, я вижу.
Тир только вздохнул: его друг не добавил нравоучение вроде "вот оно — влияние истинных пар", и это значило, что выглядел князь ещё хуже, чем чувствовал себя. Ну, или примерно наравне.
— Я справлюсь, — сказал он.
— Завтра вам с княгиней нужно предстать на съезде, — отметил Ар.
— Мы можем отговориться покушением на Ирейн?
— Боюсь, пойдут слухи, — после заминки сказал Казначей. — Долгого визита от вас не ждут, но продемонстрировать сияние княжеского величия вы должны — ну, и заодно послужить доказательством, что покушение действительно не увенчалось успехом.
— Обожаю свою работу, — улыбнулся князь с понятной им обоим иронией. — Она просто отлично помогает мне налаживать личную жизнь.
— Будем честны, княже: импульсивность решений тоже не сказывается на отношениях с княгиней лучшим образом, — отметил Серый. — Я всегда говорил — подобные вещи нужно планировать, особенно в сложных случаях вроде этого.
— Ирейн — не сложный случай.
Усмешка.
— Я уже говорил и повторюсь, благо сегодня ещё раз довелось убедиться: нам всем преимущественно повезло с княгиней. Только вот ни разницы менталитетов, ни радикального несовпадения мировоззрений это не отменяет. Однако, тут мне есть чем тебя порадовать. Практически уверен, что нынче твоя пара ненавидит меня, а вот к твоим провинностям стала относиться куда терпимее.
— Ар, — простонал Тир, подавив порыв схватиться за голову. — Я, кажется, запрещал тебе вмешиваться! Твои методы…
— Как правило, действуют, — лениво оборвал Казначей. — К тому же, из меня получится отличный враг, не находишь? Эта роль мне всегда удавалась. А уж неприязнь, жажда мести и желание защитить свое — хороший стимул для таких, как твоя пара. Она — боец; рано или поздно, если разыграть карты верно, из неё получится отменная княгиня.
Князь криво улыбнулся.
— Она меня и сейчас устраивает.
— Тебя — да. А Совет Старейшин? А придворных зубатых интриганов? Она должна понять некоторые вещи о нас, и чем раньше, тем лучше. Эти уроки неизбежны, так что пусть уж лучше их источником буду я. Ты — сможешь ли?
Бирюзовый вздохнул и полуприкрыл глаза.
— Следует ли спешить с этим?
— В наших обстоятельствах? Увы, следует. Я мог бы растечься мыслью по древу, но ты и сам все знаешь, княже.
— Мы перевернули весь её мир, — отметил Тир негромко. — И она не просила о таком.