– Я пришел увидеть Конни. Я понятия не имел, что Ким…
– Конечно, откуда тебе знать. Ты всего лишь его лучший друг, – язвительно перебил Арам. – Ладно, считай, извинился. Теперь вали отсюда!
«Здесь мое место, Спенсер!»
– Никуда я не уйду. Мне нужно поговорить с Эммой, то есть Конни.
– А больше тебе ничего не нужно? Еще раз повторяю: двигай отсюда, очкарик! – Арам сжал кулаки так, что они хрустнули.
«Нет, вы только подумайте, – он пришел поговорить! Я сам еще не общался с Эммой, волновался, слова подбирал. А «звезда» утреннего курса, Симон Спенсер, считает, что ему везде дорога открыта…»
Симон решил, что придется врезать хаму-полукровке, когда тот вдруг произнес:
– Эмма не хочет видеть тебя. Она просила не пускать к ней никого из людей, особенно Берли и Спенсера!
Конечно, это была ложь. Но Джонсон и сам не ожидал, что его слова так подействуют на Симона. Тот побледнел, поник, не ответив на последнюю реплику Джонсона, повернулся, и, не глядя по сторонам, побрел к лестнице. Арам собирался пошутить вслед – мол, смотри, не упади, когда Симон вдруг пошатнулся и сделал шаг в пустоту.
Лестница была крутой, и, запнувшись, он наверняка бы пролетел вниз целый пролет, до площадки, и расшибся, если бы за спиной не послышались быстрые шаги, а затем, чья-то рука не втащила его обратно.
– Какие люди, в буквальном смысле слова! Вообразил себя ангелом, Симон? Но крыльев что-то не видно. Может, подождешь с экспериментами? Искусством магического полета даже не все вампиры владеют, не то, что люди!
Симон слеповато щурился: очки, разбившиеся на мелкие осколки, валялись на несколько ступеней ниже. Но, судя по темной форме, расшитой затейливыми узорами, его неожиданный спаситель оказался вампиром. Точнее, вампиркой. И манера говорить, медленно и с сарказмом, как и голос, ему смутно знакома.
– Морис, да пойдем уже, Эмма ждет нас! – донесся до них голос Дороти Пейн.
– Спасибо, что помогла, – сказал Симон, глядя вслед удаляющимся вампирам.
Несчастный случай взбодрил его. Пусть сегодня не получилось, но он все равно поговорит с Эммой.
А в голове звучал шепот Родани: «Встретимся после уроков в комнате для отдыха. Я знаю, что тебя беспокоит, и могу помочь».
Глава 12. В больничной палате
Утро еще только начиналось, а Эмма Конни уже пребывала в бешенстве. Причиной послужило не только плохое самочувствие и вынужденное затворничество в больничной палате, но и неприятный разговор с директором школы. Эмма не помнила, чтобы директор навещал заболевших студентов. Видимо, старика что-то встревожило.
Как же не вовремя исчез Дориан Грейс! Он был единственным учителем, которому Конни доверяла. Будь он в школе, Эмме не выслушивала бы длинную, полную намеков, речь директора, вынужденная осторожно подбирать ответы.
В свое время Ленар говорил ей: «Среди элиты многие недооценивают Курта, считая его всего лишь директором учебного заведения. Но я не хотел бы встретиться с ним в открытом бою, один на один. Несмотря на то, что он – полукровка, Курт во многом опаснее короля, потому что тщательно продумывает все свои действия. Держись от него подальше! Его поддержка обходится слишком дорого».
Впрочем, как вскоре выяснилось, директора интересовало не внезапное исчезновение Дориана, и даже не гены древнего существа, унаследованные Эммой. Конни ощутила попытку пробить его ментальный блок, к счастью, безуспешную.
Наклонив голову, чтобы скрыть улыбку, девушка коротко объяснила, как оказалась в больничной палате – «обычный обморок, ничего страшного», – умолчав о последнем разговоре с Грейсом.
Директор выглядел разочарованным. Тем не менее, он не забыл выразить надежду, что ситуация с партнерством благополучно разрешится, и предложил Эмме возможное содействие.
«Интересно, чью сторону в войне – смертных или вампиров – займет директор, если война все же начнется? Скорее всего, свою собственную, и постарается выжать из этой ситуации все, что можно. Но люди, находящиеся в школе, первыми окажутся в опасности. Как и Спенсер…»
Мысли о Спенсере вызвали знакомое чувство раздражения, смешанного с надеждой. Может быть, еще не все потеряно? Да и Грейсу она обещала встретиться с партнером.
«Но торопиться не стоит, – решила Эмма. – Нужно выбрать подходящий момент. Пара дней ничего не изменит. А вдруг и не придется общаться с партнером, если напиток, выпитый в общине целителей, все же подействовал? Ведь и Грейс вполне мог ошибаться, и средство от любовного безумия все же существует…»
Когда дверь снова распахнулась, и в наполненную запахом лекарств палату вошли трое учеников, Эмма встретила их мрачным взглядом. Дороти Пейн, улыбаясь, опустилась на стул у кровати, Морис встала за ее спиной. Но увидеть полукровку Джонсона Конни совсем не ожидала:
– Что ты здесь делаешь? Спасибо, конечно, за вчерашнее, но…
– Наверное, Арам решил стать твоим хранителем, – перебила её Морис. – Знаешь, как в древности, покои элиты защищали избранные слуги. Впрочем, думаю, лучше пригласить для этого Кортни с Джелли, а не бестолкового полукровку. А то, он и нас к тебе пускать не хотел.
Эмма, которая как раз собиралась попросить полукровку их оставить, тут же передумала. Похоже, Джонсон её «заклятой подружке» не понравился. Значит, он мог оказаться полезным Конни:
– Присаживайся, Арам. Я почти ничего не помню о прошлом вечере. Не хотелось бы, чтобы история повторилась, поэтому мне нужно узнать, как можно больше.
Парень понимающе кивнул и присел на стул, стоящий у окна, чтобы оказаться, как можно дальше от вампиров.
– Мы с Дороти так беспокоились о тебе, Эмма, и даже не можем поговорить с тобой наедине, как полагается друзьям, – недовольно протянула Родани.
Дороти – симпатичная брюнетка с черными, чуть раскосыми глазами – чуть слышно хмыкнула. Любой вампир, особенно принадлежащий к элите, с детства знал, что дружбы не существует, есть только временные союзники или враги. И ей, лучше, чем кому другому, было известно, какая непримиримая борьба шла на курсе за звание «принцессы».
– Конечно, вы беспокоились. Особенно ты, Морис, – Эмма нежно улыбнулась сокурснице, два года назад преследовавшей её, как тень. – Я знаю, что ты неустанно заботишься обо мне.
Морис сузила глаза, в которых появился опасный блеск:
– Конечно, Эмма. Мне будет так тяжело, если тебя вдруг не станет по вине какого-то смертного.
«А – не по моей», – закончила она мысленно.
– Видишь, я даже пришла сюда, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь. И это притом, что я ненавижу больницы. Эти резкие запахи… Ужас! – она вытащила из кармана платочек, отделанный кружевом, и изящным движением прижала его к лицу.
Конни ухмыльнулась, вспомнив конфеты, принесенные директором, и вполне мирно спросила:
– Морис, а ты, случаем, не голодна? Смотри, сколько шоколадок… А до обеда еще далеко.
Родани покачала головой:
– Ты забыла, что я ненавижу сладкое. И как вы умудряетесь пропускать все мимо ушей, леди Конни?
Дороти надоели их мелкие перепалки:
– Девочки, если б вы так же увлеченно, как грызетесь между собой, занялись учебой, то давно обошли бы выскочку Бангер. Впрочем, речь не об этом. Надеюсь, я смогу поднять тебе настроение, Эмма, раз уж от Родани все равно нет никакого толку.
Морис бросила косой взгляд в её сторону. Пейн отличалась от прочих девчонок курса тем, что всегда говорила в лицо то, что думала. И, чаще всего, это были здравые мысли. Она умудрялась замечать любые мелочи. Цены не было бы такой девице в окружении Морис, не будь она так предана Конни…
– Ты помнишь, что в Школе я заведую клубом твоих фанатов?
Эмма обреченно качнула головой и откинулась на подушки. Похоже, вместо того, чтобы развлечь её, несчастную больную, новостями о Спенсере, подруга решила рассказать ей о каком-то там клубе…
– Да, я помню. Я сделала тебя его председателем, чтобы видеть этих ненормальных, как можно реже.
– Мы договорились, что я буду передавать тебе любовные письма раз в месяц!
– Да ты что? – возмутилась Эмма. – Может, просто выбросишь? Мне скоро придется покупать новый шкаф в комнату, чтобы все эти записки могли там поместиться…
Вампирка обиженно поджала губы:
– Я думала, ты порадуешься, узнав, что число твоих поклонников увеличилось. Ты же любишь быть в центре внимания! – Дороти раскрыла принесенную с собой сумку и высыпала на кровать Эммы целую горку писем.
Количество розовых конвертов с сердечками выбило Конни из колеи. На радость Морис, она стала еще бледнее:
– Что это, Дороти? Сегодня – не День Святого Валентина или мой День рождения!
– М-да, гены древних доставляют неудобство, не так ли, Эмма? – мечтательно произнесла Морис, бросив свой кружевной платочек в кучу писем.
– Какие гены, Морис, ты вообще о чем? – спросила Дороти, принявшая слова сокурсницы за неудачную шутку.
Эмма же вздрогнула и впилась немигающим взглядом в лицо Родани. Неужели Морис знает её тайну? И о том, кто её партнер?
Но письма, лежавшие перед ней, заставили Эмму подумать о другом. Она стала гораздо привлекательнее, и только партнерство может теперь остудить пыл её поклонников. Иначе придется ходить по школе с охраной.
«Опять все зависит от Спенсера…»
Словно прочитав её мысли, Пейн обратилась к полукровке:
– А ты, Арам, молодец. Ловко отшил Спенсера.
– Отшил? – повторила Конни. От неё не ускользнуло, что Морис нахмурилась и смерила Дороти колючим взглядом. – Как это произошло?
– Это было так забавно, Эмма! Тебе бы точно понравилось! Похоже, Арам чуть ли не в прямом смысле слова, спустил Спенсера с лестницы. И тот едва не упал.
– Упал? Разбился? Что с ним?
– Вот здесь и начинается самое интересное, – продолжала улыбаться Дороти, – Представляешь, наша Морис очень вовремя оказалась рядом. И не позволила мальчишке свалиться… Ох, уж эти Родани! Своего не упустят!
– Дороти, почему у тебя такой длинный язык? – вздохнула Морис. – По-моему, нам пора, если мы не хотим получить взыскание. И так один урок пропустили.