Эмма отрицательно покачала головой и, понурившись, опустилась на бело-розовый стул, с массивной деревянной спинкой.
– Как низко я пала. Жить с человеком, да еще и в таких условиях, – пробормотала она себе под нос, непонятно зачем схватив со стола старинную музыкальную шкатулку. Стоило её раскрыть, как тихая музыка, точно журчание воды в ручье, наполнила комнату. Под крышкой обнаружилась маленькая женская фигурка в длинном белом платье, спадающим мягкими складками. Когда она начала вращаться, музыка заиграла громче. Светлые волосы девушки были собраны в высокий хвост, так же как…
– Слушай, а ведь она похожа на тебя! – выпалил Симон, первое, что пришло на ум. – Просто вылитая Эмма Конни. Не хочешь примерить старинное платье, может быть…
– Не может, – отрезала Конни, оборвав гномиху, которая открыла рот, чтобы сообщить, что несколько платьев сохранились, и даже преотлично. – Что-то у меня от этой музыки голова разболелась. Или это из-за тесного общения с моим недалеким партнером?
Симон прыснул, но решил не затевать ссору. Нежная мелодия шкатулки отчего-то действовала на него успокаивающе. Точнее нет, немного не так. Музыка словно уговаривала его не грубить вампирке, ведь, несмотря на их партнерство, Конни остается Конни.
– Эта магическая шкатулка – часть комнаты мисс Эммы. Её мелодия усиливает связь между партнерами. Часто партнер – единственный, кто не поддается чарам вампира, поэтому шкатулку создали с целью привлечь его. По крайней мере, так гласит предание. Предыдущие хозяева комнат оставили шкатулку, а до них было еще несколько пар. Когда именно шкатулка появилась в школе, никто не знает, – вмешалась Семикрасавица, и ее тонкий, слегка писклявый голосок, нарушил романтическое очарование, созданное мелодией.
– Как интересно, – Эмма наблюдала за вращающейся в танце женской фигуркой, совершенно не замечая реакции Симона, пока не обратила внимания, что в одной руке кукла в шкатулке держит кубок. Было в этом кубке что-то знакомое, что-то такое…
– Голова просто раскалывается. Надеюсь не от этой музыки, – Конни решительно захлопнула крышку. – Давай, Симон, взглянем на твои комнаты.
Имя партнера на этот раз далось ей удивительно легко.
Симон словно стряхнул с себя наваждение:
– Да, конечно. Мне тоже интересно, где я теперь живу.
Комната Симона была выполнена в серо-голубых тонах. Она выглядела гораздо скромнее, и, в то же время, уютнее, новых покоев Эммы: узкий мягкий диван, парочка скрещенных клинков на темно-синем бархате, которым были обиты стены, камин, у чьего основания раскинулась медвежья шкура, и два мягких кресла. Завершал картину огромный темно-синий пушистый ковер.
– М-да, мебель вроде бы ничего, хоть и покрытый пылью винтаж. Повезло тебе, партнер, – вздохнула Эмма.
– Жить можно, – улыбнулся неизбалованный Симон, проводя рукой по бархатной ткани на стене и любуясь скрещенными клинками.
Глава 19. Добрые пожелания
У Эммы еще оставались дела в гостиной «вечернего курса», с которыми ей хотелось закончить до обеда. Поэтому, бросив Спенсеру короткое и вполне дружелюбное «увидимся», она покинула комнату партнера.
Через десять минут, спускаясь по знакомой лестнице, Эмма поймала себя на том, что вполголоса напевает веселую песенку. Все складывалось не так уж и плохо, если учесть, что еще прошлой ночью она в одиночестве стояла на краю башни. Возможно, Симон в ней действительно заинтересован, а, значит, проблема с магической сущностью благополучно разрешится.
Вот только магия шкатулки – это одно, а совсем другое – истинные желания. Эмма это прекрасно понимала, ведь ей после «пробуждения» оказалось сложно придти к согласию с сущностью внутри себя. Конни твердо решила, что не станет торопить Симона. Пусть его чувства будут искренними, а не вызванными обязательствами партнера или магическим очарованием.
Эмма невольно улыбнулась. Интересно, как другие понимают, что они влюблены? Легкость во всем теле, желание взлететь в воздух без заклинания, которые ощущала Эмма…
Прежде она не чувствовала ничего подобного.
Вот только правду говорят, что счастливые люди (или вампиры) вызывают зависть у окружающих. Во всяком случае, миссис Локсли, на которую свалилась ответственность за школу и учеников при отсутствии директора, при виде Эммы нахмурилась и взмахнула рукой, призывая остановиться. Она оказалась первой, кто испортил настроение вампирке.
– Мисс Конни, – торопливо начала женщина, – я забыла передать вам важные новости. Надеюсь, вы понимаете, что, переехав в комнаты партнеров, вы потеряли свою должность старосты «вечернего курса»?
Эмма сразу догадалась, о чем пойдет речь, и расстроилась. Но демонстрировать свои чувства считала унизительным:
– О чем вы говорите?
– Вы не сможете выполнять обязанности старосты, поскольку живете далеко от других учеников. И вам какое-то время будет сложно сдерживать свои инстинкты. Тем более, что вашим партнером оказался человек. Это – нестандартная ситуация, мисс Конни.
– Постараюсь не доставлять вам лишних хлопот, – сухо заявила Эмма. – И, кстати, когда вернется наш декан? Вопрос о том, кто будет новым старостой, лучше всего решать с ним.
Мысль о том, что должность старосты, которой она так долго добивалась, отнимут, заставляла говорить прямо, без вежливых недомолвок. С другой стороны, долгое отсутствие Грейса тревожило Эмму. Жив ли он? Или успел досадить королю вампиров и исчез вслед за другими?
– Прости, Эмма… – покраснела Локсли и отвела взгляд в сторону. – Я не знаю, когда вернется мистер Грейс. Но, пока замещаю вашего декана, я вправе делать некоторые перестановки на «вечернем курсе».
– Мне подобрать кандидата на должность старосты? – ровным голосом спросила девушка.
– Нет, все уже сделано. Эта ученица вызвалась сама. Она подошла ко мне, когда вы с Симоном покинули Большой зал. Думаю, мисс Родани прекрасно подойдет на эту роль, ведь она хорошо учится, не имеет взысканий, к тому же принадлежит к чистокровной семье…
– Морис?! – с лица Эмма разом исчезли все краски. Ощущение было такое, словно её ударили под дых. – Могу я сказать, что не одобряю этот выбор?
Локсли поджала губы. Высокомерие чистокровных вампиров вошло в поговорку, они считают, что даже в школе имеют право диктовать условия. Но, поскольку именно ей сейчас предстоит заботиться об учениках, то ей и принимать решения, тем более, что она свой выбор уже сделала:
– Мисс Конни, ваши сомнения меня не интересуют. Разговор окончен, – женщина повернулась и, сделав несколько торопливых шагов, исчезла за поворотом коридора.
Эмма пожала плечами. Нужно уметь принимать поражения. Пусть она больше не староста, но все еще Конни и «принцесса» вампиров. К тому же, у неё будет больше свободного времени, чтобы провести его с партнером.
Вот только желание держать себя в руках исчезло, едва Эмма перешагнула порог гостиной своего курса. В просторной комнате находилась только Морис. Вампирка стояла у круглого стола, разворачивая какую-то бумагу, исписанную мелким почерком. Присмотревшись, Эмма узнала в нем свод правил для старосты, которые год назад изучала сама. Очевидно, Родани решила действовать, не дожидаясь официальной передачи должности.
Этого Эмма стерпеть уже не могла.
Возможно, вмешалось её альтер-эго, заметив вампирку, которая не так давно посмела обнять ее партнера. Эмме даже не пришлось читать заклятие, один взгляд – и свиток в руках Родани вспыхнул. Но Морис даже не повернулась в её сторону, вместо этого Конни почувствовала сильный порыв ветра. Этот, непонятно откуда взявшийся вихрь, затушил пламя, сбросил с полки глиняную вазу с цветами и стопки книг, затем отбросил Конни к стене, прижав столом, за которым вампиры делали домашние задания.
От удара о каменную стену болели ребра, из царапины на руке сочилась кровь. Завершить изучение ран помешало то обстоятельство, что Морис удерживала ее голову пальцами за подбородок.
В серых глазах Эммы мелькнуло презрение:
– Вижу, ты научилась новому за прошедшее лето.
– А я вижу, что сущность плохо на вас влияет, леди Конни. Что скажет Симон, узнав, что вы настолько потеряли разум от ревности, что пытались меня сжечь?
– Чушь. Я всего лишь подожгла свиток, который принадлежал мне. К тому же, не находишь, что твоя защита более разрушительна, чем мои способности? Пахнет темной магией, Морис! И не смей называть моего партнера по имени!
Вампирка почти нежно улыбнулась:
– Ты такая милая, когда злишься, Эмма. Мне приятно видеть тебя такой. Да, по поводу моих новых заклинаний. К сожалению, пока я пытаюсь освоить «вихрь», возможны побочные эффекты. Мне так совестно, Эмма, что ты немного из-за этого пострадала. Прости.
С этими словами Морис убрал руку от лица Конни:
– Не советую в будущем отрабатывать на мне свои навыки. Лучше выбери для этого более примитивный объект, например, такой, как Берли… Ты всю жизнь их недолюбливаешь, я-то знаю.
Эмма с силой сжала её руку:
– И когда же ты оставишь меня в покое? Забыла, что те, кто переходят дорогу Конни, долго не живут? Скажи, за что ты меня так ненавидишь, Морис? Неужели за то, что случилось, полтора года назад?
– Не считай себя центром Вселенной, Конни, – огрызнулась Морис. – Ты не более чем смазливая вампирка. Пока за тобой стоит твой клан, ты можешь строить из себя «принцессу». Но все меняется, тем более, сейчас, когда пришел новый король.
Эмма машинально выпустила когти, заставив Родани вскрикнуть и отшатнуться. Из глубоких царапин на запястьях выступила кровь. Оттолкнув в сторону стол, Эмма отошла от стены.
– Значит, ты пытаешься подчинить вампиров и унизить меня только из спортивного интереса? Так я тебе и поверила!
Если бы взглядом можно было убивать, Эмма Конни превратилась бы в горстку пепла.
– Тебе, Конни, все доставалось легко. Ты забрала у меня любовь матери, уважение друзей, власть на курсе. Чтобы я не делала, все говорили лишь о тебе, словно ты – единственная вампирка во всей школе. И даже Симон… Я была уверена, что он – твой проигрыш, что ты никогда его не получишь. Увы, я тебя недооценила! Но, клянусь, тебе недолго торжествовать. Я уничтожу тебя, заберу у тебя вс