Вдруг Пейн схватила его за руку:
— Эй, погоди убегать и прятаться от проблем, Симон… Я всего лишь проверяла тебя. Мне хотелось убедиться, что ты действительно достоин Эммы. И, прошу, не говори об этой маленькой шалости Конни.
Симон медленно повернулся к ней. Лицо девушки побледнело, голос стал непривычно серьезен.
— Странное у тебя чувство юмора, Дороти. Если ты и правда раскаиваешься, то, может, ответишь честно на один вопрос?
На лице Дороти мелькнуло легкое неудовольствие. Тем не менее, она согласно кивнула.
— Ты же — подруга Эммы, — продолжал размышлять вслух Симон, — значит, должна хорошо её знать. Не хотелось бы говорить, но у нас с ней сейчас проблемы. Мне казалось, что мы сблизились в Лондоне, но Эмма все забыла. Анита даже дала мне книгу о том, как правильно ухаживать…
— Что ж, я и не сомневалась, что староста смертных плохо ориентируется в реальной жизни. Тем более, в любовных делах. Можешь выбросить все ее книжки, Симон, они тебе не помогут, — вампирка безнадежно развела руками.
— А что тогда поможет? — с надеждой спросил Спенсер.
— Ну, услуга за услугу, Симон. Я могу дать тебе пару советов относительно Конни, а ты поможешь мне подружиться с Анитой.
— Что? — на секунду Симон не поверил собственным ушам. — Ты хочешь сблизиться с той, к кому постоянно придираешься и хамишь?
— А чему ты удивляешься, после пяти лет знакомства с Эммой? Возможно, я отношусь к Бангер лучше, чем ты думаешь, — смущенно отозвалась Дороти, нервно сжимая руки.
Симон невольно подумал, что у них с подругой Эммы гораздо больше общего, чем он раньше мог представить, и воздержался от дальнейших комментариев:
— Анита сама решит, нужны ли ей такие…подруги, как ты. При этом условии я согласен сотрудничать.
— Понимаешь, Симон, — на этот раз охотно ответила Дороти, — у Эммы, благодаря её красоте и богатству, было много поклонников. Её не удивить, равно, как и не удержать, ни дорогими подарками, ни лестью, ни умом, ни красивой внешностью. Она кажется самовлюбленной, как нарцисс, и, в тоже время, как и все люди и вампиры, мечтает о счастье. О счастье прожить жизнь с любимым и любящим человеком. Ведь настоящую любовь невозможно, ни купить, ни унаследовать вместе с титулом и родовым поместьем. Она — идеалистка, Симон, и живет по принципу: «или Цезарь, или ничто». Все, что можно приобрести за деньги, у неё есть. Поэтому её интересует только то, что бесценно. Такова Эмма — красавица, аристократка, магически сильная вампирка, которой все в жизни доставалось легко… Если ты сможешь доказать Эмме, что она тебе по-настоящему дорога, и ваши отношения обусловлены не только партнерством, и твоим чувством долга, то, возможно, чудо случится. Тогда она откроет тебе свое сердце.
— А попроще нельзя? — Симон слегка растерялся, слушая эти пафосные речи.
В ответ Дороти громко расхохоталась, направляясь к выходу из класса. У самых дверей она все же задержалась, бросив через плечо:
— Все, что могла, я тебе уже сказала, Симон. Теперь все в твоих руках. И, пожалуйста, не забудь свое обещание.
Глава 11. Шаг навстречу
Согласно информации, полученной Морис от телохранителей Конни, медсестра собиралась выписать Эмму из больничной палаты утром в воскресенье. Так как попытка оклеветать вампирку перед Симоном с треском провалилась, а ничего нового в голову пока не пришло, оставалось ждать подходящего момента, когда партнеры снова поссорятся. Но, представлять себе Эмму и Симона вместе, было до того невыносимо, что Морис не могла отказать себе в удовольствии сделать сладкой парочке пусть маленькую, но гадость.
Она заранее выбрала место в углу, за статуей какой-то античной нимфы, чтобы встретить Симона. Человек пришел один, как и предполагала Морис, что неудивительно, учитывая ранний час и воскресный день. Родани не составило труда прошептать заклятие, так, чтобы Симон даже не догадался, что споткнулся по вине некоей третьей силы. В итоге, парень не очень изящно растянулся на полу. Зато задравшаяся рубашка обнажила кусочек загорелой кожи, заставив вампирку улыбнуться в предвкушении.
Морис вышла из укрытия, и, как ни в чем не бывало, направилась к Симону, ощутив мимолетную жестокую радость, что Спенсеру хотя бы на секунду стало так же больно, как и ей.
— Эй, что ты забыл на полу? Падаешь на ровном месте? — обратилась к нему Морис, протягивая руку, чтобы помочь подняться.
Симон в это время перевернулся на спину, тоскливо посмотрел на Родани и пробормотал что-то вроде:
— Встал не с той ноги, теперь вот это… День начался паршиво.
Симон вздохнул, затем все-таки принял помощь Морис и поднялся. Вампирка с удовольствием сжала сначала запястье, затем тонкие пальцы, будто случайно, оставляя на коже парня запах своих любимых духов.
Симон, внезапно заметив, что они сейчас совершенно одни, повел себя не слишком вежливо. Он поспешно ретировался к лестнице, ведущей на второй этаж к больничной палате, виновато пробормотав:
— Спасибо… Но я спешу. Сегодня Эмму выписывают.
Симон не обернулся, когда достиг лестницы, а зря. Заметил бы злое и хмурое лицо обычно приветливой вампирки, которую считал своим другом.
Впрочем, дело, запланированное Морис на это утро, с успехом завершилось. Можно заняться чем-то другим… Точнее, кем-то другим. Ведь, если любимый человек временно недоступен, это же не повод отказывать себе в удовольствии, верно?
Весь прошлый вечер и часть ночи Симон обдумывал слова Дороти, о том, что нужно быть искренним в выражении чувств. И сейчас ему казалось, что он нашел верное решение.
Действительно, что может интересовать вечную душу в этом временном и постоянно меняющемся мире? Ничего. Все, что действительно нужно каждому человеку (или вампиру) — это бескорыстная и безусловная любовь.
«Покидая бренный мир, ты сможешь взять с собой только любовь», — как в том ночном видении сказала Лилия Спенсер, его мама…
Симон успел вовремя: вампирка и Пем уже ждали его. Эмма выглядела немного бледнее, чем обычно, но, все же, гораздо лучше, чем когда Спенсер видел её в последний раз.
Прежде чем партнеры успели обменяться хотя бы словом, вмешалась медсестра:
— Мистер Спенсер, мисс Конни, прежде, чем вы покинете палату, хочу вас предупредить, что магическая связь сильно ослабла из-за ранения Эммы. Это грозит разными осложнениями, ослаблением магической силы, и даже может существенно повредить здоровью мисс Конни. Я бы порекомендовала вам для восстановления связи провести пару ночей в одной постели.
Симон вздрогнул, чувствуя, как к щекам приливает кровь. Воображение тут же подбросило ему живописную картинку — Конни рядом, в одной с ним кровати… Темная кровь, как говорят вампиры!
Однако смутные мечты были прерваны единственным замечанием Пем:
— То, что вы будете спать вместе, вовсе не означает, что вы должны вступать в интимную связь, — тут женщина не удержалась и покраснела. — Сейчас вам следует держаться друг друга, вот и все.
— Спасибо, мэм, мы все поняли, — ответила за двоих Эмма, потому что Симон вел себя странно, таинственно улыбаясь, и словно витая в облаках.
Конни разглядывала партнера с той минуты, как тот зашел в больничное крыло. Она никак не могла избавиться от чувства, что человек сильно изменился. Возможно, это случилось еще во время поездки в Лондон, о которой он столько рассказывал, а вот сама Эмма абсолютно ничего не помнила. Это очень нервировало.
Тем временем, госпожа Пем дала партнерам еще одно наставление:
— Надеюсь, сегодня вы не пойдете в поселок, чтобы посидеть в кафе или по магазинам: там слишком людно. Вампирке нужно побыть наедине с партнером, да и здоровью мисс Конни шум и суета вряд ли пойдут на пользу.
— Я планировал погулять с Эммой недалеко от школы. В кафе мы успеем сходить и в следующие выходные, — ответил Симон и улыбнулся слегка растерянной вампирке, которая, похоже, не ожидала, что за неё что-то там планируется.
«Ничего, привыкнет», — радостно подумал Симон. Ему вдруг очень захотелось подойти к девушке и взъерошить белокурые локоны. Но присутствие Пем немного напрягало…
— Что ж, думаю, прогулка мисс Конни не помешает, — согласно кивнула медсестра.
Конни какое-то время, молча, шла за партнером, не торопясь начинать разговор. Вместо этого она с удовольствием смотрела по сторонам, любуясь яркостью осенних красок. Октябрьский день выдался солнечным и, в то же время, прохладным.
Бледно-голубое прозрачное небо, почти без единого облачка, ничем не напоминало о приближающихся проливных дождях и сильных снегопадах. В воздухе плавно кружились разноцветные листья, с мягким шелестом опускаясь на землю. Тишину нарушали только редкие пересвисты птиц…
Эмма вспомнила, что осенью птицы не поют, не то, что ранним летом в поместье. Воспоминание о поместье Конни потянули за собой цепочку печальных мыслей о том, что родители решили скрыться в безопасном месте, чтобы переждать королевский гнев. При мысли, что и ей с партнером, скорее всего, придется столкнуться с Его Величеством, Эмме стало не по себе. А если противоречия между вампирами и смертными перерастут в большую войну? Ведь Симон — не герой, а обычный школьник, и порой бывает хуже Бангер, когда дело касается боевой и защитной магии. Но судьба Эммы навсегда связана с этим человеком…
Поднявшись на холм, Эмма окончательно выдохлась и впала в мрачное настроение. Завидев пень от срубленного когда-то дуба, она села, категорично заявив:
— Все, Спенсер, хватит! Дальше я не пойду! Там начинается территория людей, а я сейчас не в настроении общаться со смертными. И, если ты не заметил, я едва вышла из больничной палаты, а ты меня уже загонял. Ты совсем не ценишь свою несчастную партнершу!
— Эмма, обернись, пожалуйста.
Вампирке показалось, что голос Симона звучит оттуда-то сзади. Она повернулась, но никого не увидела. Девушка неожиданно почувствовала себя очень одинокой: