– Мансуров? Завтра тебе на Лубянку с утра.
– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант! – обратился Коля к своему начальнику. – Готов прибыть. По какому вопросу?
– Это я хотел тебя спросить, что за черта лысого ты вообще забыл у гэбэшников. Завтра к девяти часам быть возле «Детского мира» на Большой Лубянке, 1. Генерал-майор вызывает на ковер. Пропуск там, на месте, получишь.
Чечетка коротких гудков.
Как бы там ни было, но дело движется. Коля волновался, но на душе было отрадно, что его старания не ушли как вода в песок. Конечно, от этой встречи можно ждать чего угодно. Возможно, все полетит к чертям собачьим, и ему настучат по шапке за то, что использовал служебное положение для сбора информации по делам, над которыми ему не поручено работать. Может быть все что угодно. Может даже случиться, что он потеряет работу. Ну что ж. На самом деле зарабатывать на жизнь можно по-разному. Да хоть переводами заниматься, его advanced-уровень английского позволяет. Дядя Женя скинул вызов, и уточнить причины «свидания» в здании ФСБ не удалось.
В назначенный день, прибыв на место за полчаса до назначенного часа, Коля, пройдя два КПП на проходной, получил пропуск. Ровно в 9:00 его пропустили на встречу к генерал-майору.
Коля утешал себя тем, что Тесей, сын Посейдона, чтобы повергнуть Минотавра, и не такие лабиринты исследовал.
В помещение, где не было никаких камер, вместе с генерал-майором вошли еще два подполковника, очевидно, того же возраста, что и Коля.
– Здравия желаю! Генерал-майор Михайлов. Мансуров, спасибо, что пришли, – испещрил он его колюще-режущим взглядом. Как бы оспин на лице не осталось.
– Здравия желаю, генерал-майор! Рад нашему знакомству.
– Евгений Петрович доложил, что вы нашли новые сведения по делу, которое находилось в нашей юрисдикции. Расследование было заморожено три года назад. Вы зачем-то сунули нос в это дело, хотя доступа у вас не было. Всех взбаламутили. Я все верно говорю? – Басовитый голос звучал как у полководца перед битвой, сухо и громко, предвещая, по мнению Коли, летальный исход его затеи. Лохматые брови Михайлова сдвинулись к переносице. Седые виски были аккуратно подстрижены, а форма сидела на нем идеально. Коле хотелось вжаться в стул, как провинившемуся школьнику, сорвавшему лабораторную работу по химии неудачным опытом.
«Тьфу ты, сейчас пойдут марксизмы и вагинизмы», – ругнулся про себя Коля.
– Расследование я проводил в личных целях. – Гонимый эриниями Коля проглотил свой детский страх перед суровыми мужчинами в форме МВД. Когда он был мальчиком, они с мамой приходили к зданию папиной работы на Петровке, он вышагивал оттуда совсем не тем человеком, которым был дома. Однажды он вышел в парадной форме и накричал на Колю за небольшое пятно на рубашке. Сказал, что такой мальчик позорит семью. Потом, дома, уже в халате, папа смягчился и стал опять добрым и спокойным. Так укоренился страх перед парадной формой. Он пропал со временем, к концу учебы в школе милиции, когда все это стало неотъемлемой частью его собственной жизни, но сейчас, как через окно, выглянул сквозь его карие глаза.
– Хм. – Генерал-майор дернул левой бровью. – Ладно, опустим выговор. Дело в том, что нашей структуре было бы интересно продолжить расследование по некоторым делам. Личность Захарова до сих порождает много проблем, он хоть и закрыт, но его люди продолжают и без него. И раз уж можно твое нарушение использовать во благо расследованию, Мансуров, придется закрыть глаза на вопиющий факт превышения служебных полномочий.
– Какая информация могла бы помочь? – Коля расправил плечи, чувствуя: дела налаживаются для него. Он сможет осуществить свой план.
– Мне передали папку. – Один из майоров подал огромную кипу бумаг, помещенных в пластиковую темно-синюю обложку, которую Коля позавчера оставил у Евгения Петровича. – Для нас тут почти ничего нового. А вот тот факт, что Егорова взяли, всколыхнул отдел. Нам известно, что наворованные деньги Захарова хранятся в криптовалюте, но найти их следы долгое время не получалось. Егоров уже засвечивался, его не брали сначала потому, что рассчитывали выйти на рыбу покрупнее. Но он так никуда и не привел. Потом, когда уже подготовили материалы для того, чтобы предъявить ему обвинения, он скрылся в Европе, и операция по задержанию застопорилась.
Коля кивал, выслушивая речь, которая лилась ровно, без спешки, хорошо поставленным голосом, который невозможно было слушать невнимательно.
– Наша кибербезопасность долгое время разводила руками. На деньги Захарова есть виды. Я хочу сказать, что часть этих средств – государственные, а часть принадлежит частным лицам, но очень высокопоставленным, если вы понимаете, о чем я. Захаров был на короткой ноге с олигархами, политиками да и вообще со всеми, у кого в карманах не свистел ветер. Птичка попалась, но толку от этого нет.
– А я так и не знаю подробностей, как его взяли. – Если причины ареста Марченко были ему досконально известны, то на чем конкретно спалился Захаров – слепая зона, серое пятно, засекреченное в архивах.
– Ну, оно и незачем в подробностях. А вот что Соловьев тут кривое содержание Егорова организовал, вот это проблема, которую нам с вами следует решить.
– Насколько кривое? – пытался понять Коля, какое количество проблем ему придется разруливать.
– Кирилл знал, что за ним придут, организовал скрытую съемку задержания. Его адвокат такую шумиху в прессе поднял. А Егоров, на секундочку, – еще гражданин Евросоюза. Но если мы его отпустим, он растворится вместе с капиталом Захарова. А мы, как вы понимаете, этого ему позволить не можем.
– Что от меня требуется?
– В общем, Мансуров. Ты жаждал набиться на свидание к Марченко. Собственно, я хочу тебе это организовать.
– Было дело. – Коля почувствовал на себе суровый взгляд и машинально съерничал. – Так точно, генерал-майор!
– Поедешь к нему. Объяснишь, кто такой. Прям вот как есть. Скажешь, что друг жены Вараксина и что у тебя мотивы личные. И что погоны свои используешь, рискуя головой. Надо, чтобы он доверял, проникся прям.
Коля промолчал. Просто слушал, пытаясь контролировать дыхание и сердечный разбег в ожидании разъяснений. При таком раскладе ему точно не получится действовать по своему усмотрению, придется все докладывать и сверяться с инструкцией на каждом шагу.
– И дальше?
– Аккуратно уговоришь сотрудничать с нами. Соловьев сейчас заступает на новую должность. Если Марченко решит откупиться и выйти по УДО, дело пойдет через Соловьева – это важный момент. Как показывает практика, Соловьев беспринципный, и тот факт, что он сам кого-то засадил, не мешает выпустить этого же человека за деньги. Я ставлю все на то, что он не откажет. А чтобы Марченко смог сделать предложение, от которого оборотень в погонах не откажется, ему надо отслюнявить безбожно крупную сумму. Ну, в общем, все как ты и хотел, Мансуров. С Вараксиным сами решайте с Марченко. Он в целом уже всем мешает.
Коля немного расслабился.
– То есть вы таким образом хотите поймать на взятке Соловьева и иже с ним?
– Он заноза в заднице, а если занозу вовремя не вынуть – будет абсцесс. Он нам не раз уже мешал в наших расследованиях, но сцапаешь его именно ты. В смысле, тебе зачтется. Это ж по твоей части, безпека пусть ментами занимается, нам такое даже как-то не к лицу.
– Да, но тогда Марченко сядет обратно.
– Ну, это было бы логично. Но мы сделаем для него поблажку и оставим его на условном сроке. Как ты понимаешь, ему не надо знать, чем он рискует. Про операцию с Соловьевым – это не его собачье дело. По ходу дела разберемся.
– А как лично вы повлияете на то, чтобы он не сел обратно? Это не юрисдикция ФСБ.
– Но мы же не изолированы от мира! Мы вот на охоте недавно были с вашим дядей Женей. У него тоже зуб на Соловьева. Так что…
– Ну хорошо, допустим. А что с деньгами? То есть мы рассчитываем, что он добровольно отдаст деньги?
– Отдаст. Потому что владельцам бабла известно будет, у кого они, и зуб на него будет серьезный. Бежать ему некуда, потому что невыездной будет по УДО. Но долги ему не все придется раздавать. Про чьи деньги нам неизвестно, те он оставит себе. Это выгодно. По сути, ему делиться больше ни с кем не надо. Оставит себе, что останется.
Коля громко выдохнул, потупив взгляд. Не удержался от эмоций. Он с трудом представлял, как можно будет провернуть эту схему. Представлял все сложности коммуникаций с озлобленным, сидящим на нарах вором.
– Ну что кочевряжишься? – спросил генерал-майор, видя неуверенность Коли.
– Марченко не подпишется на то, чтобы стучать полиции. Представьте, что ему Захаров потом устроит, когда выйдет.
– А Захаров не выйдет.
Ну что же, каковы жертвы, таков и оракул.
Глава 26
Когда Яна продрала наконец глаза, ее ждал поздний завтрак с хачапури и грузинским овощным салатом, щедро сдобренным измельченным грецким орехом. Жена Георгия, Гиули, предложила также и вина, но Яна с удивленной улыбкой отказалась. На это женщина ответила, что гости в отпуске часто начинают день с прохладного оранжевого вина, и она ничего предосудительного в этом не видит.
Отрывая и макая хвостики «лодки» в желток с сыром и жадно поглощая углеводы, Яна наблюдала за Максимом, который не отлипал от телефона, отвечая на звонки, и при этом расхаживал по территории, с неподдельным удовольствием и интересом рассматривая каждую травинку. Вскоре вернулись с прогулки Крис с дочкой.
– Вам чего не спится? Где вас носило? – с набитым ртом поприветствовала их Яна.
– А мы пытались пробежку совершить, но что-то тяжко. Давно не бегала. – Крис похлопала себя по животу, на который часто жаловалась, хоть он был абсолютно плоским.
– Вы не сильно устали? Гио обещал нас сегодня свозить в монастырь недалеко от Мцхеты.
– Джвари? – без энтузиазма поинтересовался Максим, отчаянно уставший от туристической Грузии.
– Нет, – с набитым ртом промямлила Яна.