– А я и не делю! Я вовсе только кормлю его! Вы ж совсем несчастного довели – у него один рот остался! – кинулась в атаку соседка.
– Вон! – красиво выгнула дугой руку Клавдия. – Выйди вон, Татьяна!
Татьяна даже отвечать не стала – бочком, по стеночке, прорвалась к двери, а оттуда уже дала волю душеньке:
– Сама, главное, ест от пуза, такая здоровенная, а бедный Акакий… Дирижабль! – крикнула соседка и выскочила в подъезд.
– Ну?! – медленно надвигалась на мужа Клавдия.
– Клавочка, – вернулся к прежней роли Акакий Игоревич. – Кажется, у меня опять температура… Клавдия, у меня не меньше тридцати девяти, принеси мне морсу…
– Сейчас принесу, любимый, – пообещала жена и уселась к телефону. – Алло, Жора? Жора, это я… Какой к черту пупсик? Это Клавдия Сидоровна… Да, случилось, Кака заболел, я же тебе говорила… Да, сильно. Позвони своим врачам, надо его госпитализировать… А я говорю – госпитализировать! Он опасен для здорового общества! Поможешь? Хорошо, перезвони.
Клавдия положила трубку и обернулась на хнычущего мужа.
– Давай, Кака, собирайся. Это, конечно, не роддом, но тоже ничего. Пусть тебя основательно вылечат, а то прямо стыдно, ей-богу: у тебя такой вид, что так и хочется пятак бросить.
– Клава! Я займусь спортом и закаливанием! – клятвенно заверил супруг и стыдливо попросил: – Не надо в больницу, я уколов боюсь…
Ответить Клавдия не успела – позвонил исполнительный Жора.
– Да, Жорочка, это я… – закудахтала Клавдия Сидоровна. – Хорошо, а когда ждать? Через полчаса? Спасибо тебе огромное… Да-да, я успею его собрать… Ну конечно, не помирать же ему. Потом созвонимся.
С больницей вопрос был решен, Клавдия торопливо собирала мужу сумки, а тот жалобно выл на одной ноте. Вытье не дало результатов – очень скоро приехала молоденькая врач, накрашенная с величайшим искусством, с великолепной прической и невиданным маникюром. Красавица, видимо, была хорошо проинформирована, а может, и подпитана Жориными деньгами, потому что, щелкая каблучками-иголочками, вышла на середину комнаты, уставилась на больного и решительно произнесла:
– Распузон Акакий Игоревич? Госсыди, ну и имечко… Ну что ж, придется лечить!
– Хи-хи, от моих инициалов, что ли? – кокетливо умничал Акакий.
Яркая докторица пробудила в чахлом больном прыткого кавалера.
– Кака, смотри, вот сюда я тебе трусики положила, а здесь маечку… тапочки тут вот, туалетная бумага, а то, кто знает, вдруг там наждачка какая… – хлопотала жена.
Но ее никто не слушал.
– От чего лечить будем? – вовсю строил глазки Акакий Игоревич. – От сердечного волнения?
– От чего придется, – вяло ответила красавица. – Собирайтесь быстрее.
И Акакий, приободрившись, браво пошагал на выход.
Клавдия еще долго смотрела в окошко, как ее благоверного усаживают в машину с крестом, потом оглядела комнату и закатала рукава. Теперь за дело.
Двадцать девятого разразился скандал. В семь часов утра неожиданно заявился Акакий Игоревич:
– А вот и я! Клавочка, я же тебя предупреждал – страшно боюсь уколов! А они меня… два дня иголкой тыкали…
– Акаша! – появилась в дверях Катерина Михайловна.
Домой старички вернулись еще в первый день, к вечеру. По Акакию, видимо, соскучились, потому что маменька бегала кругами возле сына и хлопала себя по бокам:
– И совсем здоровенький! Вот как славно! А я думаю – кого за молочком послать… Клавочка ведь точно не пойдет…
– И я – тоже! – выгнул грудь баранкой Акакий. – У нас, маменька, сегодня дело важное – преступника идем ловить!
– Так и идите! А будете мимо бочки пробегать, ты молочка по пути и купишь, руки-то не отвалятся! – упиралась маменька.
– Кака, ты бы, правда, не совался сегодня, а? Мы с Жорой едем.
Вот тут-то Акакий и принялся скандалить.
– Я не понимаю, почему мы не можем поймать этого Вадика без Жоры! – кричал он, гневно махая руками. – Мы все нашли, осталось отследить и задержать! А теперь – Жора! Я прекрасно сам могу заковать в наручники любого!
– Никто не спорит, ты закуешь любого. Но если его Жора держать будет, – спокойно возражала Клавдия, накладывая на щеки лубочный румянец.
– Клавочка, но у нас достаточно силы!
– У кого? Кто будет производить силовые действия?
– Так ты ж и будешь! Зачем надо иметь столько веса, если его не использовать?
Клавдия отвесила мужу звонкую оплеуху, будто лопатой о бочку ударила.
– Вот… Клавочка… умеешь ты убеждать! – вмиг исправился Акакий. – Мне Жоре позвонить или ты сама позвонишь?
В одиннадцать ровно бравая команда в полном составе сидела возле консультации.
– А вдруг она не придет? – нервничал Акакий Игоревич. – Ведь уже одиннадцать, а она не торопится! Что за безответственность!
– Успокойся, ее же все равно раньше не пропустят, – крепилась Клавдия.
– Да, я беспокоюсь, а вот она… Нет, ну какое наплевательство!
– Возьмите, Акакий Игрич, вам от нервов, – протянул Жора темную бутылочку.
Акакий трепетно прильнул губами к горлышку и тут же скривился:
– Что за гадость? Тьфу, пакость какая! Клавочка, на, попей.
– Это не гадость, а настой валерианки. Я специально для вас взял. Знаю, вы всегда нервничаете.
– Для меня он взял! Я что, кот тебе, чтобы валерианку хлестать?
– Тихо, вы! Вот она, Лизочка… – вдруг прошептала Клавдия. – Жора, у тебя точно через окна ничего не видно?
– Так окна ж тонированные! Ничего.
– Все. А теперь – ждать.
Ждать пришлось долго. Очень долго. Акакий Игоревич уже мирно задремал, Жора тоже начал позевывать, когда из двери консультации показалась Лиза Кошкина.
– Жора, давай за ней! – толкнула Клавдия в бок водителя.
– Да знаю я, чего пихаетесь…
Лиза спешила на остановку.
Жорин джип пристроился за автобусом, куда села Кошкина, и теперь медленно тащился следом, послушно тормозя на каждой остановке.
– Вот! Вот она! – закричала Клавдия, когда молодая женщина вышла.
Кошкина дошла до маленького двухэтажного дома и скрылась в подъезде.
– Все, теперь надо туда! – выпрыгнула Клавдия из салона. – Сидите здесь и ждите меня! Акакий, проснись!
– Да, Танечка… Я уже у твоих ножек… – пробубнил сонный Акакий.
– Жора! Этого разбудить и влепить два подзатыльника!
– Может, вы сами?
– Мне некогда!
Акакий неожиданно пробудился сам и засуетился:
– Надо действовать осторожненько, – советовал он, не желая вылезать из машины. – Вдруг там Вадик и есть! Да еще он там может быть не один, а, к примеру, с автоматом! Я предлагаю себя обезопасить и пустить сначала только одного Жору…
– Ничего себе, обезопасился он! – возмутился тот. – Бандит, значит, с автоматом, а я нарисуюсь такой, весь из себя правильный, только с газовым пистолетом и с железной монтажкой…
– А ты их наскоком бери! – советовал старший друг. – Неожиданностью! Тебе только откроют, а ты монтажкой – раз! По головушке, по головушке! А потом уже иди смотри, кто там еще прячется. А что? Безопасность, она вещь не последняя.
Клавдия с досады плюнула прямо на вымытые коврики.
– И с кем приходится работать! Все бы им только наскоком, все бы скакать, все бы по головушке! Добро бы свои головушки работали! А если беременной Лизе по голове прилетит? Тут надо хитростью.
– Ага! – обрадовался Жора. – Скажем, что им перевод принесли с почты. Какой же дурак от перевода откажется?
– Ты сначала спроси, какой дурак перевод на дом понесет, – вздохнула Клавдия Сидоровна. – Нет, просто сообщим, что у них протекает кран.
– Тогда ты, Клавочка, иди. Ты женщина и орать умеешь профессионально, тебе поверят. И потом, может, на женщину не сразу накинутся… – предложил заботливый супруг.
Клавдия уже и сама понимала, что идти придется ей.
Подъезд был пуст. Конечно, столько времени на пустую болтовню потратили! Теперь никаких голосов не было слышно, ни один замочек на почтовых ящиках не болтался. Да тут и почтовых ящиков не было. Клавдия тихонько подходила к каждой двери и прикладывала ухо. Она уже обошла весь первый этаж, поднялась на второй, когда произошло неожиданное. Сначала внизу хлопнула дверь, а потом раздались шаги. Кто-то поднимался на второй этаж.
– Скажите, а у вас… – начала было Клавдия, поворачиваясь к идущему, и осела.
Прямо перед ней была растерянная физиономия Вадика.
– Опять… вы?! – выдохнул он и ринулся вниз.
– Стой!!! Сто-о-ой же, гад!! У меня же возраст!! – орала Клавдия во все легкие.
Однако Вадик не прислушивался к гласу совести – он вылетел на улицу, а за ним могучим снарядом вынесло и Клавдию.
– Гы-ы-ы! Прямо в ручки! – радовался Жора, крепко обнимая незадачливого беглеца.
– Я уже понял, вы как клещ… – задыхался от волнения Вадик. – Если вцепились, так до энцефалита…
– Не ругайся! В машину давай! – зыркнула на него Клавдия. – Столько времени на тебя угрохали!
– А еще говорил – за табуреткой он пошел… Да, Клавдия Сидрна? – поддакивал Жора.
Акакий страшно волновался. Он носился возле машины, то и дело открывал все дверцы для пойманного и вежливо приглашал:
– Пройдите, молодой человек… Ну как же вы так, а? Осторожненько, головкой не ударьтесь…
– Кака! Немедленно в машину!
– Да-да, я уже и вопросики к арестованному придумал! Что, молодой человек, ответим на вопросики? Георгий! Давай к нам!
– И ничего не к нам! Говорить будем у Жоры, у него нам никто не помешает.
– А мама? Ей же тоже хочется узнать, как мы отличились! – гневался Акакий.
– Напишешь мемуары, мама будет довольна. Жора, домой!
У Жоры все расположились в большой комнате. Вадика на всякий случай привязали к стулу, и Акакий уже о чем-то распалялся:
– Гражданские вредители! А ты должен был себя не так вести, если хороший мальчик! Должен был сбегать в милицию и сказать: так, мол, и так, спасите общество от негодяев!
Клавдия уселась, повела могучими плечами и педагогический процесс загубила:
– Кака! Сейчас мы с молодым человеком на серьезные темы беседовать будем, ты бы отсел куда-нибудь. Итак, Вадик, как же ты до грабежа– убийства докатился?