Снова наступила пауза.
— Ну? — произнес Виктор нетерпеливо.
— Что?
— Ничего. — Виктор замялся, не зная, что сказать. Улыбнулся: — В общем, один-ноль в нашу пользу, так?
— Почему это? — полюбопытствовал Беликов.
— А снежок? — Виктор все смотрел на Беликова, вглядывался. — Ну? — снова проговорил он. — Что-то радости не вижу.
Беликов пожал плечами. Он не смотрел на Виктора, все вертел головой, озирался.
— Тает вон, какая там зима, — сказал он.
Виктор спохватился, порылся в прилаженной к багажнику сумке, извлек шапку-ушанку, нахлобучил на голову Беликова.
— На первое время, так? Старая моя. А чего? Сгодится. — Он еще потоптался вокруг Беликова, пытливо заглядывая ему в лицо, потом вдруг обнял, потянул, повалил на снег. — Зима или не зима? — бормотал он несвязно, расплывшись в улыбке, не в силах скрыть радости. — Сейчас я из тебя Деда Мороза… Зима или не зима? — Беликов вяло сопротивлялся, отстранял Виктора, тот поскользнулся, упал на него. Они побарахтались в снегу, встали.
— Ладно, — сказал Виктор, отряхиваясь. — Прыгаю тут — прямо как нанялся… Давай поехали!.. А ты чего? — обратился он вдруг к наблюдавшему за ними прапорщику. — Разулыбался тут, понимаешь, концерт ему бесплатный!.. — И снова — Беликову: — Поехали отсюда подальше, Вовик! Садись.
— Поехали, — кивнул Беликов.
Тут они услышали шум, к воротам подкатила «Волга» с шашечками.
Распахнулась дверца, выскочил Стрижак, за ним — знакомая Виктору девушка. Она с визгом бросилась к Беликову, обняла и так и замерла, приникнув к нему.
— Свобода! — провозгласил Стрижак. — Свобода нас встретит радостно у входа! — Он заметил Виктора, осекся.
Виктор столкнул машину с треноги, завел мотор, уселся на сиденье. Так и сидел, ждал. Потом не вытерпел, обернулся… И увидел, как Стрижак обхватил дружка, приподнял и понес к такси… Беликов не сопротивлялся, полностью покорившись судьбе, лишь глядя на Виктора, махал руками, что-то показывая жестами. Мол, езжай за нами следом или не поезжай, дело твое, не сегодня — завтра встретимся, будь здоров, пока, — так Виктор понял эту прощальную жестикуляцию.
«Волга» отъехала, скрылась за поворотом, а Виктор все сидел на тарахтящем мотоцикле, сидел и сидел, не трогаясь с места.
В комнате был накрыт стол, расставлены тарелки, приборы. Марина — в фартуке, с блюдом в руках — на блюде возвышалась горка салата — сияла гостеприимной улыбкой; потом на лице ее выразилось удивление:
— Ты один? А гость?
— Какой гость?
— Здравствуйте! «Какой»! — даже возмутилась Марина. — Я с утра — на рынок, в магазин, как заведенная! Где же он?
— Да не смог, — отмахнулся Виктор.
— Хоть выпустили-то его?
— Выпустили.
— Ну слава богу. — Марина была уже в курсе дела и проявляла величайшую оживленность и интерес. — Я что подумала? Таисия в понедельник из отпуска выходит, с ней договориться. У нас ребята эти на фургонах товары возят. Ему — в самый раз.
— Да пьяные они у вас.
— Ты тоже скажешь — пьяные. Самые, между прочим, порядочные ребята. Комсомольцы.
— Ну-ну! — И Виктор с насмешливым любопытством поглядел на Марину.
— Слушай-ка! — Марина была полна идей. Она выбежала и вернулась, неся на плечиках плащ. — Как ты думаешь? С прошлого года висит — ни туда ни сюда. А парню, может, и одеть нечего…
— Ты прямо как мать родная. Чего это он висит? Он мне еще нужен.
— Так у тебя новый.
— Мало ли что у меня… — Виктор сел за стол, подпер кулаком голову. — Ладно, давай поедим.
— Витенька, я чем больше думаю, тем больше ты прав, конечно, что его пожалел…
Виктор уставился на жену в удивлении.
— У людей сейчас жалости не хватает, — продолжала Марина. — Жить стали хорошо, раньше, когда плохо жили, как-то больше сочувствия было к человеку и пожалеть могли. Я считаю, ты правильно сделал, ты молодец. Я Валентине Егоровне сказала, она тоже считает…
— Кто считает? Какая там Егоровна? Ты звони поменьше!
— Я не звоню, — обиделась Марина.
— И меньше влезай в эти дела, — сказал Виктор. — Меньше влезай, поняла? Давай там чего приготовила.
Она остановилась в дверях. Судьба неизвестного паренька, видно, живо занимала Марину. С удовольствием и облегчением она «влезла в эти дела», радостно «звонила»: маленькая пугающая тайна была раскрыта.
— А он что… совсем не придет? Или завтра?
— Кто — он-то? Кто — он? — все больше раздражался Виктор. — Никто не придет. И не собирался приходить. Успокоилась?
— Ну как — не собирался? Ты же сам говорил, приснилось мне, что ли?
— Приснилось, — заявил Виктор.
— Да ты что! — всерьез возмутилась Марина. — Утром еще, за завтраком. Уши прожужжал. Что?.. — И позвала: — Валерка!
Прибежал Валерик.
— Говорил папа утром, что гостя сегодня приведет? Говорил или нет?
— Говорил, — подтвердил Валерик. — За завтраком.
— Ну-ка, иди сюда, — с мрачным видом позвал Виктор. — Иди, подголосок, не бойся. Ну? Что я такое говорил?
— Ну ударь ребенка, ударь! — Марина подошла, оттеснила Валерика. — Ну ударь, ведь хочется! Вон лицо-то какое стало, искривилось все! Смотреть страшно!
— А ты не смотри, — пробурчал Виктор.
Валерик вдруг заплакал.
— Что ж ты ребенка пугаешь, а? — сказала Марина. — Совесть хоть какая осталась или нет?
— Его испугаешь, — ухмыльнулся Виктор. — Умник. Заныл. Вон губу-то поджал — точно как мать!
— Ну и что? — обиделась Марина. — Как мать. И что?
Виктор только махнул рукой, отошел, рассмеялся громко:
— А чего нам гость? Сдался нам этот гость! Иди, Валерка, сейчас в шахматишки сгоняем. Иди садись.
Шел снег, все преображалось: улицы, дома, прохожие. Виктор Белов, уже в зимнем, но нараспашку, в галстуке, который развевался на ходу, шел по центральной площади. У ресторана он притормозил, заглянул сквозь стекло в ярко освещенный зал. Прошел несколько шагов, посмотрел еще и уже уверенно направился к дверям.
Компания с Беликовым и Стрижаком — еще два парня и две девчонки — сидели за столиком в углу. Его, Виктора, никто из них не заметил. Он занял свободный столик в центре, на виду, сел к ним не то чтобы спиной, но и не лицом — в профиль, и подозвал официанта. Их голоса доносились явственно. Вот засмеялась девушка, вот пробасил что-то Стрижак, потом стали говорить наперебой, опять смеялись…
Официант принес графинчик, выгрузил с подноса закуски — одну тарелку, другую и третью. Все это предназначалось Виктору. Он был независим и богат, это должны были видеть все, и прежде всего — э т и, за столиком в углу. Виктор осушил рюмку, принялся есть — неторопливо, с важностью… Опять засмеялись чему-то за столиком в углу, потом смех стих, наступила пауза, и Виктор понял, что его заметили.
Подошел Беликов. И, кажется, обрадовался:
— Смотрю — ты или не ты? Ты!
Виктор кивнул ему, не прерывая трапезы.
— Мы тебе машем, — продолжал Беликов, — а ты сидишь, хоть бы посмотрел… Где пропадал-то?
Виктор жевал с невозмутимым видом.
— Так ты присоединяйся, — добродушно предложил Беликов. — А чего? Я сейчас перенесу. Не возражаешь? Давай! — подбодрил он Виктора и даже взял со стола его графинчик.
— Куда это? — Виктор впервые поднял голову, поглядел с недоброй усмешкой. — Поставь на место. Буду я по столикам ходить! Поставь, я сказал!
Встретив его взгляд, Беликов быстрым движением вернул графинчик на место.
— Ну смотри. Как знаешь. — И отошел. И все-таки вернулся. — Да нет, это не дело. Ну что мы будем? Давай, слышишь? Все тебя ждут!
Беликов не уходил, все стоял над Виктором, и тот наконец нехотя поднялся. Они двинулись в угол, к столику — впереди Беликов, следом Виктор с графинчиком в руке…
Теперь он сидел в компании молодых ребят, рядом с той самой девушкой, которую он не раз встречал, и она накладывала ему в тарелку салат, а Стрижак говорил прочувствованно:
— Виктор Федорович, я хочу — за ваше здоровье! Ребята, за здоровье Виктора Федоровича! Честно: я таких людей не встречал, как вы, Виктор Федорович! Выпьем за вас!
Все выпили. Виктор своей рюмки не тронул. Он смотрел на Беликова.
— Вы ешьте, — сказала девушка. — Не хотите — не пейте, но поесть надо.
Виктор поймал взгляд Беликова и спросил:
— Ну что? Как решил?
— В смысле чего? — не понял Беликов.
— В смысле дальнейшей жизни, — сказал Виктор. — Как жить собираешься? Где работать?
— Так не ясно еще, — Беликов пожал плечами. — Вот Костик предлагает у дяди его, фотографом пока что…
— Это с каких пор ты фотограф?
— Научусь, — заверил его Беликов. — Я в детстве снимки делал.
— А на завод? — сказал Виктор.
— К тебе, что ли? Нет. Это я еще не созрел. — Беликов положил руку на плечо Виктору, улыбнулся. — Все в порядке, Витя. Все в порядке… Ты не держи в голове. Выпей давай.
— Вы не выпили за ваше здоровье, — напомнила девушка.
Виктор кивнул и взял рюмку. И снова посмотрел на Беликова.
— Пошли! — сказал он. — Ко мне пошли. Дома поужинаем. Жена который день тебя ждет.
— Спасибо. В другой раз. Куда ж теперь ужинать? — Беликов красноречиво развел руками.
Все засмеялись, все, кроме Виктора. Наступила пауза. Виктор сидел, уставившись в тарелку.
— Ладно, Витя, — сказал Беликов. — Я понимаю. Только ты не переживай, не надо. Я уж где был, туда не попаду, это ты не сомневайся…
— Не сомневаюсь, — пожал плечами Виктор.
— Дураков нет, — продолжал горячо Беликов. — Ты ж меня воспитал, правильно? Работать пойду, все чин чином… Вот осмотрюсь немного…
— Ладно, — сказал Виктор. — Переменим тему.
— Вот правильно! — обрадовался Стрижак. — Давайте что-нибудь повеселее, что же человеку праздник портить…
— Кто ему портит? — вдруг обиделся Виктор. — Я, что ли? Что это вы на меня навалились? Не я вас позвал, между прочим, а вы меня позвали. Сижу, закусываю нормально!
Подошел официант:
— Вы потише, ребята… А вы, товарищ, с какого столика? Вы здесь или там?