— Выкрасим и выбросим, — резюмировал недоверчивый босс.
— Типун вам на язык! — всерьез пожелал Славик, а Константин запоздало удивился:
— Двенадцать пуль и ничего существенного не задели!
— Ничего! — хвастливо подтвердил Славик. Будто это его достижение.
— Одиннадцать без пяти, — от нечего делать глянул на часы Михаил Семенович и тут же выдумал: — А мне к двенадцати обязательно надо в конторе быть. — Сделал озабоченный вид, сосредоточенным деловым взо ром разглядывая по очереди Славика и Константина. Никто не выразил ему сочувствия. Тогда он привычно заорал, зовя всех находившихся в доме: — Дарья! Берта!
— Берта-то тебе зачем? — спросила Даша, выходя на крыльцо.
Она собиралась в город. Но в девять позвонила Анна и велела быть у нее к часу дня. А раз велела Анна — мать игуменья всероссийского эстрадного монастыря, — хочешь не хочешь — надо было ехать.
— Попрощаться с ней желаю, — важно объявил Михаил Семенович.
— Уж до того вы вежливый, уж до того воспитанный! — опять перешла на старорусскую напевную речь Берта Григорьевна, объявившаяся рядом с Дашей.
— Будь здорова, Берта! Не поминай лихом! — торжественно возгласил Кобрин.
— И вы уж простите меня, нерадивую!
Поигрались и замолчали. Славик полез за баранку. И тут в переулке раздалось старомодное мелкое бренчанье: кто-то катил на велосипеде. Все, как по команде, глянули за забор. Выписывая кренделя меж луж в поисках сухого пути, вертел руль велосипеда здоровенный пожилой мужчина, можно сказать — дед. Дед, почувствовав напор многих глаз, обернулся, увидел «линкольн», увидел компанию вокруг машины, увидел Дарью на крыльце, тормознул, завалив велосипед набок, стал одной ногой на землю и поздоровался с хозяйкой:
— Доброе утро, Дашенька.
— Здравствуйте, Александр Иванович, — с улыбкой отозвалась Дарья.
— Кто это? — грубым шепотом спросил у Берты Михаил Семенович. За Берту ответил здоровенный дед, судя по всему, наделенный отменным слухом.
— Смирнов. Александр Иванович Смирнов. Дашин сосед, — представился он. — Как я слышал, ваш автомобиль обстреляли вчера вечером. Разрешите глянуть?
И, не дождавшись разрешения, бесцеремонно открыл калитку и вошел на участок, катя рядом свой велосипед.
— Вы — автомеханик? — недружелюбно поинтересовался Михаил Семенович.
— Я — отставной мент, — честно признался Смирнов, уже стоя рядом с Константином. Но смотрел он не на Константина и не на Михаила Семеновича. Он внимательно разглядывал кузов «линкольна». Затем привалил велосипед к радиатору и обошел машину кругом. Вернулся на исходную позицию и спросил у Славика, который, позже заинтересовавшись происходящим, выбрался из-за баранки: — Стреляли перед последним поворотом на Новые Горки?
— Так точно! — отрапортовал Славик, недавно оттрубивший срочную службу в армии и потому сейчас селезенкой почувствовавший немалое офицерское звание «велосипедиста».
— Левый стрелял с территории заброшенной дачи иранского посольства, а правый дал очередь прямо из придорожной канавы, — как бы самому себе сообщил Смирнов.
— Ну и что из этого? — раздраженно перебил его Михаил Семенович.
Дед поднял на него насмешливый взгляд.
— Пока ничего. Пока вас пугали. Квалифицированно, между прочим. Отличные стрелки.
Спокойный тон деда давно раздражал Кобрина.
— А зачем вы мне это сообщаете? Пугали, не пугали!.. В нас стреляли, понимаете, стреляли! — кипятился Михаил Семенович.
— А я вам говорю, что в вас не просто стреляли — вас серьезно предупреждали. И не китайское это двести семьдесят четвертое предупреждение. Это — первое и последнее.
— Мне непонятно, почему вы так заботливы по отношению ко мне, — не изменил своего презрительного задиристого тона Кобрин. Но завести невозмутимо улыбавшегося Смирнова ему не удалось. Александр Иванович оценивающе осмотрел бизнесмена и сказал абсолютно искренне:
— Почему вы решили, что я забочусь о вас? Честно признаюсь, меня не особо волнует то, что с вами будет.
— Тогда извольте избавить нас от ваших рассуждений!
— Вас, — Смирнов направил в грудь Михаила Семеновича массивный указательный палец, — с удовольствием избавляю.
— Я опаздываю! — дав понять, что у него нет желания продолжать дискуссию, объявил Кобрин и взялся за ручку дверцы своего автомобиля.
Никак не отреагировав на поспешный жест продюсера, Константин негромко спросил Дарью:
— Даша, а твоя машина где?
— В гараже, — глядя на Мишаню, ответила Даша.
— На ходу?
— Вполне.
— Тогда счастливого пути тебе, голубок! — Константин похлопал Михаила Семеновича. — Торопись. Надеюсь, ты успеешь. А мы с Дашей уж как-нибудь, не торопясь, спокойненько, на ее автомобиле до Москвы доберемся.
Михаил Семенович, поджав губы, резко открыл дверцу, уселся, с силой захлопнул дверцу и приказал уже сидевшему за рулем Славику:
— Поехали!
Переваливаясь на колдобинах дороги, как беременная такса, «линкольн» двинулся по переулку.
— Александр Иванович, я бы вас чайку пригласила попить, да вот незадача — в город уезжаю! — обратилась к Смирнову Даша.
— Как-нибудь в следующий раз, — без обиды отозвался Смирнов.
— Как это — в следующий раз?! — возмутилась Берта Григорьевна. Пускай себе едут, а мы с вами, Александр Иванович, чаю выпьем. И еще как!
— Не играйте с огнем, Берта, — предостерег Смирнов, — у меня с ранней молодости слабость к роскошным еврейским красоткам.
— Как говорит! Как говорит! — восторженно ахнула Берта.
Даша погладила ее по плотной спине и милостиво разрешила:
— Соблазни его, Берта.
— Почти уже соблазнила, — заверил Смирнов.
— Тогда все в порядке, и мы со спокойной душой уезжаем. Костя, ключи от машины в прихожей у зеркала. — Костя молча пошел в дом. — Как Лидия Сергеевна? Ксюшка?
— В полном порядке, — отрапортовал отставной мент.
Вернулся Константин и, позванивая связкой ключей, сказал Смирнову:
— Если можно, познакомьтесь и со мной, Александр Иванович.
— А я вас лет пятнадцать как знаю, с первого вашего появления на футбольном поле, Костя. Правда, заочно, так сказать, — протянул руку Смирнов. — А теперь вот очно. С радостью.
Резвый "форд скорпион" уже бежал по Ярославке, когда Константин спросил:
— Оказывается, ты хорошо знакома со Смирновым и Смирновыми. Чего же вчера темнила? — И передразнил: — "Мы с ним регулярно здороваемся".
— А что — не регулярно? — сказала, чтобы что-то сказать, Даша.
— Ты что, боишься, он ненароком сунет нос в ваши дела? — догадался он.
— Не хочу. Так точнее.
— Почему?
— Потому что стыдно. Ты знаешь, Костя, все мы, кто в какой-то мере связан с развлекательным бизнесом (кстати, и ты в том числе), живем какой-то странной и не всегда добропорядочной жизнью. Скрываем доходы, прячемся от налогов, выкидываем дешевые рекламные трюки. Что может подумать обо мне отставной полковник Смирнов, существующий на пенсию?
Константин засмеялся и смеялся долго. Отсмеявшись, покровительственно объяснил:
— Ах, ах! А он и не знает! Он знает о нас все, Дашура. Он много лет имел дело с изнанкой жизни и знает про эту жизнь то, чего мы и не подозреваем. Неужто ты серьезно думаешь, что он не понимает, чем мы живем и как мы живем?
— Может, ты и прав, — тихо согласилась Даша. — Только все равно стыдно.
— Нам бы с ним посоветоваться…
— Не надо, — твердо решила Даша.
— Не надо так не надо, — подозрительно легко согласился Костя и перешел на другую тему: — Ну и что вы у вашей матери игуменьи делать собираетесь?
— А черт его знает! — оживилась Даша и передразнила властную Анну: "Без всяких разговоров! Дело касается всех нас".
— Сплотимся в борьбе с самозванцами и их убийцами? — предположил он.
— Не надо так, — попросила Даша.
— Что это ты так строга! А когда Анна повторит мои слова, будешь согласно кивать головой и улыбаться?
— Она будет говорить то, да не так, — убежденно сказала Даша.
"Форд" у Сухаревской площади сделал левый поворот на Садовое, а потом направо — на проспект Сахарова. На Садовом Даша с улыбкой вспомнила:
— А я в прошлом году, задумавшись, вслед за троллейбусом прямо на одностороннюю Сретенку выскочила. И ничего! Ни гаишника, ни свистка. Спокойно свернула в Последний переулок, и с концами. И права целы, и штрафа с меня не содрали! — хвастливо завершила она.
— Ты — везучая, — успокоил он.
— А если бы лихой нувориш какой-нибудь выскакивает на "гранд чероки" прямо из-за троллейбуса и налево, на мою полосу? Что было бы со мной?
— Уже ничего не было бы, — согласился Константин. — И тебя тоже.
— Веселую же байку я тебе рассказала! — усмехнулась Даша.
— Осмотрительнее будь, дамочка, — посоветовал он. — Во всем.
Свернули на Бульварное. После Трубной стали спотыкаться на перекрестках. Но ничего, минут за пятнадцать дотянули до Сивцева Вражка и, попетляв немного, прибыли.
Короткий и тихий переулок был забит иномарками, исключительно иномарками. «Мерседесы», "паккарды", «ауди», "опели", «форды», "вольво", «тойоты», "мицубиси", «хундаи» стояли на проезжей части с двух сторон, нахально громоздились на тротуарах, бесцеремонно устроились на стоянку в соседних малых дворах. Константин дважды прокатился по переулку, но места «форду» не нашел и припарковался в соседнем.
— Ну шагай, — предложил он Даше. — А я пойду погуляю. Думаю, ваше совещание на час-полтора, если водку трескать не начнете. Но в любом случае в половине третьего подойди к машине.
Она сидела, думала. Вдруг попросила:
— Костя, пойдем со мной, а?
— Не хочется чевой-то, — честно признался он. Но без категоричности.
— Пойдем! Пойдем! — Она, в предчувствии победы, уже теребила его за рукав.
— Пойдем! — залихватски решил он.
Вальяжный швейцар, открывая дверь, учтиво, но с достоинством сообщил:
— Вас ждут, Дарья Васильевна, — и вопросительно посмотрел на Константина.