Маета привела Махова в этот прозрачный весенний день в министерство: по суетным его делам необходимо было заглянуть в свежую всероссийскую сводку. От дежурного он вышел в десять часов двенадцать минут. Но под сень Ленина, уверенно стоящего на головах революционных рабочих, крестьян, солдат и матросов, уже собирались истовые последователи марксизма-ленинизма. Портреты основоположников, лики нынешнего потного вождя… Сине-белые по весне лица беспрерывно заходившихся в ярости стариков и старух на фоне кроваво-красного игрища знамен казались тотемными масками.
Махов, у которого было время, прошел сквозь их ряды, еще раз пытаясь понять природу бешенства старшего поколения и цели малых вкраплений в эти ряды азартных молодых людей. И старые и молодые рвались к неведомым битвам, им хотелось уничтожить, стереть с лица земли, развеять по ветру. Кого неважно, ибо все, кроме тех, кто собирался сегодня у ног Учителя, виноваты. Махов старался их понять и не понимал, потому что, по его мнению, нормальный человек не сможет выжить долго в яростном постоянстве вражды и нетерпимости. Ему было жалко митингующих в их ущербности, а они, отчужденно расступаясь перед ним — уверенным, благополучным, хорошо одетым, ненавидели его.
Машину Махов отпустил — до спиридоновского дома хотелось дойти пешком. Вниз по Крымскому валу, через Крымский мост, по ступенькам на Кропоткинскую набережную и с набережной в крутой Остоженский переулок. Без трех минут одиннадцать Махов повернул рычажок старинного дверного звонка, по окружности которого было написано "Прошу крутить".
— "Съезжалися к загсу трамваи, там красная свадьба была. Жених был в своей прододежде, из блузы торчал профбилет!" — выразительно исполнил куплет романса, который певал когда-то Олег Баян, персонаж пьесы «Клоп», известный журналист-обозреватель Александр Спиридонов, хозяин квартиры. И пред ложил: — Предъявите, будьте добры, профбилет, господин хороший.
— Здравствуйте! — спешно поздоровался Махов: — Все в сборе?
— Здорово, Леонид, — откликнулся Спиридонов. — Усе. Только тебя и миллиардера ждем.
Сбор всех частей. На диване у журнального столика сидели Казарян с Кузьминским и по праздничному делу баловались сухинцом. Смирнов из кресла без зависти и слегка презрительно наблюдал за их детскими играми в ожидании более выразительных развлечений. В парном кресле устроился было маховская ныне правая рука капитан Игорек Нефедов, но при виде начальства тотчас вскочил. Лидия Сергеевна и хозяйка квартиры Варвара Владимировна, стоя на балконе и будто бы любуясь московской панорамой, оживленно сплетничали. На одном из трех кожаных индийских пуфиков, вытянув ноги и опершись спиной о длинный египетский комод, распластался усталый Сырцов.
— Садитесь, товарищ полковник, — предложил, отступая от кресла, Нефедов.
— Нет уж! — темпераментно возразил Махов и бухнулся на диван между Казаряном и Кузьминским. — Я — к сухарю. Кончил дело — гуляй смело.
— Ха! — выразил междометием свое неодобрение маховскому легкомыслию Смирнов.
— Не понял, — невинно признался Махов.
Но тут прозвучал антикварный звонок, позволивший бывшему полковнику отделаться загадочным:
— Сейчас поймешь.
Вкатившись и поздоровавшись общим поклоном, Борис Евсеевич Марин произнес, не садясь, краткую, но внушительную речь:
— Судя по тому, что в этот чудесный весенний и отчасти праздничный день мы вынуждены… — Марин дал понять, что и он вынужден заниматься делами, — ситуация в вашем расследовании приобрела если не критический, то в любом случае серьезный характер. Вы вежливо, но настойчиво потребовали моего присутствия на, как выразился Александр Иванович, летучем совещании.
— Ну, выражаюсь я не так, — возразил Дед.
— … И мы знаем, как он выражается… — дополнил Казарян.
Марин, нимало не смутившись, продолжил:
— Надеюсь, мое присутствие на этом совещании может стать полезным в разрешении проблем, стоящих перед вами. Нет, нет, я не хочу сказать, что от моей персоны зависит что-либо существенное в вашей ответственной и тонкой работе, которая, насколько я понимаю, подходит к завершению. Вам остается лишь поставить точку. И если мои сведения и скромные соображения помогут вам сделать это, я буду счастлив.
— Как говорит! — экзальтированно восхитился Кузьминский.
— Хорошо говорит, — согласился Дед. — А какой скромный!
— Умение оценить обстановку и истинное значение собственной роли в этой обстановке — необходимейшее качество талантливейшего предпринимателя, — прокомментировал известный журналист Спиридонов, с подчеркнутым уважением разглядывая Круглого Боба.
Пошла игра в футбол, где, как обычно, в качестве мяча использовался вновь прибывший. В игре обычно принимали участие все, и теперь даже Лидия Сергеевна с Варварой Владимировной объявились в балконных дверях. Но Борис Евсеевич уверенно и с ходу перевел разговор на сугубо деловые рельсы:
— По поручению Александра Ивановича Смирнова…
И был прерван новой попыткой сбить его с панталыку. Опять Смирновым:
— По просьбе.
— По просьбе-поручению Александра Ивановича Смирнова, или Деда, как его любовно называет мой приятель Витя Кузьминский, — Круглый Боб впервые сделал ответный выпад, — я…
— А почему вы стоите, Борис Евсеевич? — грудным голосом несказанно удивилась Лидия Сергеевна.
Тут же ликующий Нефедов, вскочив с пуфика, подтащил тяжеленное кресло прямо под зад стоявшему посреди гостиной предпринимателю. Деваться было некуда, Борис Евсеевич обреченно уселся на мягкое и слегка понимающе рассмеялся:
— Непросто с вами.
— А с тобой — просто? — легко перейдя на «ты», спросил Дед.
Марин захохотал, а Кузьминский осведомился:
— Слегка размялся, Боб? Тогда давай дальше.
Но изготовившегося Бориса Евсеевича опять сбили. Озабоченный Дед осуждающе удивился:
— Какого хрена, дамы? Где настоящая выпивка? — И обратился к владельцу «Мирмара» извинительно: — Я опять вас перебил, Борис Евсеевич. Простите за старческую несдержанность.
— Итак, по поручению Деда, — Марина сбить оказалось непросто, — я вплотную занялся скрытной, но от этого не менее тщательной, по сути аудиторской, проверкой финансового состояния дел трагически погибших при взрыве шоу-продюсеров. И, конечно, меня интересовало отношение к этим делам сотрудников контор вышеупомянутых продюсеров. Откровенные концы, ведущие в "Департ-Домус банк" обнаружились в заведениях Кобрина и Радаева. Исполнительные продюсеры этих контор — фактически доверенные лица банка и в настоящее время полные хозяева этих дел.
— А как у других? — быстро спросил Смирнов. — Емцов, Нигматуллин, Яркин, Бакк?
— Там сложнее, — признался Борис Евсеевич, глядя, как Лидия Сергеевна перегружает с подноса на журнальный стол завлекательные бутылки, чистые стаканы и закуски. — Столь откровенных выходов на «ДД» нет, как нет и определенных претендентов на освободившиеся престолы.
— В случаях Радаева и Кобрина связи выходили в «ДД» на кого конкретно? — задал вопрос Спиридонов. Ожидая ответа, он подошел к столику, не спросясь, налил себе виски и бросил в стакан пару ледышек.
— Алик! — осудил его Казарян.
— Это я от нервозности, — объяснил свое самоуправство Алик. — Итак, Борис Евсеевич.
— Все связи осуществлялись через так нелепо погибшую вчера Галину Васильевну Прахову, и на ней, по сути дела, замыкались.
— Обрадовали, весьма обрадовали, — выпив, уныло поиронизировал Спиридонов.
— А ты чего ждал? — рассердился Казарян. — Все было понятно уже вчера, когда я вечером позвонил нашему трогательному другу Юрию Егоровичу. Уже не нашкодивший кот, а оскорбленная невинность. Опять ушел от нас этот из говна слепленный колобок!
— Он не ушел, Рома, — не согласился Спиридонов. — Он укатил за уголок и спрятался. Но, слово даю, я достану его!
Не теряя времени даром, не прерывая разговора, налили себе и Кузьминский, и Казарян, и спрятавшийся в толпе от бдительного ока жены Смирнов.
— Алик, уймись! — пригвождающе взирая на кульбиты Деда, сказала Лидия Сергеевна и потребовала от Маринина: — Вы считаете, что сотрудники покойных Емцова, Нигматуллина, Яркина и Бакка не осуществляли махинаций, подобных аферам в конторах Кобрина и Радаева? Прошу однозначного ответа: да или нет.
— Категорично ответить в данном случае не готов.
— А не в данном? — давила Лидия Сергеевна. — По истечении определенного срока?
— Требуется повторная проверка, уже по людям — не по делам. А там посмотрим, — неосторожно выразился Борис Евсеевич, и тотчас получил от Деда:
— Где — там?
— Что — где? — наконец-то сбился Борис Евсеевич.
— Где смотр еть будешь, миллионер. И куда, — устрашающе сказал Смирнов и, не меняя строгого выражения лица, незаметно подмигнул озадаченному бизнесмену. То ли подмигнул, то ли тиком дернулся. На всякий случай подмигнув ответно, Борис Евсеевич заверил:
— Смотреть буду в тех конторах, которые вас интересуют. И куда надо вам, а значит, и мне.
— Охохохо! — не то зевнул, не то вздохнул дотоле молчавший полковник Махов и с удовольствием отхлебнул из стакана: остался верен сухинцу.
— А вы догадываетесь, куда вам надо смотреть? Чтобы это было надо нам? — въедливая Лидия Сергеевна вовсе не желала выпускать Бориса Евсеевича из своих нежных лап.
Но тот уже пришел в себя и ответил, перепрыгнув через две ступеньки в беседе:
— Помимо связей с «ДД» вам требуется знать о иных возможных выходах из упомянутых контор на неизвестных и, скорее всего, криминальных персонажей. Или на одного персонажа, некоего Икса. Я правильно понял вас, Лидия Сергеевна?
— Скорее всего, он свои миллионы действительно заработал, а не под шумок украл, — вслух поразмышлял Кузьминский. — Котелок у него варит, и варит очень даже впечатляюще. Я простил тебе миллионы, Боб.
— Спасибо, — поблагодарил воспрянувший Борис Евсеевич.
— Теперь, зная, что нас интересует некто Икс, вы бы не смогли, Борис Евсеевич, по-новому взглянуть на результаты вашей проверки? — мелодично спросила Лидия Сергеевна.