Поэтому Блэкстоун ни на минуту не забывал о своих обязанностях разведчика, часового и моего телохранителя. Крылья его были сильны и всегда заряжены, каждое шестью тяжелыми, ядовитыми перьями-дротиками, которые он умел метать с чудовищной силой и отменной меткостью. Блэкки был готов незамедлительно пришить любого, кто только посягнет на мою жизнь, впрочем, он ничем не отличался в этом от Уриэля и Лауры, Осляби, с его братьями, а теперь еще и Харальда и нашей русалочки Олеси.
Русалочка, не смотря на её прелестные, миниатюрные размеры, всем свои видом выказывала, что она готова немедленно закрыть меня от врага не только своим миниатюрным телом, но и всей силой магических формул, которые были известны одним только русалкам и были опасны даже самому Создателю. Бирич был не совсем прав тогда, когда говорил мне о том, что любой может обидеть русалочку. Фиг ты их обидишь, а поскольку я ничем не оскорбил Лесичку, то теперь мне было очень приятно и спокойно ехать рядом с такими спутниками.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.
О которой, мой любезный читатель, в то время, когда происходили описанные в ней события, мне очень хотелось думать как о последней главе, рассказывающей о моем многотрудном и таком непростом путешествие. Однако, прочитав эту главу, мой любезный читатель узнает о том, что произошло после того, как мы подъехали к Черному лесу, зато заканчивается глава событием, которое взволновало меня более всего и запечатлелось в моей памяти навечно.
Лисья дорога уперлась в густой, высокий, черный лес, который стоял перед нами, сплошным частоколом из огромных елей с острыми сучками. Рыжее тело дороги внезапно разбилось на несколько тропинок, которые убегали вглубь леса, раскинувшись от опушки веером. Было всего четыре часа пополудни, но мне от чего-то не захотелось заночевать в этом лесу из которого тянуло сыростью, плесенью и другими малоприятными запахами. Окинув взглядом окрестности и не найдя ничего подходящего, я поставил Кольцо Творения в рабочее положение и принялся быстро шуровать им вдоль опушки леса, собирая нужные мне стройматериалы.
Примерно через полтора часа мы уже имели под рукой большой, красивый, двухэтажный деревянный дом с высокой, двускатной крышей, крытой красной черепицей, срубленный из хорошо ошкуренных стволов, пахнущих сосновой смолой, стоящий метрах в ста от Черного леса. В отличие от домов Малой Коляды, мое строение имело широкую веранду, которая шла вдоль всего фасада дома, с его широкими, остекленными окнами, через которые были видны веселенькие, красные в белый горошек, занавесочки.
В доме было десять спален с большими кроватями, застеленными мягкими пуховиками и покрытыми белоснежными простынями, а на первом этаже половину дома занимал тренажерный зал с сауной и бассейном, в который я превратил небольшой бочажок с затянутой ряской водицей, до того блестевший на том месте, где теперь стояла наша гостиница. К ней была пристроена большая конюшня, на чердаке которой был устроен сеновал. В одном конце конюшни стоял большой ларь, наполненный доверху овсом пополам с мюслями с клубникой, которые так понравились моему Мальчику и всем остальным нашим быстроногим друзьям. В другом конце стояло большое каменное корыто с чистой проточной водой.
Всю это магию я творил из подручных материалов, камня, дерева, трав и кустарников, дерна, с копошащимися в нем червячками и личинками, подбрасывая в голубой луч крохотные образцы всевозможных материалов, аккуратно уложенных в маленькой, серебряной шкатулке еще в Микенах. Не смотря на то, что Черный лес был действительно ядовитым и смертельно опасным, у самого края мне удалось отыскать несколько десятков, пусть корявых и неказистых, но вполне безопасных живых деревьев. Изменив природную сущность органических веществ и прибавив образцы, мне удалось превратить их в совершенно новые материалы, вещи и продукты.
Вот для этого я и держал при себе шкатулку, доверху наполненную различными образцами. Теперь, когда я основательно набил руку, на то, чтобы придать созданным мною вещам новое качество, уже не требовалось много времени, так как я не нарушал главного принципа магической трансформации, - принципа подобия. Поэтому уже спустя полчаса все моих творения становилось натуральными, естественными и, если это требовалось, то вкусными, ароматными и питательными. Пожалуй, теперь я стал очень крутым и искушенным магом во всем, что касалось магической трансформации материи.
Как только я покончил со своими магическими экзерсисами, мои спутники спешились. Вудмены стали деловито расседлывать вьючных коней и заносить в дом седла и вьюки. Отдав Горыне свои седельные сумки и велев отнести их в комнату номер семь, я принялся расседлывать Мальчика. Заботу о своем коне я никому не доверял и сам купал, чистил, кормил и холил это удивительнейшее создание. Для меня эти минуты были не только очень приятными, но и важными, ведь именно в это время я мог общаться с Мальчиком наедине.
Когда я поставил Мальчика в стойло, засыпав ему в ясли овса с мюслями и бросив в них охапку душистого сена, ко мне подбежала Олеся и стала просить меня разрешить полетать на крылатом магическом коне. Бирич еще не расседлывал Узиила и смотрел на меня вопросительно. Взглянув на Харальда и получив от него в ответ благосклонный кивок, я лично вывел Узиила из конюшни и помог маленькой русалочке сесть в седло. Объяснив девушке, как управлять крылатым скакуном, я обратился к Узиилу:
- Узенька, хороший мой, покатай Олесю по небу, но только давай договоримся, над Черным лесом не летать и в сторону Синего замка не направляться. Хорошо, мой красавец?
Узиил понятливо кивнул мне головой и я, довольный его понятливостью, выпустил повод из рук и позволил Олесе взлететь. Конь взмыл в небеса и до нас донесся её серебряный смех, как будто в небе звенели колокольчики. Харальд посматривал на свою русалочку с явной тревогой во взгляде и я, дружески толкнув его в бок, сказал:
- Харли, не волнуйся за свою малышку. Если бы эта малютка была у тебя под рукой в те годы, когда ты отвоевывал гроб Господень, то вы могли бы смело сажать её в чашу катапульты и пробивать этой красавицей самые толстые крепостные стены, ведь она теперь крепче каленой стали, хотя по прежнему так же нежна, как и лепесток жасмина.
Рыцарь вежливо поклонился мне и сказал:
- Мессир, я благодарю тебя за то, что ты оценил по достоинству тонкую душу Олеси и полюбил её всем сердцем.
Вежливо беря Харальда под локоть и направляясь с ним к дому, я ответил:
- Сэр Харальд, это было очень легко сделать. Олеся такое удивительное создание, что она просто не может вызвать иных чувств в моем сердце. Пойдем в дом, дружище, и поговорим о том, что ждет нас после того, как мы пересечем Черный лес.
Сидя на веранде, наслаждаясь прекрасными видами и попивая пиво, мы узнали-таки, кто же это так изуродовал отважного воина более сорока лет тому назад, когда он иссеченный мечом добрался до Малой Коляды, едва уйдя от смерти. Раны, нанесенные этому отважному рыцарю, были очень мучительны и только моя магическая купель смогла исцелить их полностью и даже вернуть ему кисть правой руки.
Сэр Харальд Светлый рассказал нам о том, как обогнул Черный лес, населенный одними лишь духами, по Змеиным горам. Как выехал на Лисью дорогу, чтобы добраться до мрачного, серого ущелья, куда она вела, и встретился там с Черным рыцарем. Рассказ об этом загадочном рыцаре он услышал однажды много лет назад от старого мага-отшельника, обитающего в чащобе Брауншвейгского леса, лежащего за двадцать с лишним тысяч лиг от этих жутких мест, считающихся проклятыми самим Создателем.
В конце своего пути рыцарь Харальд Светлый въехал в мрачное, серое ущелье и нашел того, кого искал - Черного рыцаря, который замер посреди дороги, восседая на огромном черном жеребце. По обе стороны дороги на серой, мертвой земле лежали поодиночке, а то и чуть ли не штабелями тысячи, десятки тысяч рыцарей, поверженных Черным рыцарем. Сэр Харальд не искал битвы, он уже был в то время слишком стар, чтобы очертя голову лезть в схватку.
Он заговорил с рыцарем и попытался узнать у него, почему тот находится в этом мрачном месте и убивает всех, кто только пытается проехать через серое ущелье. Черный рыцарь ответил ему, и ответ его был короток, - потому, что он ненавидит всех людей, этих жалких, никчемных существ, которые лезут вон из кожи, пытаясь сразить его своим жалким оружием. Сэр Харальд не стал возмущаться и спорить с Черным рыцарем, доказывая тому, что люди являются любимыми творениями Создателя и только те из них попадают в Парадиз Ланд, кто совершил великие подвиги.
Сам он давно уже перестал считать свои собственные подвиги великими, а сраженных им в бою сарацин и мавров врагами, да, и свое появление в Парадизе рыцарь считал всего лишь бездумной выходкой дамочки, скучающей от безделья, а отнюдь не высшей наградой. Рыцарь сэр Харальд Светлый хотел было повернуть коня и уехать прочь, но Черный рыцарь остановил его окриком:
- Эй ты, человечишко, никто не может уехать отсюда не сразившись со мной! Я Черный рыцарь ищущий смерти, но ты не тот, кто может сразить меня каленой сталью и поэтому ты умрешь. Нападай же первым, ничтожный человечишко!
Сэр Харальд с презрительной насмешкой взглянул через плечо на Черного рыцаря и спросил его:
- Неужели ты настолько низко пал, что собираешься сразиться со стариком, у которого дрожат руки и он больше не в силах поднять свой ржавый меч?
Тогда Черный рыцарь произнес магическое заклинание и к сэру Харальду Светлому вновь вернулись молодость и сила. Поприветствовав своего противника, Харальд предложил ему нападать первым. По словам Харальда, а верить ему можно было полностью, так как это был вовсе не тот человек, который согласился бы приукрасить свои подвиги, бой был упорный и жестокий. Черный рыцарь был опытным и искусным бойцом и сила его была чудовищно велика, но и рыцарь Харальд Светлый, который воевал с пятнадцати лет, тоже был опытным бойцом и к тому же знал множество таких приемов,