— Я подумал, что тебе будет приятно услышать мой голос, — произнес Ло Манто, мягко положив руку Слепому Мо на плечо. — Вот и решил заглянуть.
— Кончай трепаться, — оборвал его Слепой Мо. — И что это за женщина?
Ло Манто оглянулся на Дженнифер и подтянул ее поближе за руку.
— Коп, — сообщил он слепому. — Городское управление полиции попросило ее присматривать за мной. Чтобы я не вляпался во что-нибудь сгоряча.
— Сам догадался, — буркнул Мо. — А то можно подумать, что ты заявился ко мне, чтобы показать своей девушке берлогу слепца. Тогда бы твое свидание с ней закончилось, еще не начавшись. Ох, бабы вокруг тебя черт-те чем заняты — или от пуль уворачиваются, или сами палят. А то, что она из числа копов, вычислить нетрудно — от нее духами не пахнет.
— Знала бы — откупорила бы пузырек «Шанель», — подала голос Дженнифер. — Согласна, девушке иной раз не мешает вспомнить об этом. Да только, знаете ли, все время приходится нестись туда, куда не зовут заранее.
Слепой Мо улыбнулся.
— А в ней что-то есть, — поделился он впечатлением с Ло Манто. — Мне это нравится. И тебе не помешало бы быть чуточку таким же. Ей-богу, не помешало бы.
— У тебя найдется для меня немного времени? — спросил Ло Манто.
— Ты привел ко мне женщину, принес целый мешок собачьей еды, — рассудительно произнес Слепой Мо. — Более чем достаточно, чтобы налить вам по чашке кофе и уделить минут пятнадцать. Ну, как, хватит вам столько?
— Зависит от того, что ты подашь к кофе на сладкое, — ответил Ло Манто, следуя за Слепым Мо в его кабинет.
Старик зажег свет. Обширный офис был наполнен металлическими шкафами, на серых стенах висели — не понятно зачем — старые фотографии, а книжные полки использовались для хранения пластинок с джазом и блюзами. Все они стояли строго в алфавитном порядке. Однако самым примечательным в комнате были два огромных окна от пола до потолка, из которых открывался захватывающий вид на просторы Ленокс-авеню.
— Вообще-то, я мог вас обоих пристрелить за взлом квартиры, — проворчал Слепой Мо, направляясь в угол кабинета, где была оборудована маленькая кухонька, — и остался бы чист перед законом. А его, видишь ли, еще сладостями корми!
— Так я ж не для себя прошу, — попытался оправдаться Ло Манто, садясь на массивный стул красного дерева перед письменным столом Слепого Мо. — У нас же гостья. Вот я и подумал, что неплохо было бы побаловать ее чем-нибудь вкусненьким.
— Если ей чего-то надо, пусть сама попросит, — ответил Мо. — В жизни еще не встречал стеснительного копа. Или стеснительной женщины. А она проходит по обеим категориям.
— Мне и кофе достаточно, — сказала Дженнифер. — Больше ничего не надо.
— Вот и отлично, — удовлетворенно заключил Слепой Джо, который, стоя к ним спиной, наливал кофе в три большие кружки. — Значит, есть хотят только двое из нас.
В каждую кружку он добавил молока и насыпал сахару, не потрудившись спросить, нужно ли это кому-нибудь. Мо повернулся и поднес им две кружки. Внутри у него все чутко вздрогнуло, когда он ощутил случайное прикосновение руки Дженнифер, отметив про себя, до чего же нежна ее кожа. Вернувшись к кухоньке, Слепой Мо взял третью чашку, подошел к своему столу и сел в тяжелое кресло-качалку, обитое черной кожей. Он нажал кнопку возле старого телефона с диском, и комнату наполнили звуки музыки Джона Колтрейна[23].
— Ладно уж, — миролюбиво проговорил Мо. — Выкладывайте, чего вам нужно.
— Мне нужно знать, не слышал ли ты чего-нибудь о подготовке важного заказного убийства, — сказал Ло Манто. — Предположительно, оно должно быть осуществлено в предстоящие несколько дней. В конце недели или, может, в начале следующей, но никак не позже.
— Подскажи, кто на мушке, — попросил Слепой Mo. — Кто этот бедный недотепа, которому хотят организовать похороны?
— Я, — произнес Ло Манто.
Фелипе откинулся на деревянную спинку скамьи переднего ряда ложи напротив первой базы бейсбольного стадиона. Он ожидал начала игры между командами «Метс» и «Филлиз». Правая рука его была крепко забинтована — на рану, которую нанес ему своим ножом Чарли Саншайн, потребовалось наложить пять швов. Фелипе обожал и сам бейсбол, и в особенности «Метс», а потому был в совершенном восторге, когда явился Ло Манто с двумя билетами, да и еще и с суммой денег, достаточной для захода в Бриллиантовый клуб[24]. Тем не менее, вел он себя весьма сдержанно, силясь не выдать возбуждения.
— Многовато отстегиваешь, — с достоинством заявил он детективу. — Я столько не заработал.
— Не волнуйся, — успокоил его Ло Манто. — Не из своего кармана отстегиваю. Билеты — от капитана. Сам он на игру попасть не может, но ему не хочется, чтобы билеты пропадали. Я ему обещал, что отдам их в хорошие руки.
— И никаких дополнительных условий? — опасливо поинтересовался Фелипе. Ло Манто он знал всего несколько дней, но изучил уже достаточно, чтобы понять: этот человек без плана и шагу не ступит, даже на трибуну бейсбольного стадиона. — Значит, мне просто пойти туда и ни о чем не волноваться, никого не высматривать?
— Просто расслабься и получи удовольствие, — напутствовал его Ло Манто, вручая ему билеты и прилагавшийся к ним сезонный абонемент. — Лопай хотдоги и соленый арахис, только не заработай расстройство желудка. За все плати сполна — денег тебе хватит. Ни у кого по карманам тырить не надо.
— Но тут два билета, — заметил Фелипе. — Сам-то ты пойдешь?
— У меня назначена встреча, пропустить которую мне никак нельзя, — с сожалением произнес Ло Манто. — А бейсбольный матч может длиться целую вечность, особенно с такой командой, как «Мете». Если у меня будет возможность, то забегу, может, успею на несколько подач.
— Так мне одному идти? — спросил Фелипе, начиная ощущать, что все обстоит не так просто, как кажется. — И ничего не делать — только болеть за любимую команду? Вперед, мол, ребята?
— Иди и болей в гордом одиночестве. Только ты плюс еще тысяч тридцать фанатов. Но будет там один человек, которому совершенно наплевать, кто выиграет, а кто проиграет. И смотреть он будет в основном за тобой. В какой-то момент, примерно на четвертой подаче, а может, и на пятой, он подойдет и сядет на пустое место рядом.
— Я так и знал, — обреченно пробормотал Фелипе. — Слишком уж хорошо ты поначалу все расписывал. Правильно люди говорят: бесплатных бутербродов не бывает.
— Просидит он не дольше часа, — продолжил Ло Манто. — Когда решит, что уже насмотрелся всяких ударов, пробежек и ошибок, то встанет, улыбнется тебе и направится к выходу. Оставит тебе спортивную куртку с эмблемой «Мете», в рукаве которой будет спрятан желтый конверт. Куртку возьмешь себе, а конверт отдашь мне.
— Слишком просто у тебя получается, — сказал Фелипе. — А что, если все пойдет совсем не так, как ты тут нарисовал?
— У тебя одна забота — поглазеть на «Метс», — поставил точку Ло Манто. — А уж обо всем остальном позабочусь я.
На четвертой подаче счет был равный — 1:1. Фелипе поставил ступни поудобнее на синюю металлическую перекладину, надвинув на нос кепку с эмблемой «Метс». Он доедал вторую пачку крекеров и уже насладился зрелищем того, как Майк Пьяцца принял навесной. У «Филлиз» подающим был Кевин Миллвуд, который во все глаза смотрел на своего принимающего в ожидании тайного знака, смекая, как бы обмануть игрока «Метс» Хосе Рейеса, уже занесшего биту. Фелипе обхватил колени руками и подался вперед в предвкушении драмы. Бросок надежд не оправдал — мяч отлетел в левый угол, в то время как весь стадион скандировал: «Отбей!» Парнишка в досаде отвернулся, и взгляд его уперся в высокого, плотного мужчину, который, медленно сойдя вниз по высоким бетонным ступеням, опустился на свободное место рядом. При втором броске Рейес резким ударом отбил мяч в центр и, едва не паря над землей, понесся к первой базе.
— Кажется, я вовремя, — удовлетворенно произнес дядька, поставив на пол большой пластмассовый стакан с пивом и звучно разодрав пакет с орешками. — Может, еще увижу несколько хороших забегов.
— Вряд ли, — поспешил разочаровать его Фелипе. — Оба подающих бросают точно в варежку. Отбить удается редко — только когда бросок не получается.
— А ты, я вижу, в игре дока. — Дядька протянул Фелипе раскрытый пакет с орешками. — За школу играешь?
— Нет, с друзьями, — признался Фелипе. — Только лига у нас не очень-то организованная. Случайные игры, когда нас достаточно набирается.
— На каком месте стоишь?
— Все зависит от того, когда прихожу, — пояснил Фелипе. — Если пораньше, то у меня есть выбор, а больше всего я люблю подавать. Если прихожу поздно, то меня обычно назначают в принимающие — и так до конца игры.
Дядька вальяжно откинулся на спинку скамейки, и пол вокруг него быстро покрылся ореховой скорлупой. Видно было, что он с головой ушел в созерцание игры. Фелипе искоса посмотрел на его руки — грубые, покрытые шрамами. На мизинец правой руки был туго насажен перстень с овальной печаткой. Это были характерные руки отбивающего. Такой и в драке чувствует себя как рыба в воде, постоянно готовый проявить свои бойцовские качества в уверенности, что все равно, мол, наша возьмет. Костюм на нем был хорошего покроя, дорогой и как-то не вязался с обликом этого типа, служившего олицетворением грубой силы. Подсветом мощных ламп в его густой шевелюре обнаруживались прожилки седины. А когда дядька повернулся к мальчику, стали видны и тонкие морщинки вокруг темных глаз.
— Что-то я тебя не припомню, — сказал он. — Давно с этим копом дружишь?
— Достаточно, чтобы сидеть вот тут с вами, — ответил Фелипе, гадая, по какую сторону баррикад находится его сосед — среди друзей Ло Манто или среди его врагов.
— Расслабься, парень, — добродушно хмыкнул тот. — Мы с тобой в одной команде. Если боишься, что тебе достанется, то уж точно не от меня. Мы с твоим легавым приятелем знакомы не пару дней, а уже несколько десятилетий.