Наконец-то боль стала стихать. Зрение вернулось, вернулись прочие чувства, не притупляемые больше страданием. Гидеон взглянул себе на руки и подумал: огненный шар – и сразу «бабах!». В руке у него появился огненный шар. Магия! Магия во сне! Бессмыслица, ну и ладно. Наука здесь не работала, тут была особая атмосфера. Гидеон вслепую метнул полыхающий снаряд, и кто-то уклонился, выгнув пространство и скрывшись из виду.
Гидеон уловил только волнистый проблеск стилизованных черных доспехов и черных волос. Так, ладно, значит, телепат – женщина. Этакая мстительная Жанна д’Арк. Удивительно, но голос у Гидеона в голове звучал именно женский. Хотел ли он ее поджечь? Не особо. Он стремился только сделать работу: вломиться в замок и вызволить из башни Принца.
Убраться отсюда, снова увидеть Нико.
Гидеон побрел сквозь заросли ежевики, раздвигая колючие побеги, словно воды моря. Давно надо было так поступить. У него с глаз будто убрали тень тучи, и дело пошло значительно легче. Он был слеп, но теперь прозрел. Все просто, донельзя просто, честное слово. Краем глаза Гидеон снова заметил черную броню и подумал: «Руки-вихри», – и тут же налетел ветер. Неизвестная телепатка мчалась к башне наперегонки с Гидеоном. С неба хлынул яростный поток метеоров, росинок жидкого пламени. Пора, красивая, проснись! [21]
Гидеон выбежал на мощенную камнем дорожку. Телепат сверкала доспехами позади, наступая на пятки. У самой цитадели Гидеон резко остановился и прикинул, как попасть внутрь. Ага, лоза. По ней можно влезть на стену. Побеги молнией устремились вниз по каменной кладке от окна в башне, и Гидеон подскочил, поднимая себя все выше при помощи мысли – долой гравитацию, Николас! – и цепляясь за зелень.
Мимо просвистел топор, который рассек лозу. Уклонившись, Гидеон нырнул вниз и превратил камень в кремовый зефир. Да, вот так, он здесь как рыба в воде, ведь они с телепатом состязались в пространстве сна, а Гидеон – сноходец. Он оптимист и дурачок. Видя близкий конец, Гидеон говорил: «Не сегодня, урод!» – посылая судьбу с ее капризами далеко и надолго, слепо ныряя в преисподнюю.
К такому телепат оказалась не готова. Она была сильна и быстра, но что прикажете делать с кремовым зефиром? Он же чертовски липкий. Гидеон тем временем снова метнулся к башне и прилип, точно квакша, с той стороны, где была кладка. Тогда телепат принялась разбирать башню, вынимая камень за камнем у него из-под рук, но Гидеон догадался заменять их игрушечными кирпичиками, великанскими стропилами и мармеладом пастельных тонов. Будь здесь Нико, он такой херни Гидеону не спустил бы.
Гидеон уже почти взобрался на башню, когда телепат настигла его, схватив за пятку. Гидеон попытался стряхнуть ее, лягнув разок-другой, но она оказалась сильней, чем он думал, и колдовала, похоже, без напряга. Она показалась ему смутно знакомой, как и недавно пережитая острая боль. Гидеон испытал дежавю, будто уже видел эту медитку прежде во сне. Тут она схватила его за икру, и вместе они ввалились в окно, а он подумал: «Как интересно, я вроде тут уже бывал».
Она и правда оказалась сильна или, по крайней мере, сильна была та ее версия, которая управляла этим астральным планом. Она без труда повалила Гидеона на спину и жестоко атаковала его разум, а он, сходя с ума от боли, расхохотался. И что, это всё? Так для него все закончится – моралью: «Не слушай больше мамочку»?
Телепат что-то сжимала в руке. Эфес меча. Ну конечно. Она вот-вот убьет Гидеона – как это сделать, она знала, ведь инстинкты убийцы у нее были крайне обостренные, – и тогда все исследования Нико коту под хвост. Если, конечно, он их проводил. Если еще помнит про Гидеона. «Как ты не поймешь?! Я хочу решать твои проблемы!» – он сказал это с такой легкостью, как два пальца об асфальт. Нико и к порыву ветра мог относиться с симпатией, а Гидеон не такой, он больше всего ценит преданность. С другой стороны, если Гидеон умрет, с Нико ничего не случится. Нико де Варона всегда смотрит вперед.
– Гидеон? – сказала телепат, как раз когда сам он уже приготовился умереть, уйти насовсем. Даже некоторое облегчение испытал: не нужно будет прощаться с Нико. Если Гидеона не станет, Нико не придется больше рисковать и ввязываться в опасные авантюры… сказал странник-сновидец, который сам только что влип в неприятности. И ради чего? По приколу?
Господи, какой же он идиот и засранец.
– Ты Гидеон, – сказала телепат и, отпустив его, отступила. Охренеть, какая же она красивая! Или это часть сна? А может, она – сама Смерть? Гидеон всегда гадал, как она выглядит, если, конечно, вообще существует, и вот теперь ясно понял, что выглядеть Смерть должна, ну, как-то вот так. Чтобы ты сам пошел к ней, даже если ни капельки не собирался умирать. Она была прекрасна, этакий мстительный ангел. Великолепный и внушающий трепет образ, предвестник конца.
Тут краем глаза Гидеон заметил еще кого-то. Паренька. Мужчину. Причем именно такого типажа, которому Нико с удовольствием расквасил бы шнобель. Так ведь это же Принц! Он самый! Смерть, пришедшая за Гидеоном, обернулась. Вот удача! Кто там пенял Гидеону, что он не реалист? Ха-ха-ха, Николас! Говорил же, когда-нибудь все окупится!
Собрав в кулак остатки сил и размочаленные остатки рассудка, Гидеон рванулся и, схватив Принца за ногу, забросил себе на плечо. Принц был выше ростом, но, к его несчастью, Гидеон верил в лучшее! Верил, а потому был способен на все-е-е! Телепат у него за спиной выругалась и потянула меч из ножен, однако Гидеон оказался быстрее, бесконечно быстрее. Он уже несся к окну. Вместе с Принцем сиганул наружу. Земля понеслась им навстречу, все быстрей, и быстрей, и быстрей…
Гидеон проснулся, судорожно хватая ртом воздух так, что от натуги заболели легкие. Пол под ним был сухой.
– Твою мать, – произнес Макс. Как всегда голый, сидя рядом на корточках, он смотрел на Гидеона сверху вниз. – Ты так долго не дышал… Я реально решил, что ты помер.
– Принц. – Гидеон резко сел, и у него закружилась голова. – Я достал его? Все кончилось?
– Ты проснулся. – Макс, видимо, решил, что Гидеон еще спит. – Гидеон, ты проснулся. Ты у нас дома.
Дома. Верно. Внизу орали братья Мухерджи, лаял чихуахуа, на улице кто-то ругался. Дом. Гидеон вернулся домой. Он прямо чувствовал вкус ропа вьеха: мясо и овощи, которые прямо тают во рту.
– Где Нико?
Макс нахмурился, медля с ответом, и Гидеон моргнул.
– Погоди. Нет. Извини.
Точно. Он дома, а Нико – нет.
А еще он напустил слюней. Гидеон утер подбородок.
– Сработало? – спросил он.
– Не знаю, – с сочувственной миной ответил Макс.
– А… ну ладно.
Если дело сделано, то все будет хорошо. Эйлиф получит то, что хотела, и он больше не будет ей ничего должен. Но если не вышло…
Гидеон медленно выдохнул и закрыл глаза.
– Твою мать, как я устал…
Макс изобразил свою обычную апатичную улыбку.
– Круто, – сказал он, падая рядом на спину. – Вздремнуть сейчас было бы в тему.
VIЭго
Нико
Нико лежал на кровати, не в силах уснуть, когда к нему постучались. Он взглянул на часы и, решив, что ничего важного ему точно сообщить не хотят, быстро закрыл глаза.
– Уходи, Тристан, – пробормотал он и почти сразу же вскочил на ноги. Все его тело вытянулось в струнку, повинуясь какому-то странному рефлексу вроде коленного, только сейчас ему стукнули сразу по мыслям.
– Мать-перемать! – Нико распахнул дверь и увидел на пороге своей спальни Парису. – Я и не знал, что ты так умеешь…
– Сейчас такое было. – Дико выпучив глаза, она протиснулась мимо него в комнату. На ходу она – невиданное дело! – споткнулась. Платье было смято, одна бретелька съехала с плеча. Нико вдруг подумал, что ни разу еще не видел Парису хоть сколько-нибудь растрепанной.
– Что с тобой? – спросил он, глядя, как она расхаживает туда-сюда у камина.
Один за другим элементы ее внешности складывались в тревожную картину: волосы непривычно вихрились, на платье под мышками темнели пятна испарины, а кожа приобрела землистый оттенок, как будто Париса перенесла лихорадку.
К несчастью, Нико по-прежнему сильно к ней влекло, что только мешало.
– Твой дружок Гидеон. – Париса встала и бросила на него злобный взгляд. – Ты не говорил, какой он сильный медит.
Нико не сразу понял, к чему она клонит.
– Так ты… видела Гидеона? – спросил он не то в недоумении, не то в ярости, не то наплевательски, не то испытывая жуткую боль, как от несварения.
– Ты же вроде за него беспокоился. – Она снова остановилась и сердито посмотрела на Нико. – Ты постоянно за него переживаешь. Твою мать, я-то думала, он инвалид какой-нибудь!
– Я не выкупаю, в чем дело? – спросил Нико, и Париса скинула туфли, ворча по-французски что-то про то, какой он безнадежный придурок. – Эй, а вот это лишнее. Хотя нет, ты права, – сокрушенно признал он, – но у меня есть право не выслушивать оскорбления у себя в спальне. И вообще…
– Я проторчала тут слишком долго, – отрезала Париса. – Начала… – она посмотрела на Нико с таким презрением, с каким еще никто не смотрел на него, да и, наверное, ни на кого и никогда в этом мире, – беспокоиться.
– За… Гидеона? – Нико в жизни бы не подумал, что так оно и есть, однако так оно, похоже, и было. Он невольно заметил, какой маленькой Париса выглядит на фоне камина. А жаль. Она всегда казалась ему каким-то неземным созданием, готовым дать ему по лицу не хуже любого его знакомого мужика.
– Да. Нет. Сама не знаю. – Париса для верности смерила его очередным злобным взглядом, и до него запоздало дошло, что надо бы, наверное, задавать другие вопросы.
– Прости, с Гидеоном что-то не так? – В последние недели мысли о том, что с Гидеоном может случиться беда, посещали Нико чаще, чем он готов был признать, и, дабы не впасть в истерику, он с лицемерным раздражением стал отмахиваться от них. Однако сейчас испуг вызвал у него нечто вроде ко