Не успел Эзра поинтересоваться, чему она так радуется, как Париса заставила бокал исчезнуть и сама растворилась в толпе, слившись с элитой магического мира. В тот же момент Эзра заметил Нико: тот рыскал по дому, то и дело одергивая жесткий воротник сорочки, который впивался в выступающий кадык. Эзра подождал, пока Нико рассеянно посмотрит сквозь него, а потом отвернулся.
Он прогнал лишние мысли и поискал в толпе Нотазая или профессора. Он сам не знал, чего ждет: будто он заглядывал в холодильник каждые пять секунд в надежде увидеть иное содержимое. И что вообще привело его на это мероприятие?
Впрочем, Эзра знал, зачем пришел, притом очень четко. Он хотел показать Атласу, каким влиянием обзавелся, каких друзей себе завел, особенно в самых верхах. Предполагалось ведь, что Атлас вместе с Эзрой изменит мир, а он взял и примкнул к тому, что они оба ненавидели. Но в этом нет ничего необычного, хотел донести до Атласа Эзра; это не изобретательно и слабо. Скучно, предсказуемо и избито.
Эзра хотел выразить… разочарование.
Однако в костюме все чесалось, и в доме было слишком жарко натоплено. Чары больше не признавали Эзру; его исключили, залатав прореху, которую он в них оставил, что ранило особенно больно. И вот он стоял посреди зала, неприкаянный, словно вытащенный на свет паразит.
«Это было в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом? – спросил голос у него в ухе. – Или в восемьдесят девятом?»
Эзра вздрогнул, и сердце бешено заколотилось.
«Это было в восемьдесят девятом?»
– Год, когда убили твою мать. – Рядом появился Атлас и вручил Эзре фужер. – Прости, больно, наверное, вспоминать? – спросил он, делая глоток. – Не стоило, пожалуй, спрашивать. – «Тебя, как обычно, легко найти, Эзра».
Эзра молча принял у него шампанское.
– Знаешь, я ведь Нотазая терпеть не могу, – заметил Атлас. – Не потому, что он против всего, что делаю или говорю. Просто он ужасный собеседник. Нудит и нудит. – Он взглянул на Эзру. – Не знал, что у тебя есть костюм.
– Поосторожнее, – предупредил Эзра, пригубив шампанское. – На случай, если ты забыл, как работает оптика, то для остальных ты говоришь с молодым человеком, который тебе в ученики годится.
– Про оптику я никогда не забывал. – «Верно», – хмуро подумал Эзра. – Я лишь болтаю с другом, которого давно не видел. Насколько помню, паштета ты не любишь, так что, видимо, заскочил просто поболтать?
Эзра скосил взгляд на беспечно улыбающегося Атласа.
– Надеюсь, ты за ней присматриваешь? – спросил тот, отпивая вина. – Не хотелось бы думать, что она попала в неприятности. Представь свои муки совести, если она пострадает.
Эзра не ответил.
– Она, кстати, в ЛАРКМИ, но ты ведь об этом уже знаешь? – Эзра снова покосился на Атласа, стараясь ни о чем не думать, намеренно стараясь думать ни о чем. Уподобить разум пустому холсту, голой стене. – Сейчас она как белка в колесе, в которое ты ее засунул, да? Если, конечно, она не умнее, чем ты думал, иначе это было бы очень опасно.
– Я не дам тебе это сделать, – тихо произнес Эзра. – Знаю, что ты задумал, и то, что ты делаешь…
– Что же я такого делаю, интересно знать? Пью шампанское на вечеринке? – спросил Атлас, поднимая фужер. – Я-то уж точно никого не похищал.
– Знаю, что ты нашел способ обмануть архивы. – Эзра блефовал, но почти наверняка был прав. Архивы выдавали знания лишь по заслугам, и Атлас точно не заслуживал всемогущества. Никто не смотрел на Эзру, но все же он пробормотал это, почти не разжимая губ: – Кто-то достает тексты, к которым тебя не допускают. И я знаю, для чего они тебе.
Вот это точно было правдой. Двадцать с лишним лет назад Атлас не посвятил Эзру в тонкости плана – не сделал свидетелем событий, которые приведут к увиденным Эзрой последствиям, – но уже явил свою истинную суть.
– Ты, – сказал Эзра, – не Бог.
– И каждый день об этом сожалею, – сухо ответил Атлас.
В душе Эзры вспыхнула погасшая было искра, от которой загорелось пламя возмущения и былой дружбы. Эзра вспомнил, как они только познакомились с Атласом, как он ощутил в нем родственную душу, единомышленника. И оба огня он поспешил загасить.
– Где он, твой аниматор? – Ответа Эзра не ждал, но Атлас должен был знать, что Эзра его раскусил и знает, что кто-то где-то задает правильные вопросы вместо него. Ищет в нужных местах.
Пусть знает, что Эзра видит его истинную суть.
– Он не пришел, – ответил Атлас. – Неважно себя чувствует.
Ха, ну конечно.
– Смотрю, ты запечатал охранные чары. Трудно было?
– Очень.
– Вот и славно. – Эзра обернулся к Атласу и грубо сунул ему в руки фужер. – Спасибо за выпивку.
– Приятного вечера, – прозвучало на прощание нелепое пожелание Атласа. Глупо. Эзре точно не стоило приходить. Разве что…
Разве что все шло не совсем так, как он себе представлял. Во-первых, Атлас был прав насчет Нотазая, и, хотя имени Джеймса Уэссекса не прозвучало, насчет него Атлас наверняка тоже не ошибался. До сих пор Эзра не знал, как относиться к профессору Аранье. Сущая тихоня вначале, она теперь… не то чтобы стала скандалисткой, но говорила не по делу. Активность, которая, собственно, и привлекла Эзру, превратилась в… агрессию. Профессор не сдерживалась, кидалась на всех. Когда-то, желая заткнуть ее, университет угрозами заставил ее удалиться, сослал изучать щелочность, однако сейчас ее мнение уже не казалось конструктивным. Распалившись, профессор не думала работать над актуальной задачей, забывала о посвященных Атласа Блэйкли. В ее голосе словно бы слышался грохот, сопровождающий крушение некой конструкции. Как будто профессор стояла в одном шаге от собственного распада и, следовательно, от исключения из его плана.
Эзра не был телепатом и потому не мог найти этому объяснение, но его сторонники явно не понимали, насколько все срочно. А ведь он предупреждал их, на какое всемогущество замахнулся Атлас Блэйкли и какую тиранию попытаются установить его посвященные, если дать им шанс. Но остальные видели в Эзре просто орудие или дозорного. Эдакого Пола Ревира [26], скачущего посреди ночи и предупреждающего соратников о приближении британцев. Тогда как на самом деле он кричал, что британцы давно уже здесь.
День ото дня план усложнялся. В представлении Эзры все было просто: выследить новоиспеченных членов Общества и нейтрализовать их, прежде чем они, то есть Атлас, смогут повлиять на мир. Остальные же видели целью уничтожение Общества как такового. Но ведь оно чрезвычайно велико, очень неуловимо, неосязаемо, с ним самим ничего не поделаешь. Как сторонники Эзры этого не поймут? Зато если устранить Атласа Блэйкли, Общество вновь станет скопищем богачей при старых книгах. И угрожать они будут разве что самолюбию тех, кого не примут в свой круг. На самолюбие Эзре было плевать, его заботило сохранение привычного мира. Истинную опасность представлял Атлас, Атлас и его орудия, и да, Эзра сейчас мог бы убить его – и дело с концом, но кто знает, вдруг Атлас уже привел свой план в действие. Новые посвященные уже вовсю занимаются самостоятельными проектами, и никак не узнаешь, какие книги дает им библиотека. Это очень плохо. И пусть Каллума Нову устранили, а Либби в ловушке, на мир могут обрушить еще целых четыре смертельных орудия. Даже если сами студенты пребывают в неведении, у Атласа на них виды. У него на всех виды.
С тех пор как Эзра осуществил аварийный план, особняка вроде бы никто не покидал, но однажды новым членам Общества придется выйти за пределы имения. А дальше все просто: Парису Камали, Тристана Кейна, Нико де Варону и Рэйну Мори надо будет остановить. Любой ценой не дать им пройти до конца по дороге, намеченной годы назад Атласом и – невольно – самим Эзрой.
Он угрюмо бродил вдоль края толпы богатых тусовщиков и чуть не сбил с ног блондинку с остекленевшим взглядом. Перебрала, наверное, вот и ходит теперь как лунатик. Господи, как же Эзра ненавидел все эти праздники. Излишества вызывали у него отвращение, и, что хуже всего, он не знал, как прижиться в этой среде. А еще он вспомнил свой последний день в этом доме. Для него с тех пор минуло едва ли несколько лет, тогда как для Атласа – почти два десятка. Сокурсники Эзру не больно-то жаловали. Знать бы, где они сейчас, чем занимаются… Наверняка успели перед вечеринкой выпить за здравие Атласа и поржать над безвременно ушедшим Эзрой. Правда, он пока еще никого из них тут не встретил. Фолад вечеринки обожал, Нилу нравилось внимание, Айви… упаси боже кому-нибудь сглупить и дать ей затеряться в толпе. Однако они могли просто смешаться с остальными, влившись в эпицентр веселья. (Эзра вздрогнул при мысли о том, что он снова может наткнуться на Алексис Лай. Она и в двадцать восемь лет умела нагнать на него жути.)
Эзра уже хотел найти Нотазая и принести извинения: в конце концов, здесь им не светило узнать ничего важного, да и потом, на гостей надели браслеты-глушители, которые вырубили бы их, попытайся те открыть дверь или пробить защитные чары, – но тут кто-то положил ему на плечо руку.
– Ты ведь Эзра?
– Тристан. – Эзра машинально встревожился и стушевался. Он попытался изобразить приятное удивление. А может, это ошибка? Наверняка так и есть. В конце концов иллюзии…
Обернувшись, Эзра увидел хмурого Тристана Кейна, наряд которого лишь отчасти соответствовал формальному дресс-коду мероприятия. Тристан как будто забрел сюда случайно и решил остаться.
– Вот уж не думал тебя здесь встретить, – признался он, явно пытаясь смотреть сквозь маску-иллюзию Эзры с нарочито обычным лицом и вместо него, как назло, видел настоящее. – Боже, какой кошмар, – вздрогнув, добавил Тристан и, скривившись, оглядел толпу. – Столько мажоров в одной комнате.
Тристан явно раскусил трюки Эзры. Это как минимум объясняло, за что его взяли в Общество. Иллюзии были ему нипочем, хотя обладателей подобной магии Эзра еще не встречал. И уж конечно, о них не говорил Атлас.
(Вот уж правда, с каждым днем список причин убить его становился длиннее.)