В коридоре, позади Тристана с Парисой, остановилась Рэйна. Видимо, она возвращалась из читального зала, хотя кто ее знает. В последние месяцы ей нужно было лишь одно от Нико – чтобы он был так любезен и поскорее исчез с лица земли.
– Только не говори, что ты искал камни фей и круги на полях, – жутко напоминая Роудс, говорила Париса. – Варона, – не оборачиваясь, предупредила она Нико, – если женщина указывает мужчине на глупость, это еще не значит…
– Эти мифы появились не на пустом месте, – подала голос Рэйна.
– Тебя спросить забыли, – хором огрызнулись Париса с Тристаном.
– Обожаю, когда мы собираемся вместе, – саркастично проговорил Каллум и привалился к плечу Нико. Нико поспешил отстраниться.
– Заткнись, – все так же, хором, ответили Каллуму Тристан с Парисой.
– Нелюди неспроста облюбовали ареалы обитания предков, – продолжала говорить нудным тоном Рэйна, сделав вид, что ее не перебивали, а потом сурово посмотрела на Нико: – Я прочитала это в книге, которую мне в прошлом году давал Варона.
Она словно в чем-то упрекала Нико, и он этому здорово удивился. К нему-то какие претензии?!
– Правда? – невинным тоном, изображая искренне смущение, спросил Нико.
Рэйна на это не повелась. Видимо, он умрет, так и не узнав, чем же ей насолил.
– В Соединенном Королевстве полным-полно мест с повышенной электромагнитной активностью, – не унималась Рэйна. Она смотрела на Нико так, будто он лично испортил ей весь день. – Каирны Клава [29], озеро Лох-Несс, замок Килмартин…
– Интересное что-нибудь есть? – спросил Тристан, который внезапно забыл о перепалке с Парисой. Та, кстати, тоже задумчиво хмурилась, глядя на Рэйну.
Рэйна пожала плечами.
– Может быть, Калланиш? [30] Это в Шотландии. Мог бы сам почитать.
– Отлично. – Тристан убежал куда-то пулей, отделавшись от Парисы сердитым взглядом, а про остальных забыв, будто их и не было.
– Ты меня искал? – резко обернулась к Нико Париса.
Под ее прямым взглядом Нико неожиданно ощутил себя очень неловко.
– Да, я… это… просто…
Не успел он договорить, как примчался Тристан.
– Хотелось бы напомнить, что все вы обещали Вароне помогать в поисках Роудс, – раздраженно проговорил он. – В итоге никто и пальцем не пошевелил. Толку от вас никакого, – добавил он, глядя на Каллума. – Почти год прошел, а вы о ней даже не вспомнили.
– Я… – начал было Нико, но его перебили.
– Варона и так ее ищет, – очень медленно ответила Тристану Париса таким тоном, словно подозревала у него хронический идиотизм. – Чего ты ждешь от нас? Когда Варона поймет, где искать, тогда мы ему и поможем.
– Так это… – попытался снова заговорить Нико.
– Сейчас куда важнее то, что нас вот-вот поймает несчастная опергруппа Форума, – продолжала Париса, а Рэйна нахмурилась.
– Что? – спросила она.
– Они, видимо, по-прежнему стремятся получить нас в свое распоряжение, просто вежливо больше просить не станут, – не оборачиваясь, пробормотала Париса. – Ведь это так похоже на всяких там филантропов…
– При чем тут охота на нас? – взорвался Тристан. – Сидя в доме, мы этого не изменим, но если говорить о возвращении Роудс…
Завибрировал телефон. Про Нико, похоже, все забыли, поэтому он достал мобильник и посмотрел на экран: вдруг это Макс соизволил ответить на вчерашний вопрос? (Мира, подружка Либби, кстати, писала, что Эзру в последнее время не видела. Наверное, он страдает где-то после разрыва. Потом, через день, она сообщила, что в его квартире новый жилец, но за жилье в Нью-Йорке должен платить каждый квартирант, поэтому ничего удивительного. Квартирка Эзры чересчур хороша для одного человека, да и, потом, Мира думала, что друзья Либби его ненавидят. «О, – добавила она, – понимаю, мегапроекты и всякое такое, но не мог бы ты передать Либби, чтобы она мне написала?..»)
Впрочем, сейчас сообщение пришло не от Макса и не от Миры.
«бонжур».
Нико сглотнул.
«пришел, увидел, победил.
ладно, неважно.
главное, у меня есть новости.
готов?»
От удивления, тревоги или же просто запредельной скорости развития событий пульс Нико скакнул вверх.
– Народ, – хрипло позвал он. В горле пересохло.
– …хотя бы план составить, – продолжала на повышенных тонах Париса, – чтобы не стать легкими мишенями, когда придет время, да?
Раздраженная, Рэйна натянуто проговорила в ответ:
– Именно это я только что и…
– А, так ведь они считают его мертвым, – Тристан вяло махнул рукой в сторону Каллума.
– Ну да, очевидно, – ответила Париса, явно желая позлить его.
Сработало. Тристан вскинулся:
– Что значит – очевидно? Он же бродил у всех на виду, не таясь. Какое тут «очевидно»?
– Народ, – снова позвал Нико, – я просто хочу…
Он указал на экран мобильника, но умолк, видя, что его по-прежнему никто, кроме Каллума, не слушает.
– Свидание с горячей цыпочкой? – весело усмехнулся Каллум.
Нико тяжело вздохнул и стал подниматься по лестнице, перешагивая сначала через две, а потом и через три ступеньки. Еще несколько мгновений – и он перенесся в клетку для встреч в царстве снов.
– О, приветики, – сказал Гидеон, гад такой. Очень захотелось дать ему по зубам.
– Привет, – разъяренно ответил Нико. – Cómo estás? [31]
– Bien, más o menos. Y t… [32]
– Заткнись. Просто заткнись. – Нико направился к прутьям и, к огромному своему раздражению, ощутил радость. – Привет.
– Уже здоровались, Ники, – Гидеон в ответ вяло и непростительно улыбнулся. – Ладно, короче, я с хорошими новостями. У Либби с осознанными снами полный швах, но отвечать она умудряется. И… что такое?
Нико моргнул, осознав, что Гидеон смотрит на него вопросительным взглядом, ожидая ответа.
– В каком смысле – что такое? – смутившись, зло спросил Нико. – Говори дальше. Ты знаешь, где она?
– Да, я просто… – Гидеон весело улыбнулся, а потом пожал плечами. – Если хочешь, могу сообщить все вкратце. Просто хотел рассказать, что она…
– Да говори хоть целый день, – мгновенно отозвался Нико. – Серьезно. Хоть стихи декламируй.
– Она в Лос-Анджелесе. В тысяча девятьсот восемьдесят девятом году.
У Нико чуть не разорвалось сердце.
– Серьезно?
– Ну, то есть там уже тысяча девятьсот девяностый. Что такое? – снова спросил Гидеон, в недоумении дернув бровью. – Почему ты на меня таращишься, Ники?
– Таращусь? – Нико сам не заметил, как затаил дыхание. – Не бери в голову, это пустяки. Что-нибудь еще?
– Да, у меня есть теория.
Прекраснее слов Нико еще в жизни не слышал. И неважно, что на него открыли охоту. Неважно, что последние два дня его постоянно пытаются убить. Внезапно все стало очень просто: пришел Гидеон, и у него есть ответы. У него есть теория. Нико впервые в жизни ощутил нечто похожее на блаженство в чистом, мать его, виде.
– Расскажи, – попросил он и приготовился к тому, что в итоге выльется в сильно затянувшуюся сиесту. – Я слушаю. Продолжай.
Рэйна
С помощью (хотя это сильно сказано) Каллума Рэйне удалось наконец вытянуть (словно яд из раны) из архивов подборку книг по мифологии, которые библиотека по какой-то причине не хотела давать. В любом другом универе их было бы навалом. У каждой культуры своя версия того, как появились вселенная и жизнь: за семь ли дней, из блевоты от несварения или из капельки молока, – и поиски таких знаний не стали бы проблемой. Но чем больше Рэйна просила, тем крепче запирались архивы. И особенно не хотели они давать литературу о богах, которые брались за дело там, где терпел неудачу человек: утихомиривали стихии или давали возродиться умирающей земле.
Рэйна давно уже знала, что люди в массе своей неверно понимают идею сансары и цикла перерождений. Карму принято преподносить как баланс справедливости, тогда как в действительности она представляет собой вечное непрекращающееся движение. Это колесо судьбы, оно вращается и вращается, взлетов и падений бесконечное множество, им нет числа и меры. Время тоже неважно: нет ни начала, ни конца – лишь природа и сама магия, которая не рождалась и потому не умрет. Она существовала и будет существовать всегда вместе с этим миром. Спасения свыше ждать не стоит, да и не надо. Ведь Олимп пуст. Боги уже здесь.
Рэйна чувствовала, что архивы боятся таких рассуждений, и, к счастью, не доверяла ни самим архивам, ни их мозгу, предполагая, что их сознание – как программа, код, который не сам себя пишет. Ну а кто его задает, Атлас Блэйкли или некто выше его, Рэйну уже не волновало.
То есть волновало, но не сильно. Она просто помнила, что ее контролируют.
«Мама види-и-ит, – сказал папоротник в раскрашенной комнате. – Мама-мама знает, но, мама, мы-мы-мы не одни».
Это бесило. Голоса растений и так не давали покоя, а в последнее время сделались слишком уж громкими. Им как будто что-то не нравилось. Возможно, объемы, в которых Рэйна поглощала книги, или то, что она полнела, не вылезая из кровати и предаваясь бесконечному чтению. Окно спальни облепил плющ, проникая в трещины вокруг рамы. Казалось, природе нет дела до продуктивных изысканий, она настойчиво требовала от всех пойти прогуляться, походить по травке.
И вот спустя неделю после той дурацкой вечеринки Общества («Будем рады вас видеть», – сказал Атлас, и фикус в горшке откровенно заржал над Рэйной) она наконец сдалась и вышла на улицу, прогуляться по смерзшейся земле, среди неровных сугробов у зарослей кизила. Под ногами у нее тут же проклевывались зеленые побеги, ростки травы.
Время Рэйна выбрала удачно. Услышав громкие голоса, она замерла под хихикающими ветками.
– …Просил же не лезть. Так нет, ты не удержалась. Ты просто не способна любить, да?