– Хотела бы я сказать, что усвоила бабулины наставления, – пробормотала она, а Либби с улыбкой зарылась лицом в ее волосы. – Увы, нет. Как ни печально, я без памяти в тебя влюбилась.
– Что?
Либби резко выпрямилась, и Белен прикусила губу.
– Прости, лихо, да?
– Я… – Да. Нет. То есть не в признании дело. Хотя Либби и задумалась, хочет ли продолжения. «Ну конечно, – ответила бы она не колеблясь. – Определенно, и не раз, если получится». Потому что и сама, похоже, была влюблена в Белен.
Вот только не ей было торговаться со временем. Оно, ее время – не здесь, и если уже завтра ее тут может не оказаться, то как она могла обещать Белен будущее, на которое та была вправе рассчитывать и которого наверняка хотела?
Видимо, сомнения четко отразились у Либби на лице, потому что Белен моргнула и очень осторожно, сдержанно сказала:
– Я ни на что серьезное не намекаю. – Сглотнула. – Не бери в голову, я же просто…
– Нет, ты права. Нам надо притормозить. – Либби отстранилась, и между ними как будто выросла ледяная стена. Хоть бы Белен подумала, что Либби просто смущается, а не отвергает ее. – У нас еще впереди уйма времени, так ведь?
Еще один обман пополнил гору лжи. Зато Белен, пусть на короткий миг, но улыбнулась.
– Ну да, – сказала она, ложась набок и глядя на Либби. – Конечно. Точно.
Либби легла на спину, чуть отодвинувшись от Белен, как бы оставляя между ними свободное место: и спать удобно (не мешаешь соседу), и притворяться. Ей вдруг стало жарко, простыня кусалась, и появилось чувство, что Белен не обманут жизнерадостный тон и слова ободрения – она поймет куда больше по тому, как Либби от нее отдалилась.
– Может, поспим?
Белен отвернулась. Она дышала неглубоко и неровно, а значит, пока точно не спала. У Либби внутри все сжалось. Одно дело молчать о будущем, из которого она прибыла, потому что Белен ждет разочарование, и совсем другое – врать ей так, как Либби лгала сейчас. Утаивая правду, которая объяснила бы все.
Утром автобус, покачиваясь, провез их узкими дорогами Шотландии. Паром причалил вовремя, и они пошли вдоль моря, над которым ветер разносил громкую речь местных, говоривших с разнообразными и неразборчивыми акцентами. В гостинице Либби забронировала номер, но они сразу же отправились к кругу Калланиш, решив не тратить времени попусту в крохотной комнате, где спали бы, отвернувшись друг от друга, разделенные узкой щелью меж сдвинутых одноместных кроватей. Хозяин еще пошутил про ведьмины круги; Либби вежливо посмеялась, Белен натянуто улыбнулась.
Сойдя с автобуса, они присоединились к жиденькой толпе туристов, держась чуть позади основной группы, сохраняя напряженное молчание. Возможно, у Белен была хорошо развита интуиция. Или же Либби не умела притворяться. Как бы там ни было, обе несли бремя уныния и тишины.
– А вдруг мы придем, а там ничего? – спросила Либби, просто чтобы не молчать. Белен при звуке ее голоса зажалась и потупилась. Небо у них над головой в преддверии скорого дождя заволокло набухшими тучами.
– Вернемся, наверное, домой и продолжим искать.
– Точно. – Либби охватило чувство нереальности происходящего: где она и где ее время; каковы шансы, что она не застрянет здесь, а вернется домой? «Что-нибудь да сработает, – сказала себе Либби. – Не это, так что-то другое».
Что-нибудь.
Издалека каменный круг напоминал Стоунхендж. Либби и Белен подождали – из вежливости или же просто нерешительности, – пока туристы нафотографируются, получат свой кусочек мифа и легенды и разойдутся по гостиницам, где будут пить и смеяться.
Постепенно все разбрелись, и остался лишь один человек. Он стоял в самом центре круга, спиной к девушкам и смотрел на бескрайние поля горной Шотландии, на гряду холмов, на фоне которых идеально отглаженный воротник его рубашки будто стоял колом. В этот момент незнакомец потер затылок… и замер, ощутив на себе чужой взгляд.
А стоило ему обернуться, как у Либби словно сработала мышечная память, некий старый и странный рефлекс, когда ты мигом, незаметно переносишься в какую-то точку времени и пространства.
Либби на миг замерла, как громом пораженная, словно в нее вошел дух прежней жизни, той, кем она была раньше. Казалось, сердце остановилось, а потом забилось по-старому.
Человек в центре круга хмурился, не то задумчиво, не то в ожидании. Встретившись с ним взглядом, Либби сама не заметила, как с придыханием сказала:
– Тристан.
Имя, которое она отвыкла произносить, будто оцарапало пересохшее горло.
– Привет, Роудс. – Едва шевельнулись его не знающие улыбки губы, и сердце Либби пустилось безумным галопом.
VIIIСудьба
Каллум
Тристан пришел спустя три дня после случая с пленным колдуном. Глупо-то как. Они же не школьницы, которые три дня выжидают, пока мальчик напишет.
– Ну наконец-то, – сказал Каллум, не отрываясь от книги. (Да, прикинь, Рэйна, он и правда умел читать.) Он сидел на диване в раскрашенной комнате, у камина, вальяжно закинув ногу на ногу и буквально лопаясь от нетерпения. – Долго же ты.
После судьбоносной ночи прошел почти год, и наконец они впервые, нарочно остались один на один. И тот и другой это осознавали. Тристан уселся с противоположного конца дивана, заранее готовый к драке.
– Ты заставил его назвать это имя, имя моего отца? – натянутым от напряжения голосом спросил он наконец. – Ты ведь знаешь его. Знаешь, что это для меня значит. И понимаешь, что я не смогу не спросить.
Каллум с раздраженным вздохом отложил книгу и обернулся.
– Да, – сдержанно произнес он, и Тристан побледнел, видимо мудро предвидя, что за этим последует. – Я только и думал, как прикольно будет сочинить небольшую, милую историю, от которой Тристан на три дня лишится покоя, а потом взять да и признаться: мол, это была шутка, ха-ха. Ты не должен был так сильно напрягаться, – протянул Каллум. – Ну, откуда мне было знать, что все настолько плохо и запутанно? Мне кажется, ниоткуда…
– Ладно, твоя взяла. – Выражение лица Тристана, и без того похожего на кусок вечной мерзлоты, каким-то образом стало еще кислее. – Значит, отец хочет меня убить. Чудесно. Что-то новенькое прямо! – Он немного сполз с дивана и принялся возбужденно барабанить пальцами по подлокотнику.
– Думаю, все куда сложнее.
– В каком смысле? – резко спросил Тристан, скосив на него взгляд.
– Ой, да без понятия, – пожал плечами Каллум. – Постоянно допускаю, что такие вещи сложнее, чем кажутся, вот и все. Может, дело и правда в эмоциональных перипетиях, а может, твой батюшка сам не ищет легких путей.
– Ты, – вскочил на ноги Тристан, – неисправимый гондон.
– Да, знаю. Кстати, – как бы невзначай произнес Каллум, облизнув палец и переворачивая страницу книги, – насчет Роудс…
Тристан, как и ожидалось, замер.
– Я вообще-то помню наш небольшой уговор с Вароной. Просто меня никто не спрашивал.
Отрадно было наблюдать, как в Тристане борется желание уйти с искушением остаться.
– Хочешь сказать, – напряженно проговорил он, – что последние несколько месяцев ты исследовал возможность вернуть того самого человека, которого ненавидишь больше всех в этом доме?
– Неверно, Роудс я не ненавижу. Даже неприязни к ней не питаю. Она – ничто для меня.
– Ладно, тогда почему…
– И вообще-то, если Роудс правда вернется, то, думаю, закончить работу станет просто необходимо.
– Что… – Тристан заморгал. – Что, прости?
– Это я так, к слову, не твое дело. Суть в том, что да, я провел кое-какие исследования, – заметил Каллум, доставая из-под обложки книги аккуратно оформленный лист бумаги. Книгой, кстати, оказался томик «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей», который так любили за множество описанных в нем чудесных приемов. Один из них, например, – улыбаться, чтобы нравиться людям, – Каллум сейчас очень даже эффективно использовал.
– Знаю, вы с Вароной разработали очень умную теорию о пляшущих космических волнах, но представь, что их может и не хватить.
Тристан, как на грех, застрял на предыдущем вопросе.
– Какую такую работу нужно будет з…
– Как оказалось, на занятиях я был очень даже внимателен, несмотря на нелепые обвинения в том, что мне здесь якобы совершенно не место. На самом деле я произвел достаточно впечатляющие расчеты того, как вернуть Роудс, – с нарочитым радушием гнул свое Каллум, – как ты уже знаешь и о чем по глупости своей предпочитаешь забывать, Роудс с Вароной, создавая проход, устроили управляемый взрыв невероятной мощности. Он, конечно, был относительно мал, ведь и основное их творение тоже было невелико. Итак, сколько, по-твоему, энергии потребуется в данном конкретном случае? Намного менее безопасное количество. И ведь какая потребуется сила, чтобы обеспечить точность! Переместить Роудс именно в то время, откуда ее забрали.
Тристан не ответил.
– Мало отыскать необходимое для такого магического выхлопа количество сырой энергии, ее еще и направить надо точно, а в шотландской глуши ей не выйдет управлять, – распалившись, заключил Каллум. – Собственно, поэтому небольшая вылазка, которую вы до сих пор столь топорно и безумно, но с таким неуемным энтузиазмом планируете, ничего не даст.
Тристан упрямо поджал губы.
– По-твоему, и пытаться не стоит? – закатил он глаза. – Открытие прямо.
– Нет-нет, ты в корне не прав. – Каллум небрежно захлопнул книгу и встал. – Я хочу, чтобы ты не просто попытался, Тристан. Мне нужно, чтобы у тебя все вышло. Да так славно и с таким размахом, чтобы ты поверил в собственную неуязвимость и несокрушимость и, в конце концов, в то, что ты куда совершеннее нынешнего себя. Но ты, конечно же, ничего не сделаешь, – закончил Каллум и со вздохом добавил: – Это, если честно, меня сильно печалит, ведь я тот еще оптимист.
Тристан так и сочился горьким недоумением.
– Ты мною манипулируешь. Пытаешься меня отговорить.
– Боже мой, Тристан, ничего подобного. – Каллум сунул ему под нос свои подробные заметки. – На вот, я за тебя даже вычисления сделал. Здесь указан точный объем магического выхлопа, который потребуется для реакции чистого синтеза.