[165]. Ощущение гипогликемии тогда, когда на самом деле гипогликемии нет, лишний раз подчеркивает мои слова о том, что инсулинорезистентность – это не просто проблема, связанная с тем, что мы едим слишком много сахара: это куда более сложная проблема, из-за которого организму начинает требоваться больше сахара, чем может безопасно переносить кровеносная система. С течением времени, когда уровень сахара в крови все больше растет, у человека могут проявляться симптомы гипогликемии при такой концентрации, какую не сочтет низкой ни один в мире врач – и пациент после этого услышит, что симптомы «просто у него в голове».
Патологический голод – это настоящий бич нашего времени. Он меняет наши взаимоотношения с едой. Он может повреждать наш мозг. И, скорее всего, подрывает нашу способность учиться новому. Конечно же, сам по себе голод – это не глубинная причина. Глубинная причина – в том, что наш телесный жир, в котором слишком много полиненасыщенных жирных кислот, не обеспечивает клетки достаточной энергией, а возникающее из-за этого падение сахара в крови вызывает тот вид голода, который я называю патологическим. Патологический голод – это определяющая черта современного метаболизма.
Если ваш метаболизм отвлекает вас чувством голода – если вы тратите даже 10 % своего времени, думая, как бы перекусить, хотя могли бы тратить их на мысли о жизни, – то вы будете принимать совсем иные решения, чем при здоровом метаболизме. Возможно, вы откажетесь от возможности пуститься в приключение или встретить новых друзей. Не будете стремиться к повышению на работе. Упустите отношения. И, несомненно, будете винить себя в неудачах – и точно так же будут поступать другие люди. Гипогликемия сопровождает нас все время, что мы страдаем от метаболических нарушений, и во все большей степени формирует опыт человеческой жизни. Тем не менее, медицинская наука практически ничего не знает об этой проблеме и не предлагает реальных решений. В самом деле, печальное положение дел.
Из первой части мы узнали, что в нашу пищу тайком проник ядовитый ингредиент, который сегодня присутствует буквально повсюду – и большинство из нас ничего не знают о том, как он действует.
Как мы вообще до такого дожили? Как мы, разумный биологический вид, дошли до точки, когда и потребители, задумывающиеся о своем здоровье, и журналисты, стремящиеся докопаться до истины, и даже врачи не замечают фундаментальных данных о токсичности растительного масла? Как наше общество дошло до того, что практически вся наша пищевая система основана на переработанном пищевом ингредиенте, который жестоко атакует наше здоровье?
Мы долго к этому шли. Не одно столетие своеобразная американская форма медицины страдала от собственной хронической болезни – отсутствия интереса к питанию. Из-за этого заинтересованным группам удалось создать совершенно искусственный страх перед натуральными жирами, от которого мы страдаем и по сей день. Мы узнаем о том, как неверная теория происхождения болезней сердца открыла дверь для лоббистов, которые сначала подмяли под себя всю диетологическую науку, а потом – и наше здоровье. Как вы увидите, индустрия растительных масел и индустрия здравоохранения тесно переплетены, но все эти хитросплетения очень трудно заметить всего из-за одного слова: холестерина.
Часть втораяТемная история
Границы моего языка означают границы моего мира.
Глава 5Правда о холестерине
ЧТО ВЫ УЗНАЕТЕ В ЭТОЙ ГЛАВЕ:
• Врачи так часто слышат, что холестерин вызывает сердечные приступы, что мы даже не пытаемся в этом усомниться.
• Холестерин – это питательное вещество, а не токсин.
• Многие исследования показывают, что снижение уровня холестерина повышает риск сердечного приступа, а не наоборот.
• То, что растительное масло снижает холестерин, возможно, является лишним доказательством его токсичности.
• Люди с более низким холестерином менее здоровы, и среди них выше смертность, чем у людей с высоким холестерином.
Мы все едим. Все мы опытные потребители пищи. Но насколько здорово наше питание?
Ответ на этот вопрос зависит от того, кого вы спрашиваете. Большинство из нас считает, что мы чаще едим полезную пищу, чем вредную. Но в 2022 г., когда группа диетологов оценила пищевые привычки более девяти тысяч американцев с помощью специального «Индекса здорового питания», 70 % результатов получили худшую оценку, F. В этом индексе дают баллы за употребление в пищу овощей, фруктов, цельных злаков и белка и за отказ от рафинированных злаков, сахара и повышающих холестерин насыщенных жиров. Почти три четверти (71 %) участников называли свою диету хорошей, очень хорошей или отличной, а вот диетологи поставили такие оценки лишь 12 % участников. Целых 94 % участников, получивших оценку F, считали, что заслуживали хотя бы D[166].
Эта буйная самоуверенность отражает интересную человеческую причуду: склонность людей, не знающих о своих недостатках, просто считать, что их нет. Но все мы сталкиваемся с этой дилеммой: как бы умны мы ни были, мы просто не знаем, чего еще не знаем. Да и как мы можем это знать?
Психологи Дэвид Даннинг и Джастин Крюгер предупреждали, что эта причуда человеческого поведения заставляет экспертов, имеющих хорошую подготовку в одной отрасли, с уверенностью делать заявления о другой отрасли, в которой у них никакой подготовки нет – это общепринятая идея, которая ныне известна как эффект Даннинга – Крюгера. Но их открытие подразумевает и другую, немного пугающую возможность: что, если эффект Даннинга – Крюгера может распространяться вообще на всю отрасль? Иными словами, что, если диетологи, которые оценивали полезность диеты для здоровья, основываясь на содержании насыщенных жиров, на самом деле должны были следить за потреблением растительных масел? Диетологи, врачи и другие авторитеты в области здравоохранения могут все быть неправы по поводу того, какие именно популярные пищевые жиры полезны и вредны для здоровья, но если они не будут специально искать доказательств своей неправоты, то никогда не смогут найти свою ошибку. Если наши медицинские организации считают токсичный ингредиент полезным, как мы вообще в принципе узнаем правду?
Ответ: скорее всего, не узнаем. Или, если и узнаем, то через очень-очень долгое время.
Я и сама долго была одним из таких врачей. За все время учебы я ни разу не слышала ничего плохого о растительном масле. Ни в колледже, ни в университете, ни во время специализированного курса семейной медицины. Многие считают, что врачам вообще ничего не рассказывают о питании, потому что тема еды и здорового питания затрагивается в нашей долгой программе обучения лишь вскользь, – но на самом деле мы очень многое узнаём о фундаментальных процессах усвоения и использования питательных веществ в организме. Мой опыт был необычным, потому что я окончила один из немногих медицинских университетов, где предлагался курс диетологии. Позже я узнала, что немалая часть программы обучения диетологов посвящена как раз этим фундаментальным процессам, так что нам, врачам, нужно узнать не слишком много нового, чтобы «догнать» диетологическую программу. Проблема на самом деле в другом: немалая часть программы диетологического обучения просто неверна.
Задолго до того, как начать изучать диетологию в университете, я была запрограммирована на то, чтобы принять растительные масла в свою жизнь. Это на самом деле была не сознательная мысль. Это было чувство – чувство доверия и безопасности. Настолько могучее чувство, что я до сих пор помню, как ощутила его в первый раз.
Мне было лет восемь или девять. Я взяла один из папиных медицинских журналов, открытый на странице с рекламой растительного масла – прямо на уровне моих глаз, на высоком кухонном стуле. На цветном изображении, занимавшем целую страницу, было масло, блестевшее золотом, словно жидкое солнце. И что-то в рекламном тексте заставило меня подбежать к холодильнику и проверить, что у нас лежит на дверной полке: маргарин или сливочное масло. Маргарин. Я испытала облегчение. В следующие три с лишним десятилетия я ни разу не ставила под сомнение мысль, что сливочное масло вредно, а растительные масла – это жидкое солнце, которое как-то помогает моей крови лучше течь. Я верила, что они безопасны. Я снова и снова видела похожую рекламу – в Time, Newsweek, по телевизору.
Через несколько лет, на лекциях по здоровью в старших классах, я узнала, что насыщенные жиры вредны для здоровья, потому что повышают холестерин. Но, как и в случае с моим отношением к растительному маслу, подготовка этой мысли началась значительно раньше. С тех самых пор, как я научилась читать, я завтракала зерновыми хлопьями Grape-Nuts и смотрела на упаковку – читала ее заднюю стенку, переднюю, боковые, словно это было самое увлекательное чтение в мире. Производители множества зерновых хлопьев, которые мне довелось есть, когда я росла, утверждали, что хлопья полезны для здоровья, потому что снижают холестерин. Я никогда не сомневалась в утверждении, что холестерин закупоривает артерии. В конце концов, сердечные приступы же что-то вызывает, а у холестерина прямо название начинается с полузадушенного звука: кхххо-лестерин. Я представляла себе, как холестерин накапливается в моих артериях, словно грязь, забивающая трубы, и медленно их закупоривает.
С тех пор я поняла, что кампания «Растительные масла полезны для здоровья» полностью основана на идее «Холестерин – это плохо». После того как потребители поверили, что холестерин вызывает сердечные приступы, начали появляться рекламные статьи о том, что растительные масла снижают холестерин и, таким образом, являются противоядием от сердечных приступов – и, конечно же, потребители захотели их покупать. Реклама на упаковках, правдоподобное научное объяснение и драматичное использование образа с засоренной трубой – этого оказалось достаточно, чтобы убедить миллионы семей, в том числе и мою, что холестерин – это убийца, а растительное масло полезно для сердца. Мы избегали богатой холестерином еды вроде сливочного масла и говядины из-за холестерина. Мы покупали обезжиренное молоко из-за холестерина. Мы покупали маргарин и продукты, содержащие растительное масло вместо животных жиров, из-за холестерина.