– Держи в курсе, я сейчас приду.
Абрамов лихорадочно соображал: «Лезут ведь наверняка к хранилищу. Слил информацию о том, что «Слезы Рузы» теперь там находятся, Хруст. Нет, не сработала «утка» для бандитов. Хотя не такая уж «утка». Рванут артефакты – мало не покажется. – В голове у полковника даже промелькнули шальные мысли, что, может быть, надо позволить эти чертовы камни украсть, зато потом ни камней, ни хлопот, ни можайской банды. Но Абрамов тут же отмел от себя подобный вариант. – Кто знает, где «Слезы Рузы» окажутся? Может, вовсе не у главаря банды, а будут перепроданы. И не найдешь потом, пока где-нибудь не рванет. – Иван посмотрел вслед ушедшему лаборанту. – А может быть, вся эта история с повышением температуры – провокация? Специально кто-то устроил, чтобы артефакты из хранилища перевезли».
Звук автоматной перестрелки приблизился.
Абрамов выбежал из госпиталя, поспешил к зданию отдела службы безопасности, которое, к счастью, находилось всего в ста метрах. Там присоединился к Васнецову, посмотрел на мониторы, на которые передавались картинки с камер наблюдения. Иван моментально оценил ситуацию.
– Подмогу вызвал?
– Едут уже. Через три минуты будут.
– За три минуты нас тут раскатают, – мрачно отозвался Абрамов. – Где эти гады столько народа насобирали? Мелкая же банда была еще полгода назад.
Он сбросил халат хирурга, в котором прибежал в отдел. Уже облаченный в бронежилет Васнецов помог надеть начальнику броню. В зал наблюдения зашли еще человек десять в полной боевой готовности.
– Надо постараться удержать нашу точку до прибытия подмоги, – сказал Абрамов. – Рваться будут к хранилищу. И мы как раз у них на пути. Себя беречь, врага, по возможности, держать на расстоянии. Если что, отступаем к столовой, затем к лаборатории около хранилища. Задача ясна? Вот и отлично. Занять позиции.
Часть военных засела у окон. Еще пятеро – на улице, закрепившись под прикрытием хозяйственных построек. Положение было не слишком выгодное. Слева метрах в двухстах протянулся вытянутый корпус госпиталя. Там были кругом газоны – все видно как на ладони. А вот впереди и справа – асфальтовая дорога и сразу за ней лесопарк. И хотя в разгаре была осень, деревья не сбросили еще листву и даже еще не все пожелтели. Просматривалось пространство плохо, и при должной сноровке к зданию отдела службы безопасности можно было подойти достаточно близко без большого урона. Но Иван надеялся, что как раз этой самой сноровки у отморозков окажется недостаточно.
Между тем по рации сообщили, что патрули, сдерживающие бандитов, отступали под их натиском. Абрамов приказал отходить в сторону, откуда они ждали прибытия подкрепления из воинской части Нового городка. Пятеро из патрульных дошли до здания отдела безопасности, затащили внутрь двух раненых. Следом среди деревьев лесопарка замельтешили бандиты. Состав службы безопасности по команде Ивана открыл огонь. Абрамов отошел к раненым, быстро осмотрел их, перевязал, достав из аптечки бинты и жгуты для остановки кровотечений. Потом подхватил винтовку и присоединился к остальным офицерам. Снимал дальних, лезших как тараканы бандитов по одному, целясь через оптический прицел. Васнецов и остальные били очередями по ближайшим. Через минут пять боя из зарослей швырнули гранату. Не долетев, она свалилась в трех метрах от здания на дорогу.
– Да что б вас! – выругался Иван, когда военные дружно упали на пол.
Земля содрогнулась от взрыва, в зал брызнули осколки стекол – разбились последние из уцелевших окон. Следом полетела еще одна граната. Угодила в наружную стену. Помещение наполнилось взвесью от отвалившейся штукатурки.
– Отступаем! Васнецов, раненых!
Где-то в стороне защелкали еще выстрелы. Приближалось подкрепление. Но пока оно еще не добралось до места боя.
Абрамов уводил людей. Они сперва засели за зданием столовой. Но и оттуда их выбили. Отступили еще дальше. За небольшую лабораторию, за которой всего в двадцати метрах был вход в подземное хранилище. А дальше – полкилометра лесопарка и путь в поселок, где полно гражданских… Абрамов отправил туда двух человек из патруля – уводить раненых. У лаборатории осталось пятнадцать защитников.
– Продержимся, товарищ полковник, – бодро сказал Васнецов. – Ничего, и не в таких переделках бывали.
– С боеприпасами что?
– Хватает.
Иван оглянулся: должны были еще с южного КПП подойти ребята на подмогу. Боковым зрением полковник уловил какое-то движение около госпиталя. Взгляд Абрамова зацепился за одинокую фигуру, которая, чуть пошатываясь, шла от угла корпуса. Когда Иван пригляделся повнимательнее, у него зашевелились волосы на голове.
– Васнецов, – выдавил он из себя. – Ты это тоже видишь?
Васнецов обернулся, проследил за взглядом полковника. Вытаращил глаза и сделался белым как больничные простыни.
– Что за чертовщина, товарищ полковник? – прошептал парень.
– Не знаю.
Абрамов, позабыв на несколько мгновений о перестрелке, не мог оторвать глаз от фигуры, ковыляющей по тропинке к хранилищу. Нет, понял Иван, не от госпиталя она шла. От патологоанатомического отделения, находящегося по соседству. Простыня, некогда прикрывающая труп, зацепилась за его ногу и волочилась по земле. Несколько шальных пуль угодило мертвецу в ноги и грудь. Фигура дернулась, но не упала, продолжая упорно двигаться к своей цели. Стрельба по отряду Абрамова вдруг прекратилась. Раздалось несколько отдельных выстрелов, но уже по ходячему трупу. Прицельно в голову, но тоже безрезультатно. Пальба после этого смолкла окончательно. Люди полковника тоже не стреляли, ожидая развязки. Лишь где-то метрах в трехстах велась перестрелка с подоспевшим подкреплением.
– Что ж вам так неймется-то, Максим Денисович? – произнес Абрамов, завороженно следя за шагающей по тропе фигурой мертвеца.
Он вообще не понимал, как тот ожил, да еще и умудрился выбраться из железного шкафа-холодильника, а затем из самой прозекторской. Боровой между тем в чем мать родила, как и положено покойнику, сбежавшему из морга, добрел до двери хранилища. Его почерневшие пальцы схватились за ручку, дернули раз, другой. Он застыл, словно в раздумье.
– Нет, думать тебе уже нечем, не обманешь, – пробормотал Иван, с омерзением глядя, как из простреленной головы бывшего директора Института вытекает что-то, сбегает черным ручейком по лбу, щекам.
Боровой опять вцепился в дверную ручку, потряс, а потом вдруг, выставив указательный палец, набрал комбинацию на кодовом замке и приложил тот же палец к сканеру отпечатков. Пискнул открывшийся замок, и мертвец шагнул в дверь.
Иван аж подскочил на месте, едва не бросившись к хранилищу, но его тут же дернул обратно Васнецов. Следом пространство между лабораторией и хранилищем прошила автоматная очередь.
– Товарищ полковник! – упрекнул помощник начальника. – Куда ж вы высунулись?
– От такого все на свете позабудешь. – Иван посмотрел на своих парней. – Выбираться отсюда надо, ребята. Не знаю, что это пугало собирается делать в хранилище, но ожидать можно чего угодно. По-хорошему бы его вытащить оттуда надо.
– Не выйдет, мы под прицелом. – Васнецов качнул головой. – Остается только ждать, когда подкрепление подойдет.
По ним опять начали стрелять. Бандиты сделали еще одну попытку подобраться к хранилищу. Абрамов, поглядывая в сторону двери, принялся со всеми остальными отстреливаться. Сердце у него стучало как сумасшедшее. Он считал секунды, пытаясь навскидку определить, сколько времени прошло с тех пор, как в хранилище зашел Боровой. Воображение рисовало жуткие картины.
Натиск бандитов между тем ослаб. Иван уже подумывал, что все-таки рискнет и под прикрытием своих добежит до двери. Но тут на пороге хранилища вновь показался ходячий труп. В руках Боровой держал контейнер со «Слезами Рузы». Мертвое лицо вдруг расплылось в улыбке, пальцы раскрыли бокс.
– Вот гад. – Абрамов, не видя иного варианта, разрядил винтовку еще раз в голову Борового.
Тот пошатнулся, брызнули из затылка черные фонтанчики. Но пули его так и не остановили. Он запустил руку в контейнер, один за другим вытаскивая артефакты, проглотил все шесть камней. Включая тот самый, черный, который Иван уже извлекал из его желудка во время операции. На Абрамова накатил такой ужас, как будто перед ним кто-то нажал кнопку, взрывающую атомную бомбу.
– Уходим отсюда к чертовой матери! Живо!
Они рванули вбок от хранилища, рискнув на пару мгновений остаться без прикрытия. В воздухе тут же засвистели пули, но все благополучно добежали до трансформаторной будки. Абрамов обернулся и посмотрел в сторону Борового. Тот стоял, щурясь от падавшего на него солнца, проглянувшего сквозь тучи. Бандиты, видимо, тоже были заворожены зрелищем и перестали стрелять. А у бывшего директора затянулись и исчезли аккуратные дырочки во лбу, которые ему сделал минуту назад Иван. На глазах рассасывался шов, сделанный на вскрытии. Темная кожа покойника светлела, приобретала здоровый оттенок. Боровой вдруг раскинул в стороны руки и выкрикнул громко, протяжно, закрыв глаза, словно в экстазе:
– Жииивуууу!
И тут пахнуло озоном. Вокруг Борового заплясала сеть тоненьких голубых молний, но тот, казалось, не замечал этого.
– Дальше, дальше! – очнувшись, заорал Абрамов.
Все внутри него буквально вопило о том, что сейчас случится что-то ужасное, непоправимое. Против чего у них не имелось никакой защиты. Они помчались прочь сломя голову.
– В овраг! Бежим в овраг! – осенило полковника.
Они ломанулись с асфальтовой дорожки через лесок. Шестьдесят, семьдесят, восемьдесят. Иван считал секунды. Ветки кустарников нещадно хлестали бойцов, но они бежали, не разбирая дороги. Где-то правее мелькнули среди деревьев ярко-зеленые перила моста, переброшенного через овраг.
И тут позади громыхнуло. Иван прыгал последним, когда их накрыло взрывной волной. Военные покатились вниз по крутому склону, ломая кустарник. А небо над ними наполнилось шипением и молниями. Грохот стоял такой, что люди лежали на дне узкой глубокой балки, зажав уши руками, и это абсолютно не спасало. Звук волнами бил в грудь, от него вибрировало все тело. Земля мелко тряслась, как в конвульсиях. Иван увидел, как в овраг рухнул мост. А следом начал обваливаться противоположный склон.