Артемис был счастлив исполнить ее просьбу.
И тут его царапнула тревожная мысль: «Герой? Почему мама назвала меня героем?»
Обычно жертвы гипнотических чар полностью лишаются воспоминаний. Но Дворецки помнил, что сделала с ним Опал, даже описал свои ощущения Артемису. Шальке стерли память. Но что с матерью?
Ангелина крепко прижала его к себе:
– Ты столько сделал, Арти. Ты так рисковал.
Шум винтов стал ближе. От него задрожали окна. Отец вернулся домой.
– Ничего особенного, мамочка. Так поступил бы любой сын.
Ангелина положила ладонь ему на затылок. Он почувствовал ее слезы на своих щеках.
– Я все знаю, Арти. Все. Это существо оставило мне свои воспоминания. Я пыталась сопротивляться, но она была слишком сильна.
– Какое существо, мама? У тебя был жар. Галлюцинации, больше ничего.
Ангелина отодвинула его на расстояние вытянутых рук.
– Я находилась в воспаленном мозгу пикси, Артемис. И не смей мне лгать, будто этого не было. Я видела, как твои друзья едва не погибли, пытаясь тебе помочь. Как у Дворецки остановилось сердце. Видела, как ты спас нас всех. Посмотри мне в глаза и скажи, что ничего этого не было.
Артемис вдруг обнаружил, что не в силах взглянуть матери в глаза, а когда заставил себя это сделать, не смог солгать.
– Было. Все было. Даже больше.
Ангелина нахмурилась:
– У тебя карий глаз. Почему я раньше не замечала?
– Я тебя заколдовал, – произнес с несчастным видом Артемис.
– И отца?
– И его.
На нижнем этаже с треском распахнулись двери. Отец быстрым шагом пересек холл и начал подниматься по лестнице.
– Ты меня спас, Артемис, – торопливо произнесла мать. – Но мне кажется, что в эту ситуацию мы попали из-за твоего колдовства. Поэтому я хочу знать все. Все. Ты меня понимаешь?
Артемис кивнул. Он не видел иного пути. Он сам загнал себя в тупик, и единственным выходом была честность.
– Только дай возможность отцу и близнецам обнять и поцеловать меня, а потом мы поговорим. Это останется нашей тайной. Понял?
– Понял.
Артемис присел на кровать. Он снова почувствовал себя шестилетним мальчишкой, пойманным на взломе школьных компьютеров – он тогда пытался подменить контрольные вопросы более сложными.
Отец был уже на площадке. Артемис понимал, что его тайная жизнь закончилась. Когда они с матерью останутся наедине, придется все объяснить, с самого начала: похищения, восстания, прогулки по времени, мятеж гоблинов – все.
«Абсолютно честно», – подумал он.
И Артемис Фаул содрогнулся.
Спустя несколько часов тайфун по имени Беккет Фаул полностью преобразил родительскую спальню. На тумбочке появились коробки из-под пиццы, а на стене – выполненные томатным соусом живописные полотна. Беккет сбросил с себя всю одежду и нарядился в отцовскую футболку, перепоясавшись ремнем. Тенями для век он нарисовал себе усы, губной помадой – шрамы, и в данный момент отражал нашествие невидимого врага, используя в качестве меча один из старых отцовских протезов.
Артемис заканчивал рассказ о чудесном исцелении Ангелины.
– И потом я понял, что мама каким-то образом заразилась лихорадкой Гловера, которая встречается только на Мадагаскаре, синтезировал природное лекарство, которое используется местными жителями, и ввел его. Облегчение наступило немедленно.
Как только Артемис замолчал, Беккет театрально вздохнул с облегчением. Он проскакал по комнате на воображаемом коне и ткнул Майлза протезом.
– Интересно было? – спросил он брата.
Майлз слез с кровати и по секрету шепнул на ушко Беккету:
– Артемис – простак.
Эпилог
Хук-Хэд, Ирландия
Спасательный отряд, направленный выкапывать Опал Кобой из-под обломков кракена, возглавлял сам командующий Труба Келп. Над зоной производства работ установили искажающий купол, чтобы спокойно применять лазер шаттла, не опасаясь обнаружения.
– Поторопись, Фортель, – передал Труба по открытому каналу. – До рассвета всего час. Пора забирать эту страдающую манией величия пикси и возвращаться в собственное время.
Им посчастливилось заполучить в команду гнома. Обычно гномы крайне неохотно соглашаются сотрудничать с властями, а этот согласился – с условием не работать в святые для гномов дни, коих насчитывалось чуть меньше двухсот, и, конечно, заоблачного вознаграждения за оказываемые им Подземной полиции консультационные услуги.
Но в подобных ситуациях помощь гномов невозможно переоценить. Ни одна раса не умеет так работать с грунтом. Если требуется откопать кого-нибудь живым, гномы справляются с задачей превосходно. Только проведут волосками бороды по поверхности – и уже знают, что под этой поверхностью творится, лучше любого геологического или сейсмического оборудования.
В настоящий момент Труба Келп следил за действиями Фортеля Слива под обломками кракена благодаря установленной на шлеме гнома камере. Руки и ноги гнома выглядели неестественно бледными из-за фильтра ночного видения. Одна рука направляла шланг, по которому подавалась опорная пена в слабые точки туннеля, вторая как раз нырнула под подбородок, чтобы вправить челюсть.
– Так, командующий, – произнес гном таким тоном, что звание прозвучало оскорблением. – Я добрался до места. Чудом уцелел. Вся эта конструкция не прочнее карточного домика во время урагана.
– Да, конечно, как скажешь, Фортель. Ты просто чудо. Давай вытаскивай ее, нам пора возвращаться под землю. Мне еще надо промыть мозги одному капитану.
– Не греми желудями, командующий. Я четко принимаю сигнал маячка.
Труба кипел от злости. Похоже, выволочка пошла бы на пользу не только Элфи Малой.
Он продолжил следить за действиями гнома в реальном времени. Фортель отбросил в сторону камни, траву и осколки панциря, закрывавшие костюм Элфи… Но костюма под ними не оказалось – только шлем с мигающим маячком.
– И я проделал такой путь ради шлема?! – возмутился Фортель. – Здесь нет никакой пикси, только запах.
Труба резко выпрямился:
– Ты уверен? Может, место перепутал?
Гном презрительно фыркнул:
– Ага, и откопал другой, случайно оказавшийся поблизости полицейский шлем. Разумеется, я уверен.
Она скрылась. Опал исчезла.
– Невероятно. Как ей удалось сбежать?
– Понятия не имею, – отозвался Фортель. – Может, улизнула по естественному туннелю. Эти пикси – такие скользкие твари. Помню, как-то раз, еще мальчишками, мы с кузеном Кхербом пролезли в…
Труба отключил связь. Дело принимало серьезный оборот. Опал Кобой вырвалась на свободу. Он связался по видеоканалу с Полис-Плаза и увидел Жеребкинса.
– Не может быть!.. – выдохнул кентавр, проведя ладонью по вытянувшемуся лицу.
– Сбежала. Оставила шлем, чтобы мы шли на маячок. Есть сигналы костюма?
Жеребкинс посмотрел на монитор:
– Нет. Всего пять минут назад я принимал четкий сигнал. Подумал, что костюм вышел из строя.
Труба вздохнул:
– Врубай сигнал тревоги. Первостепенной важности. Утрой охрану камеры Кобой в Атлантиде. Не удивлюсь, если Опал попытается освободить саму себя.
Жеребкинс все понимал. Если одна Опал Кобой едва не завоевала мир, две, вполне вероятно, попытаются захватить всю Галактику.
– И свяжись с Элфи, – добавил командующий Келп. – Сообщи капитану, что выходные отменяются.
Особняк Фаулов, почти восемь лет назад
Артемис Фаул проснулся в своей постели. Перед глазами на мгновение возникли красные искры. Они мерцали и гипнотически мигали, пока не исчезли, погнавшись за собственными хвостами.
«Красные искры, – подумал он. – Странно. Звезды видеть приходилось, а искры – никогда».
Десятилетний мальчик потянулся, меся руками пуховое одеяло. Почему-то он чувствовал себя более довольным, чем обычно.
«Я доволен и счастлив».
Артемис резко сел на кровати.
«Счастлив? Я чувствую себя счастливым?»
Он не испытывал настоящего счастья с момента исчезновения отца, но сейчас его настроение граничило с безудержной радостью.
«Может, из-за удачной сделки с экстинкционистами? Впервые заработал солидные деньги».
Нет. Не может быть. От этой сделки у Артемиса едва не выворачивало желудок. Он не мог даже думать о ней и не хотел когда-либо вспоминать о нескольких последних днях.
Тогда чем объяснить этот прилив оптимизма? Он как-то связан с тем, что ему снилось. С планом. С новым планом, который принесет прибыль, достаточную для финансирования хоть ста экспедиций в Арктику.
«Вот в чем дело. Сон. А что мне снилось?»
Никак не вспомнить. Образы тускнели и исчезали.
Хитрая улыбка тронула уголки его губ.
«Феи… Что-то связанное с феями».