Пока наши ожидания растут так же быстро, как и их реализация, мы не будем ощущать улучшение жизни.
Отказавшись от способности к адаптации, мы бы сделали огромный шаг вперед в рамках субъективного благополучия общества. Однако адаптация – настолько фундаментальная и универсальная способность реагировать на события окружающего мира, она настолько глубоко встроена в нашу нервную систему, что практически нет шансов избавиться от нее напрямую.
Тем не менее, даже понимая суть процесса, мы способны предсказывать его влияние, а следовательно, испытывать меньше разочарования, когда это происходит. Таким образом, принимая решения, необходимо думать о том, как мы будем воспринимать каждый из вариантов – не только завтра, но и спустя месяцы или годы. Учитывая адаптацию, мы можем уменьшить разницу между вариантами, которая кажется колоссальной. Думая о ней, можно научиться испытывать больше удовольствия от сделанного выбора, даже если он «достаточно хорош», а не «идеален», и, следовательно, тратить меньше сил и времени на принятие решения. И наконец, можно напомнить себе, как важно быть благодарным за то, что у нас есть. Хоть эта фраза и звучит избито – словно советы родителей и чиновников, которые мы пропускаем мимо ушей, – люди, способные быть благодарными и выражать свою благодарность, намного здоровее физически, оптимистичнее смотрят на будущее и чувствуют себя счастливее. Они относятся к жизни с бо́льшим энтузиазмом и в целом энергичнее других, а также чаще добиваются своих целей.
И в отличие от адаптации, мы можем повлиять на чувство благодарности напрямую. Быть благодарным и выражать благодарность тем проще, чем чаще вы это практикуете. Обращая внимание, насколько наша жизнь лучше возможной альтернативы или насколько превосходит прошлый опыт, мы можем отвлечься от разочарования, вызванного адаптацией.
Глава 9Почему сравнение всему вредит
ДУМАЮ, МОЖНО СПОКОЙНО УТВЕРЖДАТЬ, ЧТО ПРИЩЕМИТЬ РУКУ дверцей автомобиля – безусловно плохо, а взаимная любовь – безусловно хорошо. Несмотря на это, большую часть человеческих переживаний невозможно оценить так же уверенно – мы оцениваем их в зависимости от ряда других факторов.
Задаваясь вопросом, понравился ли нам обед, отпуск или предмет в университете, мы неизбежно спрашиваем у себя: «В сравнении с чем?» Чтобы принять решение, что же делать в дальнейшем, вопрос «Хорошо это или плохо?» не так важен в отличие от: «Насколько это хорошо или плохо?» Не так много блюд в ресторане можно назвать «плохими», по крайней мере достаточно плохими, чтобы выплюнуть кусок обратно на тарелку и покинуть заведение. Все же мы способны рассказать друзьям о «плохом» ресторане, и они понимают, что имеется в виду: по сравнению с некоторым стандартом мы оценили это заведение отрицательно. Сравнения – единственный действительно значимый критерий.
Кажется, в наши дни все условия словно специально созданы таким образом, чтобы мы получали все меньше удовольствия от жизни, чем должны бы. Частично это связано с изобилием, с которым можно сравнивать собственный опыт. И снова мы увидим, что переизбыток вариантов выбора вносит свой вклад в наше разочарование.
ОЦЕНИВАЯ ОПЫТ, ЛЮДИ ПРИБЕГАЮТ К ОДНОМУ ИЛИ НЕСКОЛЬКИМ сравнениям из следующих:
1. Сравнение события с тем, на что мы надеялись.
2. Сравнение события с тем, чего мы от него ожидали.
3. Сравнение этого события с опытом недавнего прошлого.
4. Сравнение события с опытом окружающих.
Так или иначе сравнивая свои переживания, мы неизбежно превращаем их оценку в относительную, а это может повлиять на восприятие. Если кто-то собирается в ресторан поужинать, только что прочитав массу хвалебных отзывов, его ожидания и надежды будут высоки. Если этот же человек недавно отлично поужинал в другом заведении, его стандарты при сравнении с прошлым опытом также будут высоки. И наконец, если прямо перед ужином один из знакомых рассказывал, как великолепно он недавно пообедал, то и социальный стандарт сравнения станет выше. Учитывая все факторы, шеф-повару придется сильно постараться, чтобы приготовить блюдо, способное удовлетворить такого гостя. И наоборот, если кто-то забежит в первое попавшееся кафе, ужасно проголодавшись, если оно выглядит скромно, а меню – просто, и если накануне человек зашел в неудачный ресторан, а его знакомый жаловался на кулинарную катастрофу, которую недавно пережил, скорее всего, удовлетворить посетителя не составит труда. Одни и те же блюда в одном и том же заведении можно оценить как отрицательно, опираясь на первый набор условий для сравнения, так и положительно, если взять второй набор условий.
И в целом мы редко осознаем, что, оценивая еду, мы в той же степени оцениваем ситуацию, в которой обедаем, и как было подано блюдо.
Подобным образом, получив четверку с плюсом на сложном экзамене, вы можете по-разному оценить данное событие в зависимости от точки отсчета. Вы надеялись получить «хорошо» или «отлично»? В целом вы учитесь на «хорошо» или на «отлично»? А какие оценки у одногруппников?
Социолог Алекс Микалос, исследуя воспринимаемое нами качество опыта, утверждает: люди оценивают свое удовлетворение, опираясь на три «разрыва»: «между тем, что у нас есть и чего мы хотим; между тем, что у нас есть, и что, как мы полагаем, есть у других; а также между тем, что есть у нас, и лучшим из того, что было у нас в прошлом». Микалос обнаружил, что большинство различий в уровне удовлетворения жизнью можно объяснить не различиями в объективно переживаемом опыте, а различиями в восприятии вышеперечисленных разрывов. К этим трем пунктам сравнения я добавил четвертый: разрыв между тем, что у нас есть, и тем, чего мы ожидаем.
Вместе с тем, как растет наше материальное и социальное благосостояние, растут и стандарты сравнения. Чем больше вещей высокого качества мы пробуем, тем сильнее над нами властно «проклятие разборчивости». Менее качественные вещи, раньше казавшиеся более чем приемлемыми, сейчас нас не устраивают. Точка отсчета на шкале гедонизма поднимается все выше, и наши ожидания и стремления растут вместе с ней.
В некотором смысле возрастающие стандарты приемлемости вещей – это показатель прогресса. Только когда люди требуют большего, рынок предоставляет больше. Частично это связано с тем, что стандарты членов общества растут, а люди сейчас живут лучше, чем когда бы то ни было в истории – и это объективная оценка, если говорить о материальном благосостоянии.
Однако все не так радужно, если смотреть с субъективной точки зрения. Если наша гедонистическая оценка зависит от отношения между объективным качеством опыта и ожиданиями, то вместе с улучшением качества опыта растут и ожидания – и мы словно бежим на месте. «Гедонистическая беговая дорожка», о которой я говорил в предыдущей главе, отлично иллюстрирует, как наши доходы могут увеличиться в два раза (как в США) или в пять раз (как в Японии), при этом никак не улучшив субъективное благосостояние членов общества. Пока наши ожидания растут так же быстро, как и их реализация, может быть, мы и можем жить лучше, но не будем ощущать улучшение.
В ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ Я ГОВОРИЛ О КОНЦЕПТЕ, КОТОРЫЙ ЯВЛЯЕТСЯ крайне важным для понимания оценки субъективных переживаний. Это теория перспектив, разработанная Даниэлем Канеманом и Амосом Тверски. Согласно ей, то, как мы оцениваем события, связано с некоторой точкой отсчета. Тот или иной опыт будет казаться положительным, если он лучше по сравнению с тем, что было раньше, или отрицательным, если хуже. Чтобы понять, как мы отнесемся к событию, обязательно надо определить, где находится наша гедонистическая точка отсчета.
Контроль собственных ожиданий эффективно влияет на качество жизни.
В главе 3 мы особое внимание уделили вопросу, как язык влияет на обрамление опыта, а следовательно, и на расположение точки отсчета. Объявление на заправочной станции с надписью «Скидка при расчете наличными» устанавливает точку отсчета на уровне цены при оплате картой. Знак с надписью «Доплата при оплате картой» устанавливает точку отсчета на уровне цены при расчете наличными. Несмотря на то что разница в цене одинакова на обеих заправках, люди будут с раздражением воспринимать наценку, но радоваться скидке.
Однако язык описания – не единственный фактор, который влияет на расположение точки отсчета. Ожидания вносят свой вклад. «Насколько хорош будет ужин (экзамен, вино, отпуск, работа, романтические отношения)?» – спрашиваем мы себя. Затем задаемся вопросом: «Насколько хорошо все прошло?» Если достаточно хорошо, как мы и ожидали, то мы можем быть удовлетворены, но не будем в восторге. Всплеск удовольствия возможен, только когда опыт превосходит ожидания. Разочарование появляется, когда ожидания не воплощаются в реальности. Помимо этого, на точку отсчета влияет и опыт прошлого, и частично это связано с адаптацией. «Все прошло так же хорошо, как и в тот раз?» – задаемся мы вопросом. Если да, опять же можно быть довольным, но не в восторге.
ОСЕНЬЮ 1999 ГОДА THE NEW YORK TIMES И CBS NEWS ПРЕДЛОЖИЛИ подросткам сравнить собственный опыт с тем, что испытывали их родители в том же возрасте. В целом 43 % респондентов ответили, что им живется сложнее, чем родителям. При этом из опрошенных среди детей из богатых семей 50 % сказали, что им приходится труднее. При более подробном опросе подростки из обеспеченных семей говорили о завышенных ожиданиях – и собственных, и родителей. Часто упоминали «перебор»: слишком много активностей, выбора, необходимых знаний. В то время как подростки из небогатых семей говорили о том, насколько проще делать домашнюю работу при наличии компьютеров и интернета, дети из обеспеченных домов жаловались, сколько информации надо отсеивать из-за наличия компьютера и интернета. Как сказал один из комментаторов: «Дети чувствуют давление… чтобы они не спустились назад по социальной лестнице. Надо двигаться только вперед… Возвращение обратно – это американский кошмар». Таким образом, если вы уже находитесь на высоте, падать куда больнее, чем если бы вы были ниже. «Страх падения», как это назвала Барбара Эренрайх, – проклятие наших ожиданий.