Такая разница в реакциях позволила исследователям предположить, что не танцующие игрушки так радуют младенцев, а ощущение контроля. Дети продолжали улыбаться и агукать при виде зрелища, словно понимая, что именно благодаря им все и происходит. «Это я сделал. Ну разве не здорово. И я могу повторить, если захочу». Другие, кто просто смотрел на танцующие фигурки, не испытывали подобного.
Младенцы вообще мало что контролируют. Они не могут подвинуться ближе к вещам, которые им нравятся, или отодвинуться от того, что не нравится. Они не особо контролируют руки, так что хватать предметы и манипулировать ими тоже не так-то просто. Их постоянно тревожат, трогают, поднимают и опускают без предупреждения по непонятной им логике. Для них мир – это всего лишь набор событий, которые с ними происходят, из-за чего они словно оказываются в распоряжении окружающих. Возможно, именно по этой причине способность контролировать хоть что-то кажется такой восхитительной.
Подобное исследование важности контроля для благосостояния людей также было отлично продемонстрировано в другом эксперименте с участием людей на противоположной стадии жизненного цикла. Одной группе жителей дома престарелых рассказали о важности ответственности за собственные действия в доме, а второй сообщили, насколько важно местным работникам о них заботиться. Первой группе, помимо этого, дали возможность выбрать бытовое задание, которое надо выполнять каждый день, а также по растению, за которым надо ухаживать. Второй возможность выбора не дали, а за растениями в их комнате ухаживал персонал. Обитатели, способные хоть немного контролировать жизнь, были активнее и внимательнее, а также оценивали свое благосостояние выше, чем те, кто никак не контролировал происходящее. И более того, постояльцы, способные что-то контролировать, в среднем прожили на несколько лет дольше, чем те, кто был лишен данной возможности. Таким образом, с самого рождения и до смерти наличие контроля над жизнью играет огромную роль.
ТЕОРИЯ СЕЛИГМАНА О ДЕПРЕССИИ С ОПОРОЙ НА БЕСПОМОЩНОСТЬ не была лишена некоторых проблем. Ключевая из них: не все люди, в значительной степени лишенные контроля над жизнью, заболевали депрессией. Поэтому в 1978 году Селигман вместе с коллегами модифицировал теорию. Новая версия предполагала, что между беспомощностью и депрессией есть еще ряд важных психологических шагов. В ней говорилось, что, когда люди терпят неудачу, переживают отсутствие контроля, они начинают задаваться вопросом, почему так произошло: «Почему мой партнер решил разорвать отношения?», «Почему я не получил работу?», «Почему у меня не вышло заключить сделку?», «Почему я не сдал экзамен?». Другими словами, люди пытаются понять причину собственной неудачи.
Селигман с коллегами предположили следующее: пытаясь найти причину своего провала, они проявляют склонность к той или иной версии событий, зачастую и не связанной с настоящей причиной. У этих предположений есть три главных измерения, в рамках которых мы воспринимаем эти ситуации как глобальные или конкретные, хронические или временные, личные или универсальные.
Предположим, вы идете на собеседование на должность в области маркетинга и связей с общественностью, но в работе вам отказывают. Вы задаетесь вопросом, почему так произошло. Вот возможные варианты ответов:
ГЛОБАЛЬНАЯ: Мое резюме выглядит не лучшим образом, а еще я нервничаю во время собеседований. Меня с трудом возьмут на работу.
КОНКРЕТНЫЙ: Я не особо разбираюсь в товаре, который они продают. Чтобы успешно пройти собеседование, надо больше почитать про это дело.
ХРОНИЧЕСКАЯ: Я не самый активный и ответственный человек. У меня совсем другой характер.
ВРЕМЕННАЯ: Совсем недавно я болел простудой, и только что долечился. К тому же я не выспался и проявил себя не так хорошо, как мог бы.
ЛИЧНАЯ: Работа была передо мной. Но я не сумел справиться с собеседованием.
УНИВЕРСАЛЬНАЯ: У них уже кто-то свой занял эту должность, а вакансию выложили просто так. Посторонний и не мог бы получить эту работу.
Если вы не получили предложение и объяснили себе это с точки зрения конкретного, временного и универсального подходов, чего будете ждать от следующего собеседования? Что ж, если станете искать работу в той области, в которой разбираетесь лучше, если выспались и чувствуете себя более энергичными и если вакансия на самом деле открыта, у вас все получится замечательно. Другими словами, то, что вам не удалось получить эту работу, практически никак не предсказывает ситуацию в следующий раз.
Но представьте, что вместо этого вы чаще объясняете неудачи глобальными, хроническими и личными причинами. Если ваше резюме составлено не самым удачным образом, вы нервничаете во время собеседований, если вы скорее пассивный человек и уверены, что данная вакансия действительна была открыта для «нужного человека» (а не для вас), то ожидания от будущего достаточно мрачны. Вы не только не смогли получить эту работу, но и другую получите с трудом, если вообще получите.
В этой обновленной теории говорится: беспомощность, связанная с неудачами и отсутствием контроля, приводит к депрессии, если человек склонен объяснять собственные неудачи с точки зрения глобальных, хронических и личных подходов. Именно тогда человек будет ожидать, что за одним провалом последует другой, затем еще один, и еще, и еще. В чем тогда смысл вылезать из кровати, одеваться и пробовать другое, если все результаты предсказаны.
Тесты, проведенные для проверки пересмотренной теории, дали невероятные результаты. Люди действительно отличаются по типу объяснений, которые они приводят.
«Оптимисты» объясняют успехи хроническими, глобальными и личными причинами, а неудачи – конкретными, временными и универсальными. «Пессимисты» поступают наоборот. Оптимисты чаще говорят: «Я получил “отлично”!», но «Она поставила мне “удовлетворительно”», а пессимисты: «Я получил тройку», но «Он поставил мне пятерку». Именно пессимисты в большей степени подвержены депрессии. При оценке предрасположенности к тем или иным объяснениям у людей без депрессии можно предсказать, кто из них способен подвергнуться влиянию депрессии, если что-либо в жизни пойдет не по плану. Те, кто объясняют неудачи хроническими причинами, чаще ожидают, что неудачи будут повторяться, в отличие от людей, объясняющих временными. Люди, которые находят глобальные причины своим поражениям, ждут поражений во всех сферах жизни, а те, кто находит причины конкретные, этого не ждут. У людей, видящих личные причины в своих провалах, сильнее страдает самооценка, чем у тех, кто видит универсальные.
Чем больше мы способны распоряжаться собственной жизнью, тем большего от себя ждем.
Я не считаю, что приписывать все успехи себе и списывать неудачи на окружающий мир – это рецепт счастливой и успешной жизни. Многое могут дать логические и точные объяснения происходящего, вне зависимости от их психологической цены, так как именно конкретные и четкие объяснения помогают в будущем принять правильное решение. И несмотря на это, думаю, стоит сказать, что на большинство людей ощущение собственной вины оказывает негативное психологическое влияние. И как мы увидим, намного проще винить себя за разочарования в мире, где мы свободны выбирать, чем в мире, где количество вариантов ограниченно.
СЕЙЧАС СРЕДНИЙ КЛАСС КОНТРОЛИРУЕТ СОБСТВЕННУЮ ЖИЗНЬ и распоряжается автономией, невообразимой в более ранние времена. Миллионы могут жить той жизнью, которую сами выбрали, практически без ограничений – материальных, экономических или культурных. Они сами – а не родители – выбирают, когда и на ком жениться, если вообще жениться. Они – а не религиозные лидеры – решают, как одеваться. И они – а не правительство – решают, что смотреть по телевизору или читать в газетах. Подобная степень независимости в сочетании с теорией, предполагающей связь между депрессией и беспомощностью, значит, что клиническая депрессия должна встречаться все реже.
Но вместо этого мы видим, что количество случаев депрессии растет так быстро, что Мартин Селигман назвал это эпидемией. Приблизительно у 7 % взрослых в Америке наблюдается серьезный эпизод депрессии в год. И более того, кажется, что теперь она проявляется у все более молодых людей. По текущим оценкам, целых 5 % американцев сталкиваются с эпизодами клинической депрессии в возрасте до 14 лет. Это в два раза больше, чем у предыдущего поколения.
Количество случаев самого крайнего проявления депрессии – самоубийств – также растет и случается все раньше. Среди учеников старшей школы и студентов США суицид – вторая по частоте причина смерти (после несчастных случаев). За последние 50 лет количество самоубийств среди студентов-американцев выросло больше чем в два раза. Во всем развитом мире растет статистика суицидов среди подростков и молодежи. Согласно исследованию ЮНИСЕФ, где сравнивалось количество самоубийств в 1970-х, 1980-х и 1990-х годах, обнаружилось: статистика выросла в три раза во Франции, более чем в два раза в Норвегии, в два раза в Австралии и на 50 % (и даже больше) в Канаде, Англии и США. Только в Японии и в стране, которая тогда была Западной Германией, количество суицидов среди подростков уменьшилось.
Что же могло стать причиной такого повального несчастья в эпоху личных свобод и контроля?
ВО-ПЕРВЫХ, ПОЛАГАЮ, ВМЕСТЕ С РОСТОМ КОЛИЧЕСТВА КОНТРОЛЯ на протяжении всех этих лет росли и ожидания по этому поводу. Чем в большей степени мы способны распоряжаться собственной жизнью, тем большего от себя ждем. Мы должны найти достаточно полезное и интересное образование; захватывающую, высокооплачиваемую и социально уважаемую работу; сексуально, интеллектуально и эмоционально привлекательного партнера, который