ным направлением взгляда, задействуя тем самым механизмы «совместного внимания» (Frischen et al. 2007). «Социальные» пространственные подсказки, адресованные взрослому наблюдателю, действуют вне зависимости от их информативности и вмешиваются не только в перенаправление внимания, но и в осуществление саккад в направлении целевого стимула (Ricciardelli et al. 2002). Однако между биологическим механизмом периферической подсказки и культурным механизмом социальной подсказки есть одно существенное различие: граница между ними проходит по линии феномена «торможения возврата внимания» (inhibition ofreturn) (Posner, Cohen 1984; подробный обзор см.: Уточкин, Фаликман 2006а; 2006б). Этот феномен заключается в том, что в случае более длительного (400—500 мс) интервала между периферической подсказкой и целевым стимулом его обнаружение осуществляется даже медленнее, чем в отсутствие подсказки. Исходно исследователи предположили, что торможение возврата представляет собой эволюционный механизм, способствующий поведенческой адаптации. Для более эффективной адаптации полезнее обследовать новые места зрительного поля, а не возвращаться к только что обследованным, поэтому специальный механизм маркировки или «торможения» обследованных пространственных позиций, какими бы психологическими процессами и мозговыми структурами он ни обеспечивался, может оказаться выигрышным. Сходные механизмы могут стоять и за феноменом «зрительной маркировки» в зрительном поиске – ускорением поиска целевого объекта в том случае, если половина присутствующих в поле зрения отвлекающих стимулов появляется раньше поднабора, содержащего целевой стимул, и, предположительно, оттормаживается при продолжении поиска (Watson, Humphreys 1997; Watson et al. 2003). Наконец, сродни этому явлению описанный в исследованиях И. С. Уточкина феномен «мертвой зоны внимания», наблюдаемый в решении задач поиска изменений и усиливающий «слепоту к изменению», если второе изменение в зрительной сцене происходит в непосредственной пространственной близости к первому, более заметному и уже локализованному наблюдателем (Utochkin 2011).
В случае подсказки взглядом, которая в прочих отношениях дает те же изменения эффективности решения основной задачи, что и автоматическая периферическая подсказка (например, с использованием вспышки в предполагаемом месте предъявления целевого стимула), «торможение возврата» не наблюдается (Friesen, Kingstone 2003; обсуждение см. также: Frischen et al. 2007). Этот результат, который современные исследователи осмысливают на языке различий в конкретных мозговых механизмах «торможения возврата внимания» и подсказки взглядом, представляется нам легко объяснимым с позиций культурно-исторической психологии, в частности через допущение интериоризируемой на ранних этапах психического развития инструментальной функции взгляда в привлечении и направлении зрительного внимания. Более того, установлено, что «социальная» пространственная подсказка выполняет свою функцию только в том случае, если лицо, дающее эту подсказку, вызывает доверие у наблюдателя, в частности взаимодействует с оценкой транслируемой эмоции: если подсказку взглядом дает человек, демонстрирующий готовность к социальному контакту, такая подсказка способствует повышению эффективности решения основной задачи, если же его лицо выражает отрицательные эмоции и не вызывает доверия у наблюдателя, подсказка не вмешивается в решение задачи (Bayliss et al. 2009).
В перцептивных задачах, в которых зрительное внимание вовлекается не в локализацию единственного целевого объекта в поле зрения, а в процесс отбора одного из множества наличествующих объектов, его функционирование, помимо предположительно восходящего механизма «торможения возврата внимания», обусловливается рядом нисходящих опосредствующих механизмов. В подробно рассмотренных выше задачах зрительного поиска опосредствование зрительного внимания проявляется прежде всего в форме влияния знакомого глобального и локального контекста на решение задач поиска объектов и их изменений в различных зрительных сценах. «Средство» решения задачи поиска может быть дано наблюдателю прямо в ходе обучающей экспериментальной серии, если расположение объектов в зрительном поле не меняется от пробы к пробе, что характерно для методики «контекстной подсказки» (Chun, Jiang 1998). Однако оно может усваиваться и в ходе индивидуального развития с приобретением зрительного опыта – например, как результат знакомства с типичным расположением объектов в разных типах повторяющихся культурно-обусловленных зрительных сцен, таких как «кухня», «витрина магазина», «спортивный зал», «городская площадь» и т. п., и с возможным набором объектов, которые в принципе могут присутствовать в той или иной типичной зрительной сцене (напр.: Biederman et al. 1973; Hollingworth, Henderson 2003; Võ, Wolfe 2013; Wolfe et al. 2011 и мн. др.). Для объяснения феноменов повышения эффективности поиска в таких сценах один из ведущих современных исследователей зрительного внимания и, в частности, зрительного поиска Дж. Вольф использует введенное в конце 1980-х гг. понятие «attentional guidance» (Wolfe et al. 1989; Wolfe 1992; 1998). Данное понятие затруднительно перевести на русский язык в силу многозначности слова «guidance» в английском языке и содержательной опоры термина сразу на несколько значений. Предложенный нами ранее перевод «управление вниманием» (Фаликман 2006) не вполне соответствует специфике описываемого процесса, состоящей в том, что внимание избирательно направляется только на часть объектов, представленных в зрительном поле, с учетом соответствия их зрительных признаков поставленной задаче, причем эта модуляция не обязательно носит пространственный характер. Например, если человек ищет на экране синий круг среди синих квадратов и красных кругов, что, согласно классической теории зрительного поиска, требует последовательного перебора всех представленных на экране объектов, «управление вниманием» может проявить себя в том, что поиск будет осуществляться только в подмножестве объектов синего цвета, о чем будут свидетельствовать показатели времени реакции в решении задачи поиска. Вместе с тем в качестве источника «управления вниманием» могут выступать и другие особенности зрительной сцены, например признаки удаленности и глубины, а также семантика зрительной сцены в целом (Võ, Wolfe 2013).
Феноменологию «attentional guidance» по Дж. Вольфу в каком-то смысле можно рассматривать как пример опосредствования внимания, поскольку предполагается, что наблюдатель опирается на определенные признаки предъявленных зрительных объектов и зрительной сцены в целом, сокращая пространство поиска. Аналогичным свойством обладают эвристики мышления, которые рассматриваются как культурное средство решения мыслительных задач (Спиридонов 2000). Однако, в отличие от эвристик творческого мышления, вывод о произвольном характере перцептивных процессов, связанных с управлением зрительным поиском, не однозначен: они быстротечны (разворачиваются в доли секунды), не всегда рефлексируются, и поэтому в большинстве случаев имеет смысл говорить скорее об обусловленности поиска поставленной задачей, нежели об использовании некоторого внутреннего средства ее решения.
3.4. Укрупнение перцептивных единиц как опосредствование решения задач на внимание: постановка задачи экспериментального исследования
В качестве особой формы опосредствования зрительного внимания нам представляется возможным рассматривать укрупнение единиц обработки зрительной информации, ведущее к повышению эффективности решения перцептивных задач в отношении отдельных элементов этих единиц. Как уже отмечалось выше, в классической психологии сознания – в частности, в работах В. Вундта – сложилось представление о сущности внимания как укрупнения единиц восприятия, или их «связывания в упорядоченное целое», в акте апперцепции (Вундт 1912). В современном коррекционном обучении, опирающемся на теоретические представления Л. С. Выготского и А. Р. Лурии и уделяющем особое значение коррекции нарушений внимания, на первый план выходит принцип «обучения по единицам, а не по элементам» (Ахутина, Пылаева 2008: 37), также способствующий тому, что отдельные элементарные акты (или, на языке информационного подхода, элементарные процессы переработки информации) реализуются как части целостной системы.
Если говорить о перцептивных задачах, то нам представляется, что искомыми свойствами обладает лексическая организация, или объединение букв в осмысленное слово родного языка. Слово представляет собой структурную единицу языка, выступающего, в свою очередь, в качестве одного из ключевых компонентов человеческой культуры (Гумбольдт 1984; см. также: Черниговская 2014). Сформулированная Гумбольдтом идея опосредующей роли языка в познании стала одной из центральных для конструктивистского направления в психологии в разных его проявлениях (Петренко 2010). Нам представляется, что она перспективна и в исследованиях зрительного восприятия и внимания человека. Зрительный опыт современного взрослого человека насыщен лексической информацией, и слова представляют собой один из наиболее знакомых человеку типов составных зрительных стимулов, в связи с чем для их восприятия характерен целый ряд закономерностей, выступавших в качестве предмета множества исследований (см., напр., обзоры: Каптелинин 1983; Фаликман 2009).
Оговоримся сразу, что мы не будем обсуждать указательную функцию слова как знака, которая может стать и становится отдельным предметом исследования в экспериментальной психологии и психолингвистике, в частности, в связи с проблематикой вовлечения и перенаправления зрительного пространственного внимания при восприятии языковых пространственных конструкций (Burigo, Knoeferle 2011). В этой области отдельный интерес представляют исследования, показывающие, как направление пространственного внимания определяется семантикой зрительно предъявляемых слов: например, зрительное предъявление слова «солнце» в центре поля зрения ведет к пространственному сдвигу внимания в сторону верхнего полуполя зрения, а прочтение слова «земля» – к аналогичному сдвигу в сторону нижнего полуполя зрения (Estes et al. 2008, на материале русского языка – Миклашевский, Царегородцева 2014). За пределами рассмотрения останутся также работы, связанные с функционированием языка и зрительного внимания в единой системе, с изучением влияния фокуса внимания на структуру речевого высказывания (Tomlin 1997; Myachykov et al. 2005) и на понимание неоднозначных референциальных конструкций – высказываний, в которых одно и то же местоимение потенциально может быть отнесено к нескольким действующим лицам, о которых идет речь в высказывании (Kibrik 2011).