fom вместо for), а также результаты экспериментов, показывающих, что изменение грамматической роли служебного слова в тексте (например, использование слова the для обозначения тайской специи) приводит к практически полному исчезновению эффекта (Moravcsik, Healy 1995).
Поскольку были накоплены данные в поддержку обеих альтернатив и при этом они не противоречат друг другу и обе подчеркивают конструктивный характер зрительного восприятия слов в процессе чтения, они были синтезированы в модели GO (Guidance-Organization, «Направление-Структура»), разработанной совместно авторами той и другой гипотез (Greenberg et al. 2004). В гибридной модели процесс «укрупнения единиц» облегчает опознание высокочастотных служебных слов, которые обеспечивают выявление структуры предложения, в свою очередь управляющей зрительным вниманием читателя так, что в фокусе внимания оказываются слова, требующие более глубокого содержательного (смыслового) анализа.
Однако закономерности поиска буквы в связном тексте могут существенно отличаться от закономерностей поиска буквы в большом буквенном массиве по нескольким причинам. Во-первых, слова в тексте сегментированы (отделены друг от друга), как и в задаче поиска буквы в списках слов (Krueger 1970; Krueger et al. 1974). Во-вторых, на что указывает «эффект пропуска буквы», не только частота встречаемости, но и синтаксическая роль слов в связном тексте различна. Поэтому накопленные данные о закономерностях такого поиска не позволяют предсказать результат поиска буквы в условиях, когда сами слова могут быть спонтанно выделены наблюдателем из буквенного массива, а могут оставаться незамеченными при решении задачи, в которой в качестве целевых стимулов выступают отдельные буквы.
9.2. Поиск букв в словах и за пределами слов в больших буквенных массивах: результаты исследования
В первом из серии наших исследований с использованием модифицированного теста Мюнстерберга испытуемые решали задачу поиска букв в случайных буквенных рядах, содержащих слова. Таким образом, задача не была связана с обнаружением слов и не требовала этого, а испытуемые не были предупреждены о наличии слов в буквенных рядах. Использовались три типа бланков, представлявших собой организованные в ряды буквенные массивы. В бланках первого типа ряды букв содержали слова, и при этом целевая буква всегда входила в состав слов. Бланки второго типа также содержали слова, но целевая буква всегда располагалась за их пределами. Бланки третьего типа слов не содержали. Помимо показателей продуктивности поиска (количества найденных целевых букв за 1 минуту), мы задавали испытуемым вопросы, нацеленные на выявление субъективной репрезентации задачи.
Мы предположили, что, если спонтанное выделение слов в бланке может изменить стратегию поиска и привести к их произвольному и целенаправленному использованию в качестве средства решения задачи зрительного поиска буквы, будут наблюдаться различия в успешности решения задачи в трех условиях. Если замечаемые в ходе поиска слова не будут замечаться испытуемыми либо не могут быть использованы в качестве средства решения задачи, различий между тремя условиями не будет.
В исследовании приняли участие 216 человек (134 женского пола, 82 мужского), студенты и аспиранты МГУ им. М. В. Ломоносова и НИУ ВШЭ, в возрасте 17—29 лет (средний возраст – 20 лет), праворукие, с нормальным или скорректированным до нормального зрением. В каждую из групп, выделенных в соответствии с тремя условиями эксперимента (первая экспериментальная группа – ЭГ1, вторая экспериментальная группа – ЭГ2, контрольная группа – КГ), вошло 72 человека.
Стимуляция. В эксперименте использовались разработанные нами бумажные бланки размером 14,8 × 21 см трех типов. Бланки создавались с помощью специальной компьютерной программы-генератора с использованием заранее подготовленных «словарей» стимулов. Каждый бланк включал 10 строк по 60 строчных букв русского алфавита без пробелов, в которых содержались 24 целевые буквы. В качестве целевых букв были выбраны частотные согласные русского алфавита: Н, Т и Р (частоты выверялись по пособию: Пилиди 2009). Каждый испытуемый выполнял задачу поиска только одной буквы. В контрольном условии (КГ) строки состояли из шестибуквенных «неслов» (наборов букв, представляющих собой анаграммы слов русского языка, не опознаваемые как слова: напр., «оаьтпл»; все буквы в несловах были разными), каждая строка включала 10 таких буквенных наборов без пробелов между ними. В первом и втором экспериментальных условиях (ЭГ1 и ЭГ2) в строки в случайном порядке вводились 24 слова, состоящие из разных букв. Слова, примерно уравненные по частотности, были взяты из нашего описанного выше исследования «эффекта превосходства слова» в условиях отвлеченного и сфокусированного пространственного внимания (Горбунова, Фаликман 2012). В ЭГ1 целевая буква всегда содержалась в слове (по 4 раза на каждой из возможных позиций от начала слова в разных шестибуквенных словах) – пример бланка представлен на рис. 22. В ЭГ2 слова никогда не содержали целевую букву, но размещались в строках между появлениями целевой буквы. Всего использованы 9 вариантов бланков, напечатанных на горизонтально расположенных листах формата А5 шрифтом Times New Roman, кегль 14.
Процедура. Использовался межгрупповой экспериментальный план. Каждый испытуемый проходил процедуру исследования индивидуально. Краткая инструкция была представлена на бланке, но проговаривалась экспериментатором устно, чтобы можно было начать отсчет времени сразу после предъявления бланка. Испытуемому предлагалось за 1 минуту найти и вычеркнуть как можно больше целевых букв. Через 1 минуту выполнение задачи прерывалось экспериментатором. После завершения поиска испытуемые отвечали на три вопроса с вынужденным выбором, представленных на обороте бланка: заметили ли они слова, обратили ли внимание на взаимное расположение слов и целевых букв, а также помогали или мешали им слова решать задачу поиска букв (в случае, если слова были замечены).
Для обработки показателей продуктивности решения задачи применялся однофакторный дисперсионный анализ, для обработки данных по структурированным субъективным отчетам – критерий хи-квадрат Пирсона.
Рисунок 22. Пример бланка модифицированной методики Мюнстерберга для ЭГ1: целевая буква Т всегда в словах. Реальный размер бланка соответствовал листу бумаги формата А5 (14,8 × 21 см)
Значимых различий между тремя группами испытуемых по продуктивности выполнения задачи обнаружено не было: F(2,215) = 0,018, p < 0,98. Средние значения показателей успешности решения задачи по трем группам испытуемых (в процентах от общего количества целевых букв в бланке) и стандартное отклонение приведены в двух первых колонках табл. 4.
Однако были выявлены различия в субъективной репрезентации задачи в этих трех условиях. Если в первом условии замечали слова 65% испытуемых, то во втором их заметили 37,5% (различия значимы: χ2 Пирсона = 13,7, p < 0,0001). Взаимосвязь между расположением букв и слов на бланке также значимо чаще выявляли испытуемые ЭГ1 (χ2= 4,7, p < 0,03). При этом заметившим наличие слов в бланках в ЭГ1 (целевая буква всегда входит в состав слов), согласно субъективным отчетам, слова чаще помогали решать задачу, а в ЭГ2 (целевая буква всегда располагается за пределами слов) – субъективно затрудняли поиск (χ2= 17,8, p < 0,0001). В контрольной группе «заметили» слова 11 % испытуемых (8 человек). Количественные показатели по субъективным отчетам (в процентах от общего числа испытуемых) также приведены в табл. 4. При разделении групп на подгруппы на основе субъективных отчетов по критерию спонтанного обнаружения слов значимые различия в продуктивности в каждой из подгрупп также отсутствовали.
Таблица 4
Основные результаты эксперимента с поиском букв в больших буквенных массивах
Были обнаружены значимые различия в эффективности поиска трех использованных в исследовании целевых букв: F(2,215) = 17,0, p < 0,0001. Проведенные парные сравнения показали, что буква «р» отыскивается значимо эффективнее букв «н» и «т», эффективность поиска которых значимо не различается. Согласно результатам дисперсионного анализа, данный фактор не взаимодействует с фактором условия: F(4,215) = 0,64, p < 0,63. Эти различия, обусловленные, по всей видимости, наличием «выскакивающего» признака у буквы «р» – «хвостика» ниже уровня строки, создающего условия для асимметрии зрительного поиска (Treisman, Souther 1985), позволяют заключить, что основной результат эксперимента не может быть следствием «эффекта потолка». Они демонстрируют, что сам показатель эффективности поиска буквы в целом чувствителен, а выбранный временной интервал достаточен для оценки эффективности поиска.
Таким образом, исследование выявило диссоциацию продуктивных показателей решения задачи зрительного поиска буквы в больших буквенных массивах с разной структурой и ее субъективной репрезентации: несмотря на то что условия предъявления объективно не оказали влияния на эффективность поиска, испытуемые по-разному оценивали их влияние на решение задачи. Если соотнести полученный результат с предложенным в контексте психологической теории деятельности определением внимания как «феноменального и продуктивного проявления работы ведущего уровня организации деятельности» (Гиппенрейтер 1983: 172), то можно предположить, что в решении рассматриваемой задачи задействован не единый процесс внимания с феноменальным и продуктивным аспектами, а два класса процессов, только один из которых можно отнести к вниманию.
Мы трактовали полученный результат как диссоциацию нисходящих процессов в обработке зрительной информации, обеспечивающих автоматическое выделение слов в буквенных массивах, и нисходящих влияний на процесс решения задачи зрительного поиска, связанных с укрупнением единиц обработки зрительной информации.