Результаты и обсуждение. Средняя эффективность поиска в 2 условиях (целевые буквы всегда в словах и целевые буквы всегда за пределами слов) составила 78% и 75%, различие не значимо (p = 0,23), что соответствует результатам наших предыдущих исследований. При этом в первом условии слова в ходе поиска букв, согласно опросу, заметили 39 испытуемых из 40, во втором – 36 испытуемых. На основе показателей «теста на включение» и «теста на исключение» рассчитывались показатели вероятности осознаваемой и неосознаваемой обработки информации о каждом слове в соответствии с процедурой диссоциации процессов Л. Джакоби (Jacoby 1991) для каждого из условий: Pосозн. =Рвключ. – Pисключ., Рнеосозн. = Pисключ./1 – (Pвключ. – Pисключ.). Средние показатели для двух условий представлены в табл. 8.
Таблица 8
Результаты процедуры диссоциации процессов
Отметим низкие значения вероятности осознаваемой переработки информации (в исследованиях Л. Джакоби c коллегами с припоминанием пространственно изолированных слов, предъявленных в условиях полного внимания (Jacoby et al. 1993), этот показатель составлял 0,25) и сопоставимые с ними низкие показатели неосознаваемой переработки информации (в том же исследовании этот показатель составил 0,47 в условиях полного внимания и 0,46 в условиях отвлечения внимания от предъявляемых слов). Дисперсионный анализ не выявил ни значимого влияния отдельных факторов (осознаваемая/неосознаваемая обработка: F = 1,062, p = 0,31; условие: F = 0,035, p = 0,85), ни взаимодействия между ними (F = 0,449, p = 0,51).
По данным Л. Джакоби с коллегами, отвлечение внимания существенно влияет на вероятность осознаваемой обработки слова (снижает ее до нуля) и не затрагивает показателя неосознаваемой обработки (Jacoby et al. 1993). Таким образом, можно предположить, что между условиями с целевыми буквами в составе слов и целевыми буквами за пределами слов предположительно нет различий в распределении и структуре внимания, хотя субъективно, согласно результатам предыдущих исследований с использованием структурированного субъективного отчета, вхождение букв в состав слов «облегчает» поиск, а их расположение за пределами слов «мешает» его осуществлению.
Таким образом, несмотря на субъективные отчеты о том, что слова замечаются в больших буквенных массивах в ходе поиска букв, в действительности это касается очень небольшого количества слов. Иначе говоря, полученные в предыдущих экспериментальных сериях отчеты о замеченных словах не были следствием ограничения объема рабочей памяти, а соответствовали реальному количеству замечаемых слов. При этом показатели неосознаваемой обработки слов также крайне невысоки, следовательно, за пределами сознания в ходе поиска букв слова также не выделяются и не репрезентируются как таковые. Это согласуется с отсутствием глазодвигательных коррелятов спонтанного обнаружения слов в больших буквенных массивах, с отсутствием имплицитного научения при переходе от поиска букв к поиску слов в одних и тех же буквенных массивах и с отсутствием влияния наличествующих в буквенном массиве слов на эффективность поиска букв вне зависимости от взаимного расположения букв и слов. В целом данный результат подтвердил нашу гипотезу о том, что слова при поиске букв в больших буквенных массивах не могут быть эффективно использованы как средство решения перцептивной задачи: их произвольное выделение происходит медленно и неэффективно, о чем говорят результаты нашего исследования с регистрацией движений глаз, а автоматизированных операций для их выделения нет. Возможно, дополнительный свет на особенности поиска в данных условиях могло бы пролить исследование на выборке, система письменности которой не предполагает пространственной сегрегации слов, а значит, их выделение может осуществляться автоматически – например, такая структура характерна для тайской письменности, перестраивающей оперативное поле зрения наблюдателя (Winskel et al. 2014). Возможно, у носителей данного языка и системы письменности процесс поиска букв в больших буквенных массивах, содержащих слова, может быть устроен иначе в силу доступности автоматизированных операций выделения слов.
Глава 10Зрительное внимание в структуре процесса решения перцептивной задачи
Представленный в этой книге цикл теоретических и экспериментальных исследований зрительного внимания человека, основанный на представлениях о внимании в психологической теории деятельности и культурно-исторической психологии, с одной стороны, и использующий методический инструментарий современной когнитивной психологии – с другой, позволил получить ряд новых результатов, усиливающих, на наш взгляд, позиции конструктивистского подхода к вниманию. В качестве ключевого понятия при выдвижении гипотез и обсуждении результатов экспериментов выступило понятие перцептивной задачи. Мы использовали материал, открывающий наиболее широкие возможности иерархической организации обработки зрительной информации и варьирования решаемых человеком задач: а именно, слова родного языка и буквы, входящие в состав алфавита родного языка. Те и другие усваиваются человеком как часть культуры в ходе индивидуального развития, их опознание достигает высокого уровня автоматизации в широком спектре условий, перестраивая процессы зрительного восприятия, но вместе с тем они позволяют показать, каким образом система восприятия перестраивается в соответствии с особенностями поставленной задачи, особенно если эта задача нарушает привычные условия восприятия и требования к опознанию и, соответственно, те перцептивные операции, которые складываются в индивидуальном опыте.
В исследованиях были затронуты только два уровня организации деятельности: уровень действий и уровень операций (сознательных и приспособительных). Это позволило проанализировать объективную (требования и условия их выполнения) и субъективную (цели и доступные средства) структуру перцептивных задач, оставляя за скобками, с одной стороны, уровень психофизиологических функций, накопленные в современной нейронауке данные о механизмах которого по возможности учитывались при обсуждении результатов экспериментов, а с другой – уровень деятельности и побуждающих ее факторов. Вместе с тем мы солидарны с В. А. Иванниковым, рассматривающим внимание с позиций психологической теории деятельности как «временный психический орган решения текущей задачи, поставленной потребностями субъекта или принимаемой личностью как задача, обязательная для ее решения» (Иванников 2010: 298; курсив мой. – М. Ф.), и с Ю. Б. Гиппенрейтер, которая, развивая кольцевую модель Н. А. Бернштейна в отношении решения перцептивных задач, отмечает:
…то, что называют вниманием, зависит от нормального функционирования всех блоков кольца управления: программы, задающего прибора, прибора сличения, блока перешифровки, наряду с потребностями или мотивами, которые как бы вынесены за скобки автором кольца, но, конечно, предполагаются как необходимые условия его работы (Гиппенрейтер 1983б: 174).
Исследуя решение перцептивных задач, мы исходим из допущения принятия участниками эксперимента этих задач.
В описанных выше экспериментальных исследованиях мы рассмотрели широкий класс перцептивных задач, поставленных в отношении зрительно предъявляемых слов и букв в их составе. Это были задачи опознания всех букв слова; опознания отдельной буквы в составе слова; зрительного поиска буквы (в одной из дискретных буквенных последовательностей, одновременно предъявленных наблюдателю, и в больших буквенных массивах); зрительного поиска слова; установления одновременности либо порядка появления половин слова; отслеживания субъективных исчезновений букв слова на фоне движущейся «маски».
Мы показали, что включение буквы в состав более крупной единицы (слова) может способствовать не просто более эффективному опознанию, но и более успешному решению задачи на внимание в отношении этой буквы и в ряде случаев приводить к преодолению ограничений в обработке зрительной информации и ошибок внимания, описанных в когнитивной психологии. Это дает основания утверждать, что слово как целостная единица выступает в качестве средства решения задачи, определяя организацию процесса ее выполнения.
Среди феноменов, изучаемых в современной когнитивной психологии внимания, можно найти немало примеров как внешне опосредствованного, так и внутренне опосредствованного перцептивного внимания. Однако механизмы опосредствования традиционно не выступают в качестве конкретного предмета исследования, несмотря на то что использование средств решения перцептивной задачи, рассматриваемое как форма «нисходящих влияний» на ее выполнение, согласно результатам исследований, перестраивает работу системы переработки информации, например вводя в процесс переработки новые уровни, которые выступают в качестве источника нисходящих влияний.
В наших экспериментах (их основные результаты резюмированы в табл. 8) был использован широкий класс задач на зрительное внимание в отношении буквенных стимулов. Общая схема исследований состояла в том, что задача, так или иначе требующая отбора и/или сосредоточения, ставилась в отношении буквы в составе слова русского языка или неслова (а в некоторых случаях – так называемого псевдослова, набора букв, напоминающего по структуре слово русского языка, сохраняющего характерные для слов вероятности перехода между отдельными буквами и произносимого, но не имеющего смысла). При этом буквы слова могли предъявляться как последовательно, одна за другой в одном и том же месте зрительного поля, так и одновременно, что более типично для восприятия человеком слов. В случае перцептивной сгруппированности слова и его пространственной сегрегации (изолированного предъявления или пространственного отделения от других доступных наблюдателю слов и букв) такое предъявление создает условия для его автоматизированного «схватывания» как целостной конфигурации.