— Пожрать бы. — Я изучаю витрину киоска с шоколадными батончиками и понимаю, что это не лучшее применение для последней сотни, оставшейся у нас.
Звонит телефон. Кругом снуют люди, мало ли у кого сработала трубка, но Марго упорно пялится на мой карман.
Я вспоминаю как, спускаясь навстречу Моне, я первым делом парализовал его пальцы, державшие мобильник, а уж потом вырубил его грузную тушу. Выпавшую трубку я подобрал. После удачного бегства из подъезда адреналин будоражил кровь, и я нахально нажал вызов абонента по имени «Братуха». Сделал это, правда, когда мы благополучно угнездились в маршрутке. Теперь пришел ответный звонок. Судя по всему, бандиты нашли Моню и скумекали, что их облапошили. Сейчас будут брызгать слюной, пытаясь одержать словесную победу.
Не на того нарвались!
— Что, съели! Хрен вам! Не достанете! — ору я в трубку и тут же отключаюсь.
— Народ не распугай, — ворчит Марго.
Смелость и нервы возбуждают аппетит с удвоенной силой. Я изучаю фасад торгового центра, увешанный пестрыми вывесками, как новогодняя елка безвкусными игрушками. Одна из вывесок зазывает в итальянскую пиццерию. Пустой желудок начинает исполнение монотонной увертюры. Сколько раз я видел, как уплетают пиццу артисты в кино, но никогда не ел сам. По крайней мере, в интернате. Что было в прежней жизни, я плохо помню.
— Интересно, для итальянской пиццы хватит русских ста рублей? — размышляю я вслух.
— Ага, дадут, догонят, и еще раз дадут, — злится Марго.
Отошла! Недолго я наблюдал ее в непривычной роли виноватой паиньки.
— В магазине надо купить лапшу быстрого приготовления и раздобыть кипяток, — вещает она тоном аборигена, обнаружившего спасшегося туриста на необитаемом острове. — Пошли в магазин.
Марго устремляется к торговому центру. Я топаю следом.
— И где мы возьмем кипяток?
— Когда мама водила меня в платную стоматологию, там на специальной штуке торчала перевернутая канистра с двумя краниками. Из одного текла холодная вода, из другого горячая. Подходишь и наливаешь.
— И кто тебя пустит в стоматологию?
— Скажу, что зубы пришла вставлять, меня и чаем угостят.
— Вставишь и убежишь?
— Вот еще! Дам я им свои зубы портить.
Мы подходим к торговому центру. Мой желудок усердно обрабатывает сигнал от мозга, посланный образом горячей пиццы. Солирует инструмент с подсасывающим звуком.
— Слышь, Марго, а давай в пиццерию. Наедимся и смоемся!
— А кто болтал про честность, когда я одежду тырила?
— Жрать хочется.
— Ну, не знаю. — Марго с сомнением смотрит на мои дохлые ноги, с трудом обретающие прежнюю силу после трехлетней расслабухи. — А если тебя охранник схватит, сможешь коленом ему точно вмазать?
Черт! Марго права. Быстро бегать я еще не умею, и с точностью удара по яйцам могут быть проблемы.
— То-то и оно, — подытоживает Марго.
Мы бродим по супермаркету, и у меня появляется стойкое ощущение, что здесь я уже был когда-то. Дурманящий запах пекарни, пирамиды пива и колы, диковинные рыбы на льду, копошащиеся на дне аквариума раки и осоловелые глаза обреченных карпов, тыкающихся в стекло. Такое впечатление, что я уже это рассматривал. Наверное, все супермаркеты похожи, но в Верхневольске подобного блеска точно нет.
Мы выходим из магазина с двумя упаковками лапши и батоном хлеба. Марго зыркает в поисках стоматологии с неиссякаемыми запасами кипятка, а я вдруг замечаю явно знакомую вывеску.
— Вон зубодробильня, на той стороне! — находит Марго.
— Подожди! — хватаю я девушку за рукав.
Я по-новому смотрю на торговый центр и вдруг понимаю, что я видел его раньше. Точно! Я здесь был! Моя память похожа на заиндевевшее окно. Прислонишь теплый палец, и сквозь образовавшуюся проталину можно разглядеть маленький кусочек прежней жизни.
— Ты чего? — Марго недоуменно таращится на меня.
— Я был здесь с родителями. И в супермаркете, и в других магазинах. Даже в пиццерии.
— С чего ты взял?
— На втором этаже есть магазин электроники, где мне купили «айпад». Я увидел название магазина и вспомнил.
— Тебя баловали, Солома. Может, ты фантазируешь?
— Давай проверим. Справа за углом должен быть нотариус. — Я тяну Марго за собой, мы огибаем торговый центр и видим в торце вывеску нотариальной конторы. С фасада ее не было видно. — Убедилась! Я ничего не придумал!
Эйфория распирает меня. Память вернула еще один кусочек потерянной жизни.
— Наверное, ты жил неподалеку.
— Нет. Мы приезжали сюда на машине. Отец часто заходил к нотариусу, а мы с мамой отправлялись за покупками. Я помню, что мы ездили на БМВ! Черный внедорожник, кожаные сиденья и обалденная музыка!
— Круто! А я все время на маршрутках. Что-нибудь еще вспомнил?
Я напрягаю память, рассматриваю торговый центр, но кроме нескольких знакомых вывесок ничего не вспоминаю. И вдруг и замечаю табличку с адресом на углу здания.
Ни фига себе! Я выхватываю конверт, взятый у Дэна. Так и есть!
— Что с тобой? — Марго замечает мое волнение.
— Это письмо Дэн хотел послать сюда! Вот адрес нотариуса. В письме самая свежая выписка из моей медкнижки. Кому она понадобилась?
— Нотариусу.
— А зачем? Почему он хочет знать мое состояние?
— Нотариусы часто работают на кого-то, выполняют поручения.
— Значит, это письмо не для него?
— Почем я знаю.
— А если провести эксперимент.
— Какой?
— Марго, давай ты занесешь нотариусу письмо и скажешь, что из Верхневольска передали.
— Ко мне пристанут. Что, да откуда?
— Вот и хорошо! Завяжется разговор, сошлешься на Дэна Голубева, мол, поручил, и всё такое. Вдруг, нотариус о чем-нибудь проболтается.
— Ну ладно. Заодно горячей воды попрошу. Только у меня одна рука, тебе налить не смогу.
— Обойдусь. Ты главное узнай что-нибудь.
Марго скрывается за железной дверью. Тяжелая преграда клацает магнитным замком. Мне сразу становится тревожно. Минуты ожидания тянутся невыносимо медленно.
25
Кабан и Тиски выволокли из подъезда тяжелую тушу Мони и впихнули в джип.
— Давай, братан, колись, где они? — Кабан бесцеремонно хлестал Моню по щекам.
— Оставь его, сам очухается, — поторопил Тиски. — Садись за руль!
Кабан завел двигатель и спросил:
— А куда ехать?
— Они на Юго-Западной. — Тиски смотрел на дисплей своего смартфона, где на схеме улиц выделялась рыжая стрелочка.
— Что это? — покосился Кабан.
— Телефон Мони. Хорошо, что пацан его тиснул.
— Не понял?
— Да чего тут понимать! Я подключил обычную функцию, с помощью которой родители определяют, где их ребенок. Захожу на специальный сайт и вижу вас, как облупленных.
— Ты нас пасешь? — не сразу дошло до Кабана.
— Вы мне как дети, — ухмыльнулся Тиски. — Теперь врубился, почему я оставил твой мобильник Виталу? Если девчонка с ним смоется, она все равно будет у нас на крючке. Я могу проследить даже историю передвижений. В прошлую пятницу, к примеру, ты с Моней в нашем лучшем борделе на два часа завис.
— Во, блин!
— Не блин, а двадцать первый век.
— Как без баб, Тиски?
— Пятница-развратница. В этот день клиенты и без вас ломятся. Не хрен девок от работы отрывать!
— Заметано. В выходные пас. Будем драть по понедельникам.
— Погнали за Одноручкой!
26
Я нервничаю на углу торгового центра, поглядывая на дверь нотариальной конторы. Сколько времени прошло, как Марго там исчезла?
Я озираюсь в поисках часов. На глаза попадается древний «жигуль» увешанный объявлениями «Куплю б/у телефоны. Быстро и дорого». Решение приходит мгновенно, деньги важнее украденной трубки, и я направляюсь к лавке на колесах. Обещания сбываются ровно наполовину. Быстро, но дешево. За пару минут я сбываю вполне приличный мобильник за пятьсот рублей.
А Марго всё нет! Почему так долго! Я начинаю опасаться, что Марго угодила в стан врага, и уже собираюсь отправляться на выручку, как она появляется на пороге нотариальной конторы.
— Идем, — тащит меня Марго в сторону. — Не суйся сюда. Нотариус какой-то стремный, еле к нему прорвалась.
Мы останавливаемся у дороги, Марго рассказывает:
— С порога наплела про «лично в руки», и прочую ерунду, культю свою оголила для сочувствия, меня и пропустили. Дядька удивился, когда увидел конверт, а я свое гну, на почте часто теряется, вот меня и попросили, раз я в Москву еду.
— И что?
— Когда я вышла из его кабинета, с помощницами стала болтать, чай попросила. А сама прислушиваюсь. Мне кажется, нотариус позвонил кому-то и рассказал про письмо.
— Как он выглядит?
— Губастый хлыщ в сопливом костюме.
— Почему в сопливом?
— Лощеный, блестящий, как в соплях стиранный. И морда у него сытая, как у Верхневольского мэра.
Мы присаживаемся на остановке, я поглаживаю дергающуюся на бедре мышцу. Марго показывает пластиковую бутылочку.
— Открывай лапшу. Я свою порцию там слопала, а тебе горячей воды захватила.
Она зубами отвинчивает крышку. Я жду минуту и всасываю набухшую лапшу, помогая руками и коркой хлеба. Вкуснятина!
— Хочу посмотреть на этого нотариуса, — решаю я. Вдруг еще одна проталина появится в окошке замерзшей памяти.
— Внутрь пойдешь или ждать будешь?
— Лучше подождать.
— Он до вечера принимает.
— Может, на обед выйдет.
Сквозь пыльное стекло остановки я слежу за входом в нотариальную контору. По ступенькам поднимаются и спускаются посетители. «Сопливый» костюм пока не появлялся.
И вдруг я вижу, как из красивой серебристой машины с эмблемой прыгающего ягуара выходит мужчина, которого я прекрасно знаю! Но это невозможно!
Человек исчезает за дверью нотариальной конторы. Из моей дрожащей руки вываливается остаток батона.
— Какого хрена жратву разбрасываешь? — возмущается Марго.
— Там… там… — Слова застревают в горле как украденная на рынке незрелая хурма. — Я видел…