Регион Напа-Вэлли можно смело назвать винным миром в миниатюре. Здесь создаются вина с использованием практически всех популярных сортов винограда. По дороге в долину Анри успел посвятить Стеллу в историю этих мест. Он увлеченно рассказывал о том, как следом за испанскими конкистадорами в Северную Америку приплыли миссионеры и привезли с собой винную лозу для своих церковных нужд. Лозу в Америке выращивали почти сто лет, но вино из местного винограда получалось невкусное. Лишь позже, во времена «золотой лихорадки», когда спрос на вино стал стремительно расти, его разнообразие и качество значительно улучшились.
До городка Сонома из Сан-Франциско окрыленная предстоящими выходными пара добралась на машине меньше чем за час, проследовав через мост Голден-Гейт и далее по автостраде. Анри заранее тщательно спланировал весь маршрут. Первая остановка была в поселке Гленн-Эллен, где находилось старинное поместье и музей американского писателя Джека Лондона.
– А ты знаешь, что Соному еще называют Лунной долиной? – спросил Анри, поглядывая на спутницу в момент ожидания зеленого сигнала светофора.
– Нет, не знаю, почему?
– Я вот тоже раньше не знал, а потом прочитал в одной туристической брошюре: так называется один из романов Джека Лондона, в котором герои – семейная пара – после долгих годов странствия добираются до Калифорнии и находят здесь свое счастье.
– Интересно… почти как мы… мы ведь тоже счастливы в Калифорнии, – улыбнулась Стелла и нежно провела рукой по щеке Анри.
– В моей школе в Париже мы совсем не изучали произведения американских писателей. А ты раньше читала что-то из Джека Лондона?
– Да, я помню одну его повесть, которую прочитала в юности. Она называлась «Белый Клык». Это рассказ о судьбе прирученного волка во время «золотой лихорадки» на Аляске. Я в детстве любила истории о животных. Помню, что в нашей английской школе в Гонконге мы изучали также рассказы Хемингуэя, – сымпровизировала Стелла, ведь она не могла поведать Анри о том, что в ее советской квартире на полке среди книг разных авторов, которые усердно коллекционировал ее папа, находилось целое собрание сочинений Джека Лондона из тринадцати томов. Этого автора любили в Советском Союзе за его литературный талант, а также за поддержку идей социализма.
Путешественники остановились на ужин в небольшом местном ресторане. Как только бокалы наполнились ароматным шардоне, Анри с улыбкой посмотрел на сияющую Стеллу и восторженно произнес: «Ты не представляешь, какое это счастье – быть в таком романтичном уголке вместе с тобой! И признаюсь, что в любой стране, в любом городе ты для меня остаешься неописуемо красивой, ты яркая жемчужина, ради которой я готов на все!»
– Анри, ты невероятный мужчина! Мне с тобой тоже в любом месте очень хорошо! Твоя любовь окрыляет, и мне не хочется, чтобы эта сказка когда-нибудь закончилась.
– Дорогая, у меня ощущение, что наша история только начинается. Я хочу, чтобы она наполнялась новыми красками и ощущениями. Я знаю, что мы можем быть счастливы вдвоем, и, может быть, не только вдвоем, – играючи произнес Анри, а Стелла неожиданно напряглась и задумалась. Пожалуй, в первый раз она побоялась, что Анри может сделать ей предложение. А что, если он пригласил ее сюда как раз для этого? Легкий холодок пробежал по спине девушки. И при чем тут намек на ребенка? Она была явно не готова к подобного рода поворотам и внезапно почувствовала внутреннюю растерянность. Ей стало жалко саму себя. Как же ей сейчас хотелось быть самой обыкновенной женщиной без огромного груза ответственности на плечах. Но нужно было увести разговор в другое русло, и Стелла начала расспрашивать Анри о планах на следующий день и вспоминать былые приключения.
А вот в комнате гостиницы любовникам уже было не до разговоров. Здесь бушевали другие страсти. Вино вскружило голову, и, едва закрыв за собой дверь, Анри и Стелла с упоением бросились в объятия друг друга. В их отдельной вселенной существовали только он и она. Оба испытывали неимоверное чувство радости от того, что были вместе. Ее лицо, волосы, обнаженное тело были прекрасны. Он завораживал Стеллу статной фигурой и пронзительным взглядом карих глаз, в которых угадывалась сила, смешанная с особой нежностью. Любовь Стеллы не была безрассудной, напротив, она любила Анри и сердцем, и умом. Она была бы не против видеть его своим помощником в борьбе за справедливый мир, а не только любовником. Но пока это оставалось лишь фантазией девушки. Центр держал в своих руках подобные решения, и пока о намерениях руководства в Москве она не могла знать.
Следующие три дня были похожи на сказку. Стелла и Анри убеждались вновь и вновь в том, что им невероятно хорошо друг с другом. Днем они посещали винодельни, любовались залитыми осенним солнцем долинами, а вечером оставались наедине и наслаждались близостью, которую не могли нарушить ни срочные дела, ни текущие проекты, ни даже мысли Стеллы о радиосеансе или подготовке очередной шифровки.
Глава 25
Амман, Иордания, 2005 год
В пять утра лишь в одном из окон здания российского посольства горел свет. Резидент службы внешней разведки Николай Азатович Рахимов, приступивший к работе лишь месяц назад, сосредоточенно читал документы из нескольких файлов, извлеченных им из сейфа. Всю ночь он не мог уснуть, обдумывая задание, которое он получил накануне. Не дожидаясь рассвета, он отправился в свой кабинет в надежде найти решение той головоломки, которой озадачил его Центр. Николай был родом из Уфы. Отец и мать были татарами, но прожили всю жизнь в Башкирии. После окончания юридического факультета местного университета его пригласили на учебу в Краснознаменный институт КГБ. После окончания были командировки в Тунис и Египет.
Задача была связана с соседним Ираком. Николая интересовали активные надежные агенты в Иордании, которые могли бы съездить в Ирак на несколько дней и не привлечь к себе внимания. Позывные таких агентов, их псевдонимы, места проживания, личные характеристики и условия встречи хранились в папке с грифом «Совершенно секретно». Это были люди, которые работали с Россией по разным направлениям: некоторые из них были хороши для одноразовых заданий, но были и те, кто поставлял информацию на постоянной основе. В этот раз предстояло отправить того, кто сотрудничал с российской разведкой, не понимая, что на самом деле работает на нее. Внимание Николая привлекло дело Язида, продавца запчастей для автомобилей. Он держал связь с надежным местным этническим турком, через которого российский резидент передавал задания. Благодаря такой цепочке Язид искренне верил, что помогает турецким спецслужбам. В голове резидента созрел некий план с использованием именно этого агента…
Эль-Фаллуджа, Ирак
Дежурная смена в больнице заканчивалась в полдень. Молодой санитар Гариб Хамад только что закончил дела, снял халат и побрел к выходу. Выйдя, он присел на ступеньку, устало облокотился на теплую колонну, склонил голову, а из полузакрытых глаз покатились крупные слезы, которые он даже не замечал. Мужчина сжал руками виски, покачивая головой, и тихие стоны вырвались из его груди. Легкий ветерок бережно трогал его черные кудри, как будто пытался утешить плачущего.
Солнце светило ярко над старинным Городом мечетей, с ближайшего минарета зычным и протяжным тенором раздался голос муллы: «Аллаху Акбар, Аллаху Акбар!» Азан – извещение о наступлении времени молитвы было слышно повсюду. Мальчуганы, вздымая дорожную пыль, мчались по своим важным делам, а бородатые мужчины, подгоняемые звуками молитвенных призывов, спешили в мечети. Казалось, мирная и размеренная жизнь продолжалась здесь веками. И сто, и тысячу лет назад все было так, как сегодня. Но существовала и обратная сторона жизни в этом древнем городе. О ней знали все, но видели немногие.
Гариб работал в местной больнице и был одним из тех, кто сталкивался с болью и страданиями почти ежедневно. Он слыл человеком веселым, общительным и сострадательным, но после гибели Рахата Мансура – мужа своей тети, которого убили американцы только за то, что он не вовремя оказался на улице, взгляд Гариба потух. Он стал замкнутым и частенько думал о члене семьи, который ценой своей жизни спас от американской пули сирийского мальчика. Работа санитара была тяжелой, но Гариб чувствовал себя полезным. К тому же он теперь помогал многодетной вдове убитого родственника и вынужден был работать почти без выходных.
Утомительное дежурство никогда не выводило Гариба из душевного равновесия, но то, что он увидел этим утром в родильном отделении, было настоящим потрясением. На ступеньке больницы он присел для того, чтобы отойти от шока. Зрелище было труднопереносимым не только для него, но и для повидавших немало за время войны докторов. Этот взгляд новорожденной девочки…
Санитар частенько помогал хирургам больницы, которым приходилось выполнять обязанности акушеров. Обычно во время родов они видели лишь сморщенные маленькие комочки, громким плачем возвещающие о своем прибытии в этот мир. Но в последние месяцы на свет появлялись дети с различными патологиями – искривленными позвоночниками, недоразвитыми ручками или ножками, а то и вовсе с отсутствующими конечностями. Врачи знали, что это были последствия использования американской армией запрещенного оружия во время боев за Фаллуджу. Новорожденная девочка, которую сегодня увидел Гариб, не издавала никаких звуков, и только широко распахнутый глаз, единственный на ее синюшном личике, казалось, с ужасом смотрел на него двумя расположенными в нем зрачками. Казалось, что это уродливое, пока не осознающее самое себя существо понимало, насколько трагична будет ее жизнь среди людей. Принимавшие роды врачи с трудом сдерживали эмоции ужаса и жалости к бедному ребенку. Но тяжелее всего было матери, которая, увидев свою дочь, забилась в истерике и вскоре потеряла сознание.
Всего несколько месяцев назад разрывы, которые громыхали вокруг города, и яркие огни на небосклоне являлись не чем иным, как фосфорными бомбами, которыми забрасывали Фаллуджу американские военные. Когда бои стихали, зараженные развалины домов бульдозерами сбрасывались солдатами в водоемы. Несведущие горожане употребляли эту воду для питья, а отравленная химическим оружием пыль вздымалась в небо, покрывая затем кварталы города… Позже в госпиталях стали появляться на свет уродцы, дети-мутанты. Послевоенная Фаллуджа наводнялась многочисленными человеческими трагедиями. Чего только стоила грустная статистика: за один месяц почти четверть родившихся в центральной больнице детей умерли через несколько дней после появления на свет. Младенцы появлялись на свет с двумя головами, с деформированными или вовсе отсутствующими конечностями. Ученые знали, что воздействие фосфорных бомб может влиять и на несколько последующих поколений. Врожденные дефекты были также вызваны обедненным ураном, который активно использовался для бронебойных снарядов и пуль. Его смертельно опасные частицы настолько малы, что не опускаются на землю, а задерживаются в атмосфере на годы. Радиоактивная пыль действует, как яд. Она способна попадать в кровоток, накапливаться в лимфоузлах и вызывать рак.