Ладно, зачет. Я бы нашел ее языку другое, невербальное, применение, а пока зачет. Мне даже понравится с ней жить, если бы не ее громила со смазкой для железных калиток. Кстати, откуда? Он же ночью только явился! Я обратился к Зинаиде:
– Будьте любезны, заткните Кристине рот оладьями.
– Будет исполнено, Саш. Вы и сами ешьте, не отлынивайте!
Но Кристина от добавки отказалась, хотя и поглядывала на блюдо с сожалением и натирая полный живот. Подойти, что ли, предложить помощь в натирании?
– Кстати, Александр, – Кристина снова заговорила. – Неудобно как-то предлагать вам деньги, а от ситуации неловко. Пока мы здесь, то можем в чем-то помогать! Хотя бы дорожки в саду почистить, а Гоша прекрасно готовит!
– Ну да, – буркнул я, подавляя очередной всплеск раздражения, – давайте заберем работу у Зинаиды и отдадим ее Гоше. Есть ли вообще что-то, чего он не умеет?
Ответ я знал – этот перекормленный индюк не умеет быть верным самой интересной девчонке на свете, такой косяк никакой готовкой не перекрыть.
– Да я не то имела в виду… – Кристина угадала мое настроение и поникла.
Я зря допускаю эмоции. Так она решит, что их вторжение меня злит, и съедут как можно скорее. А мне очень не хочется, чтобы половина из них уезжала. Потому я поспешил добавить:
– Я очень рад, что вы здесь, Кристина, говорю серьезно. Я и Зинаиду просил переехать, поскольку одному бывает очень скучно. Потому чем дольше вы здесь будете гостить, тем мне лучше. Зинаида, подтвердите!
– Подтверждаю, подтверждаю! Я сказала, ешьте, Саш, иначе никуда не поедете!
Кристина заметно расслабилась, даже заулыбалась.
– А вы сейчас на работу?
– Да, клип сегодня начинаем снимать.
У нее глаза распахнулись, как две оконные створки:
– О, как интересно! А мне можно будет в студию зайти посмотреть? Или туда посторонним нельзя? Машину уже заводить?
Я смотрел на нее несколько секунд, всеми силами пытаясь не улыбаться. Просто представил, как она потом еще и клип будет критиковать – мол, у какой-нибудь давно забытой группы из середины прошлого века даже клипы были лучше моих, не то что песни! Но она, кажется, не поняла, пришлось объяснить:
– Сейчас день, Кристина. Алексей за мной приедет. Или что? Давайте заберем работу у Алексея и отдадим ее вам?
– Извините, я опять не то имела в виду… Просто подумала, раз я здесь, то мне и ехать…
– Так поедем, если хотите глянуть, как снимают клипы. Платить вам только не буду за ваше же удовольствие. Посторонних туда не пускают, но вы же на меня работаете – придете, посидите в сторонке, только громко над сценарием чур не ржать. А то я вас знаю.
– Правда? Я с удовольствием! – она обрадовалась, но почти сразу скуксилась. – Ой, у меня ж задрипыш… Он к лотку так-то приучен… ну, почти. В общем, очень даже приучен, но надо контролировать.
– Когда я его в последний раз видел, он пробивался на второй этаж. Не лоток ли там ищет?
Она сорвалась с места со смешным криком, какая идиотка не закрыла в комнату дверь. В смысле, на себя же и ругалась. Интересно, как к этому великому переселению народов отнесется мой спокойный и лояльный продюсер? Понятно как, лишь бы голосовые связки не надорвал.
– Саш, – позвала Зинаида. – Я присмотрю за задрипышем, можете Кристину забирать. И это не мое дело, но я хочу вам дать пару советов. Можно?
Я с трудом перевел удивленный взгляд на нее:
– Когда это я запрещал вам давать мне советы? Жду, Зинаида.
– Во-первых, при Егоре Михайловиче контролируйте себя лучше, если не хотите создать девочке проблемы.
– Вы о чем? Зачем контролировать?
– Вы почти пять минут смотрели на лестницу и улыбались, как будто у вас голова медленно отъезжает. Причем четыре из пяти минут Кристины там уже не было.
– А-а… Так это я просто задумался…
Она вскинула руку, останавливая мой ненужный аргумент:
– Во-вторых, если вы действительно хотите, чтобы они остались здесь подольше, то придумайте им любую работу. Эти люди не смогут сидеть на вашей шее, если вы не потребуете взамен какой-то платы. Например, почему бы им не вымыть полы? У меня как раз спина разболелась. Или не разболелась, если гости вам здесь не нужны.
Я немного смутился. Если бы у меня существовала мать, то она была бы именно такой – тактичной, мудрой и проницательной.
– Если только из-за вашей спины, Зинаида… пусть моют полы.
Она не улыбнулась и никак не показала свою реакцию, а только пригрозила пальцем:
– Ну-ка доедайте до конца! А то опять до самой ночи на одном кофе просидите!
Таким образом Кристина и поехала со мной в студию. Она всю дорогу еще и с Лёшей проболтала – о маршрутах, видеорегистраторах и его маленькой дочке. И он тоже начал ей улыбаться. Да что ж такое – Кристину все мои люди принимают так, как будто ее место всегда пустовало в ожидании, когда она его займет.
Все к съемкам было готово – как я думал. Но когда вошли внутрь, нас почти снес с ног режиссер.
– Катастрофа, Саша! У нас нет актрисы!
Я оторопел:
– А где Маргарита? Вы же с Егором Михайловичем ее единогласно на кастинге утвердили.
Режиссер нервно развел руками:
– Вирус подхватила наша Маргарита! Чувствует себя неплохо, но на площадку я ее, конечно, не пущу. Агентство в срочном порядке трех девиц прислало: у одной нос размером с мой, у другой губы вареником, а третью я уже в четырех клипах видел – она же фактически клиповая шлюха! А мы сразу договорились, что нужно свежее лицо. О, лицо! – он посмотрел на Кристину взглядом профессионального пластического хирурга, оценивая размеры носа и губ. – Вы, девушка, ни в чьем клипе раньше не снимались? Тогда одобряю. Но подождем Егора Михайловича, а то опять будет верещать как петух недорезанный. Он уже едет.
На мой вкус, этот верещал ничуть не хуже. Кристина, конечно же, взвилась и попыталась увернуться. Я просто смеялся – а чего? Хотела посмотреть на съемки – смотри. Я что, виноват, что ты такая хорошенькая и в других клипах не засветилась?
– Что вы! Я не актриса!
– Да они никто не актрисы! – успокаивал ее режиссер. – Чего там актерствовать? Давайте до приезда Егора Михайловича вас подготовим, чтобы время не терять!
– Давайте не будем! – Кристина выглядела перепуганной до смерти.
А мне хотелось, чтобы ее уговорили. Пусть потом попробует раскритиковать сценарий, в реализации которого сама же и поучаствовала. Да и хоть видео на память останется, после того как ее Егор Михайлович убьет за мою влюбленность.
– Кристина, – я подошел ближе, – вас все равно загримируют так, что мама родная не узнает. Неужели струсили?
– Кто? Я? Ну да! Александр, это не моя работа!
– Что-то я в ваших руках руля сейчас не вижу.
– Но…
Она на секунду растерялась, и именно этого ослабления внимания хватило, чтобы ее утащили влево, а меня – вправо. Минут через десять, уже в белой рубашке, я прошел вперед, где как раз настраивали освещение. Из декораций – только стены с зеленым и голубым фоном, весь антураж будут прорисовывать компьютерной графикой, завтра еще съемки в бассейне – будем топить Кристину в нарисованном океане. Некоторые фильмы обходятся дешевле, чем Егор Михайлович вбухивает в мои клипы.
Появился и сам он, волоча под руку стройную блондинку и оповещая сразу весь гигантский зал с полусотней людей:
– Я всех спас! Знакомьтесь, это Катя – опозорилась только в рекламе стирального порошка. Зато посмотрите, какие брови!
Брови, как и сама Катя, действительно были привлекательными. Даже лучше, чем заранее одобренная на эту роль Маргарита. Режиссер тут же выскочил из засады и тоже заорал издали – у них обоих такая манера общения:
– О, славно! А то мы тут уже замену пытались нарядить – она поначалу отбивалась, а сейчас уже выдохлась.
Кристину я рассмотрел через несколько секунд, ее стилисты все-таки выпустили на свободу. Волосы лохматые – наверное, парикмахер все-таки уже пытался соорудить начес. Лямка узкого короткого платья слезла с плеча, а макияж сделал ее настолько яркой, что мне стало нехорошо. А она, как будто вообще ничего святого нет, еще грозно сдувала прядь с лица. У меня перед глазами поплыло.
– Кристина? – Егор Михайлович сосредоточился, сравнивая свою Катю с режиссерской Кристиной. – Хороша, конечно, но давайте честно, Иван Сергеевич, у нее никаких навыков в съемках, она даже не модель. Мы просто потеряем уйму времени, объясняя, как себя вести. Катя, беги туда, пусть тебя готовят.
Екатерина все-таки остановилась передо мной и поздоровалась, заметно волнуясь:
– Добрый день, Александр! Для меня большая честь работать с вами.
– Не подведите, Катя, – улыбнулся я ободряюще.
Эффектная девушка, да и платье на нее сядет лучше – оно под этот тип фигуры шито. Кристина тоньше и в талии, и в бедрах. И – все софиты свидетели – это как раз мой размер. Пусть уже переоденется в свои жуткие джинсики, иначе моя психика прикажет долго жить, она и без того вся сжалась от беспощадного удара. Мне абсолютно точно во время работы не нужны ее голые коленки в радиусе ста километров.
Мы уселись с продюсером на первый ряд, наблюдая, как рабочие заканчивают небольшое возвышение с вертушкой. Кристина прибежала уже через пять минут, села со мной рядом. Переоделась в свое, но не умылась, и залакированный начес с одной стороны остался. Сказать ей об этом, или пусть так весь день бегает? Прикольная.
– Вы вовремя появились, Егор Михайлович! – она смеялась. – Я ведь уже смирилась! Сижу там и думаю, как маме буду сообщать – она бы в обморок упала! Вы представляете меня в роли актрисы?
– Почему же? – он наклонился вперед и посмотрел на нее через меня серьезно. – Ты бы отлично вписалась в кадр. И если бы я не нашел в последнюю минуту Катю, то и слова бы не возразил. Но я точно не хочу смотреть, как вы там будете целоваться – восемь раз, не считая дублей. Я себя знаю – потом надумаю про вас обоих черт-те что.
– Целоваться? – нахмурилась Кристина.