– Ну да, – он снова откинулся на спинку. – Песня называется «Летние поцелуи». И ты думала, что клип с таким названием будет про будни садоводов-любителей?
– Я… вообще не думала.
Она теперь с осуждением пялилась на мой профиль, я же усердно смотрел на постамент. Да, не предупредил о такой мелочи. Так я и не был обязан. А мне, может, и не выпадет в этой жизни другого шанса. Но Егор Михайлович прилетел и разрушил мою маленькую мечту, что эти съемки станут самыми приятными за всю историю моих съемок.
По зову режиссера я пошел работать. Целоваться на камеру – это почти то же самое, что просто целоваться. Процесс похож, мы не филоним, а клип должен заводить, то есть полумеры непростительны. Потому действия те же, но эмоций нет. И все выверено – от наклона головы до положения рук. Ладонь на щеку, тяну к себе, Катя на секунду распахивает глаза и тут же их закрывает – молодец, очень хорошо отыгрывает. Режиссер к нам придирается, потому делаем дубли, но это просто работа – скучная рутина. Катя сантиметров на десять выше Кристины, и это, к счастью, не позволяет моим мыслям утечь в неправильном направлении.
– Ксан, в чем дело? – опять крик. – Ты можешь сосредоточиться? Гримеры, почему у него опять лоб блестит? Але, халтурщики! И рубашку ему сильнее расстегните!
Я закрыл глаза, ощущая приятное касание пуховки, потряс головой. Все нормально – работаем дальше. По-моему, мы уже через полчаса с Катей синхронизировались, но вопить на нас не перестали.
Чуть позже Катю переодели и снимали уже одну, на синем фоне. Мне всунули в руки кружку с кофе и дали минут двадцать отдохнуть. Я занял свое же место – между продюсером и Кристиной.
– Неужели так плохо? – спросил сразу у обоих. – Режиссер недоволен.
Ответил Егор Михайлович:
– Да нет, все нормально. Он же лучший, потому снимает до идеального кадра, скажем ему спасибо. Ты вначале был рассеянным, но потом собрался.
Я посмотрел на Кристину – она выглядела обескураженной. Спросил и ее мнения:
– А вам как? Вы только на фон не смотрите, там будет шикарная прорисовка.
– Даже не знаю, я немного в шоке, – она говорила медленно. – Александр, а вам самому каково – целовать девушку, которую вы только что впервые увидели?
– Нормально, – ответил я. – Это же актерская игра.
– Да я просто… Боже, Егор Михайлович, как же вы вовремя появились! Я вам в ноги готова кланяться!
Я отвернулся. Вот именно в этой ситуации она могла бы не так активно выражать свой восторг. Аж злость взяла. Зато после перерыва режиссер уже на первом кадре заорал:
– О, проснулись голубки! Класс! Нет, не переснимаем – оставляем этот! Кать, а теперь ты его так же за рубашку – и на себя рвани, здорово! Разогрейте каждого зрителя, родные!
Пусть вредина смотрит и думает только о том, что ее место – в зрительном зале, пока меня, ее будущую прелесть, тянут за рубашку чужие пальцы. Сколько бы я отдал хоть за каплю ревности. Но она даже своего Гадожору не ревнует, а я ей пока кто?
Глава 13. Кристина: три сиделки, одна чума
Меня съемки во всех смыслах поразили. И, мягко говоря, я вообще пока не могла представить, какой результат в итоге планируется, хотя Егор Михайлович с удовольствием объяснял: там будут вихри, тут герои падают в цветы. Заодно продюсер обмолвился, что Александра нельзя назвать хорошим актером – он во многом талантлив, а в этом ремесле не блещет, но компенсирует старанием. Я серьезных проколов не замечала – по мне, так Александр в кадре смотрелся очень естественно, между ним и Катей почти сразу начала ощущаться химия, выглядело очень горячо. Единственное, что его слегка выдает: он перед каждым кадром коротко выдыхает, как будто это помогает ему сосредоточиться и нырнуть в роль.
Сзади подсел сценарист – громкое название, трудно представить, что этот «сценарий» еще и кто-то специально выдумывал, а не лепил поцелуи на фоне цветов и вихрей от балды. Он стукнул по плечу Егора Михайловича, привлекая внимание:
– Слушайте, мы три дня назад рекламный ролик для Светланы Лаолиной обрабатывали, она к нам заезжала. И сказала, что скоро будет с Ксаном Исаевым в дуэте петь. Правда? Как-то уж слишком показушно она эту инфу вставила, как будто мы ее спрашивали.
Егор Михайлович ответил, не оборачиваясь, а лишь подавшись немного назад:
– Ей, чтобы дуэтом с Сашкой спеть, надо сначала петь научиться. Вот как осилит, так сразу и перейдем к обсуждению этого вопроса.
– То есть врет?
– То есть врет.
Сценариста позвали выстраивать следующую сцену, а я поинтересовалась:
– Вас разве не злит, что она пиарится за счет таких слухов?
– Тут все пиарятся, как умеют, дорогуша, – улыбнулся Егор Михайлович. – Некоторые рождаются быть звездами, а некоторым надо зацепиться за другую звезду, чтобы хоть немного подсветило. Не обращай внимания.
Он даже не напрягся. А мне было как-то не по себе, теперь даже хотелось изобразить из себя десятую по очереди сиделку и отчитать нашу знаменитость за необдуманную связь с местной стервой. Нравы в этом сообществе очень далеки от простой человеческой морали, мне не понять. Я снова смотрела на сцену – теперь пару крутили на постаменте медленно, а сзади длинный подол платья Екатерины направляли огромным вентилятором. Вот этот кадр получится очень красивым, даже дилетанту понятно. Уперла руку в подлокотник и расслабленно наблюдала за каждым шагом Александра, остальные участники меня со временем перестали интересовать. У него профиль очень удачный – и оператор этот ракурс нещадно эксплуатирует, а еще посадка головы и, как ни странно, руки. И даже вытатуированный орнамент на бицепсе выглядит не пошлятиной, а каким-то личным стилем. Представляю, сколько нервов ушло у Егора Михайловича, чтобы создать такую безупречную фактуру. Когда актера переодели в черную рубашку – просто накинули расстегнутую – даже у меня мурашки по коже побежали. Не представляю, что происходит с его настоящими фанатками – они небось и монитор не постесняются облизать.
Закончили не слишком поздно, ехали обратно снова с Лёшей. Александр сильно уставшим не выглядел, но я не хотела его донимать, если все-таки вымотался. И как всегда, когда я обычно предполагаю между нами молчание, он заговорил сам:
– Завтра вы на съемки со мной не поедете, Кристина. Надоело терпеть ваш осуждающий взгляд.
А я как раз мечтала выдать накипевшее, потому ухватилась за возможность:
– Никакого осуждения, я просто немного припухла от происходящего! Но неужели вы всерьез думали, что я могла справиться с такой ролью? Да я бы под пол от стыда провалилась!
– От какого стыда? За что? – он смотрел прямо, изображая, что не понимает.
Но только изображал – я же по веселым глазам каждую его мысль угадывала. Притом при Лёше съемочные поцелуи я обсуждать стеснялась, старалась обходиться другими словами:
– Ну, за то, что вы там с актрисой делали!
– У меня ощущение, что я только что снялся в полнометражном порно в роли центрального нападающего.
Водитель хохотнул, а я возмутилась:
– Так почти!
– Спасибо, Кристина. Это лучший комплимент, который вы могли мне дать. Значит, не зря старался, раз разогревает как порно.
Я отвернулась к окну. Зачем вообще завела этот разговор? Хотела увидеть раскаяние? Да он просто постоянно смеется надо мной. Но Саше тема не показалась закрытой:
– Кристина, вы имеете в виду, что вам настолько противна сама мысль со мной целоваться?
Вот он сам это и сказал, водителя вообще не стесняется. Хотя чего ему стесняться – через месяц на этот клип будет залипать вся страна, уж точно не секретная информация. Я, нелепая со своими предрассудками, все же попыталась быть услышанной:
– Не просто целоваться, а целоваться напоказ! Когда вам пять людей с камерами и кисточками со всех сторон лезут, а вы делаете вид, что их нет.
– Но в Архангельске вы, помнится, с этой же ролью справились запросто.
Упс. Про тот эпизод я как-то и забыла.
– Какой вы злопамятный, Александр.
– Зачем так агрессивно ревновать? Доснимем за пару дней, и больше я с Катей сниматься не буду. Мой имидж переносится и на клипы, потому девушки никогда не повторяются. Так спокойнее?
– Да целуйтесь вы с кем хотите! Я же просто… удивляюсь, что вот так, без подготовки, без репетиций… – попыталась уже замять разговор, поскольку даже на свой взгляд была не права.
А у него только поднималось настроение:
– Завтра второй день съемок. Мне нужны репетиции, поможете? Запремся в моей комнате, а Гошу не позовем. Зато завтра я покажу на сцене высший пилотаж.
– Ха-ха, как смешно!
– Что, шутка не зашла? В следующий раз постараюсь лучше.
– Так и я придумаю что-нибудь получше в ответ! Сегодня просто не мой день.
Неожиданно вмешался Лёша:
– Мы с Надькой поначалу так же препирались. Клятвенно обещаю никогда не упоминать при Егоре Михайловиче эту сцену.
– Уж будьте добры, – ответил Саша и уставился в свое окно.
– Какую еще сцену? – не поняла я и уставилась в свое.
Хороший вообще-то выдался день, куча приятных впечатлений.
* * *
Следующим утром Зинаида распорядилась, чтобы мы помогли с уборкой – раз уж у Гоши выходной, а мониторить объявления об аренде в режиме нон-стоп все равно бессмысленно. Она так и сказала: будет показывать нам пальцем, что делать, а мы, как верные солдаты, исполнять генеральские приказы. Обрадовались мы безмерно: хоть какой-то вклад от трех нахлебников в доме. Сам Александр только кивнул – он с этой женщиной вообще не спорил. Мне кажется, она единственная, кого он бесконечно обожает, вообще ей ни в чем не перечит. И если бы Зинаида была его продюсером, то Александр даже на деловые встречи бегал бы послушным теленком – лишь бы она улыбалась.
И мы тоже быстро осознали, кому в этом доме нужно помогать, чтобы владелец был совершенно доволен нашим присутствием, потому с радостью начищали лестничные пролеты и протирали пыль в комнатах. И, конечно, успевали болтать между собой, чувствуя полную свободу, ведь Саша уехал на съемки: