– Гош, я, кажется, начала понимать его фанатов – в смысле, почему люди в нем души не чают.
– Кроме того, что он бесчеловечно талантлив и сексуален как черт? – подхватил сосед свою любимую тему.
– Кроме, кроме! О боже, я на месте твоей Иришки уже начала бы переживать, что ты уйдешь от нее к своему любимому Ксану, ты же совсем не в себе!
– Меня обсудили, давай теперь его обсудим, – вернул он меня к прежней теме. – Так что ты там хотела сказать?
И я расписала обстоятельно:
– Он занимается творчеством с полной отдачей, создает вокруг себя концентрацию вдохновения. На побочные дела забивает, но если речь заходит о непосредственной работе, то он становится бесподобен. Я серьезно! И неважно, что именно делает, а энергией всех вокруг накрывает. А когда смеется – порождает у всех зрителей эйфорическую влюбленность.
Гоша выронил тряпку.
– Кристюш, так он тебе начал нравиться?
– Да сосредоточься ты, Гоша! Я говорю, что такая самоотдача в работе действительно гипнотизирует. Ты бы видел, как он актрису засасывал! Даже у меня в гландах зачесалось…
– Кристюш, он тебе нравится?
Я остановилась – видимо, без ответа не отстанет:
– Ну, в некотором роде – да. В смысле, я ведь его никогда уродом и не называла. Но ты с этим словом поосторожнее, а то услышит Егор Михайлович, и больше не будет ни у меня выгодной работы, ни у нас с тобой жилья. Кстати, глянь, не появились ли новые объявления!
Но он не последовал распоряжению, а подошел и зачем-то обнял меня своими ручищами.
– Я никому не расскажу, можешь мне доверять, подруга! Но как же это романтично – запретная любовь, у которой нет будущего. Вы как параллельные миры, которые могут существовать только независимо друг от друга и никогда не пересекутся!
Понятно, чистящего порошка надышался. Зинаида бессердечно разорвала наши обнимашки и отправила в разные стороны: меня – перестилать постель, а большому Гоше стоит помыть большие плафоны.
В спальню Саши я раньше не заходила. Большая комната – гостиная на первом этаже примерно того же размера. Возле стены на подставках три гитары – две акустики и красная электро, которую я уже видела в поездке. А в углу вообще барабанная установка, некоторым тихо жить не запретишь. Но в остальном – обычная жилая комната. Я оглянулась на открытую дверь и подошла к полке. В рамке портрет мужчины с мальчиком на руках – наверняка отец с маленьким Сашей.
Я особо не медлила, сразу принялась за дело, снимая темно-серое постельное белье и готовя другое – такое же, но с бордовым отливом. Вообще-то, в этом действе ощущалось что-то немного интимное, была б я фетишисткой – сейчас бы терлась всем телом о пододеяльник. Но я-то человек нормальный, потому просто пошуршала тканью в ладонях. Нравится ли он мне? Ну, Гоша, ну, болтун! Хотя легкая эйфорическая влюбленность где-то за окнами витает, не так чтобы слишком далеко, но пока и не совсем рядом.
Зинаида уехала домой ближе к вечеру, предварительно приготовив ужин. Но после ее ухода Гоше все не сиделось на месте.
– А ничего, если я пирог испеку, как думаешь? – он смотрел, что из продуктов имеется в наличии. – Хочется хоть что-то ему приятное сделать!
От двери раздался голос Александра:
– Не надо мне насильно приятно делать.
– А пирог? – Гоша не растерялся. – С вишней, я тут целый контейнер вишни нашел! Вместе с пальцами сожрете, обещаю!
– Ну… звучит жутковато, – неопределенно ответил Саша и пошел переодеваться.
В итоге мы решили, что пирог одобрен. Гоша умело заводил тесто, я только успевала подавать продукты.
– Где венчик?! – заорал он на меня.
– Так помыла уже… не надо было?
– Поди вон, Кристюш, с твоей помощью получается еще медленнее!
Примерно так же он когда-то захватил кухню в нашей прошлой квартире. Я не то чтобы безрукая, да и простые блюда умею приготовить, но в сравнении с Гошей все у плиты выглядят лишними. Виновато улыбнулась и уселась за стойку, чтобы с безопасного расстояния за ним наблюдать. Александр через некоторое время вернулся и уселся на соседний стул, принял такую же позу.
– Вы вечером уже никуда не едете? – Я скосила на него глаза. – А то я готова к смене!
– Нет, на сегодня отбой. Да и пирога теперь хочется.
– Зинаида ужин оставила, разогреть?
– Начнем с пирога, Кристина. Только Зинаиде не говорите.
И мы сидели, подперев щеки, и пялились на нашего кулинара. Наконец-то Гоша нашел кухню себе по размеру, а то в предыдущих четырех квадратных метрах ему было тесно. И я видела, в каком вдохновении он пребывает – и из-за кухни, и из-за того, что своему любимчику может скрасить вечер лишними калориями. Любимчику… Кстати, сам он почему-то Александру не нравится, у меня создалось такое ощущение. Гоша и на вы снова перешел, чтобы его не раздражать, а я вообще этого выпада не поняла.
Я снова посмотрела на Сашу, стараясь не поворачивать голову, скользнула с татуировки на футболку, и выше – по шее, до подбородка. Столкнулась с тем же – скошенный в мою сторону взгляд, к которому прилагался вопрос:
– Что?
– Ничего. Клип готов?
– Нет, еще пару сцен решили переснять, потом серьезная обработка, но уже без меня.
– Понятно.
Мы снова уставились на Гошу, который от приподнятого настроения даже насвистывать начал – угадайте, чью песню.
– Я вот на него смотрю, – задумчиво начал Александр, – он мне так Зинаиду напоминает. Особенно фигурой со спины.
– Это была первая моя мысль, когда я увидела Зинаиду! Речь не о фигуре, конечно, но они точно одного поля ягоды!
– Точно, – подтвердил Саша. – Я вот даже манную кашу сварить не умею.
– Так ее и я не умею! Кому нужна манная каша? Но, скажем прямо, в кулинарии я не спец. Особенно на фоне такого сравнения. А наша с вами фишка – найти себе таких гениев, как Гоша и Зинаида, и присосаться к ним как паразиты!
– Похоже на то, – он уже широко улыбался. – Налейте мне чаю, паразитка, вам ближе тянуться.
– С удовольствием, паразит!
– А я вот думаю, что у кого-то талант – готовить, у кого-то – петь, а у вас, Кристина, какой? Неужели ничего? А если поискать?
– Ну почему же? Я машину хорошо вожу!
– Так ее и я неплохо вожу. – Александр развернулся ко мне, чтобы разговаривать было удобнее. Я последовала примеру.
– Зато я трезвая бываю чаще!
– Ладно, уговорили. Не знал, что и такой талант существует.
Да где уж мне, как-то даже неприятно. Ведь и правда, у каждого есть своя изюминка, которая делает человека особенным, а я, получается, ничего не умею делать лучше других?
– Вот! – я расслышала в свисте Гоши знакомую мелодию и обратила на нее внимание. – Вот эта ваша песня мне почти нравится, неплохая. У вас вообще мелодии бывают удачными.
– А слова – отстой? Слушайте, Кристина, вы такая ярая моя антифанатка, что я начинаю приходить в тонус – включается желание и вас обратить в свою веру. Чем сильнее вы меня критикуете, тем больше тонуса.
– Я не использовала слово «отстой», – поправила я. – Но кто я такая, чтобы спорить с начальством? Кстати, слышала, что некоторые наши певцы нагло воруют музыку у иностранных исполнителей. Я вот подумала – может, к черту гордость, своруйте у них тексты!
Он рассмеялся громко, заразительно. Я указала на него пальцем:
– Вот это и есть мой талант – я заставляю вас смеяться!
– Тут крыть нечем. Будем считать, что ваш талант – быть для меня ржачной.
Хоть что-то. Все уже не пустое место.
Пирогом из духовки уже пахло замечательно, атмосфера становилась такой уютной, что хотелось зажмуриться от счастья. И в этот момент Саша все испортил:
– Зинаида и Гоша – одного поля ягоды, но сравнивать их нельзя. Зинаида – прекраснейшая из женщин, а ваш Гоша – просто идиот.
У Александра есть одно свойство – идеальная дикция. То есть если он даже говорит очень тихо, то каждое слово можно разобрать. И Гоша услышал, я по опускающимся плечам это поняла. Но не подал вида, только голос подвел:
– Минут через двадцать готово будет… наверное…
Он отошел к раковине, чтобы помыть использованные чашки. Мне уже не хотелось никакого пирога, и все мнимое гостеприимство вмиг перестало выглядеть таковым.
– Зачем вы так? – в моем голосе осталась лишь сухость. Я старалась не повышать голоса – из-за шума воды Гоша нас теперь не должен был слышать. – Просто – зачем? Вы ведь сами нас пригласили. Так извините, что мы свалились вам на голову. Он сегодня плафоны вам мыл, счастливый как ребенок, что к самому Ксану Исаеву приблизился… Мы уедем утром, извините за беспокойство.
– Кристина… – он соскочил со стула и явно напрягся. – Вылетело, понимаете? Устал, раздражен, вот и несу чушь.
Но еще пять минут назад он вовсе не был раздражен! Нет, причина именно в Гоше, он его как будто бесит одним своим существованием. Но сейчас Саша всерьез встревожился, словно собирался уговаривать нас остаться или даже был готов извиниться за сказанное. Последнее было бы вообще неуместно: это мы к нему приперлись – хозяин дома, а заодно и мой начальник, точно не обязан обожать нас в ответ и отчитываться о своих реакциях. Я опешила настолько, что зачем-то продолжила обвинения:
– Он – ваш самый преданный фанат, а вы…
– Так в этом все дело! – перебил Александр громче, чтобы и Гоша расслышал: – Я просто устал от фанатизма, понимаете? Включается какая-то неконтролируемая защита! Эта грубость – профессиональная болезнь.
Его профессиональная болезнь называется звездной, но я теперь не знала, что сказать в ответ. Голос подал Гоша – и неожиданно радостно:
– Кристюш, объявление! – он держал в руках свой сотовый. Я уж было решила, что он это выдумывает, лишь бы была достойная причина свалить и больше к этой теме не возвращаться. Но я ошиблась, Гоша читал с экрана, а восторженное настроение было естественным: – В нашем районе, можно с животными! Плата, правда, выше, чем мы рассчитывали, но терпимо. Иди сообщи задрипышу, а я позвоню владельцу. Будь готова выезжать!