Я немного испугался:
– Мы же с вами друг друга поубиваем, и суток не пройдет! – он, к счастью, кивнул. – Да ладно, пусть остается Кристина с семейством. Я почти к ним привык.
Полагаю, что прозвучало вообще без ликования, раз он ничего не заподозрил.
Как интересно, но для меня запросто выделился небольшой отпуск – и никаких обязательных встреч, и ничего из разряда «должен закончить сегодня кровь из носу». Надо же, несколько лет просил, а тут прямо заставляют отдыхать. Я решил воспользоваться моментом по максимуму. Вот только так и не понял: то ли Гоша отпросился с работы, то ли у него два выходных подряд, но его широченное лицо я в своей двери видел чаще, чем Кристину.
В понедельник он наконец-то поехал в свой магазин, в доме сразу перестало пахнуть вишневыми пирогами и запахло капустными пирожками. Зинаиде никто не сказал о происшествии, но она сама догадалась. Постучалась в комнату, осторожно заглянула.
– Саш, простите, пожалуйста, с вами все в порядке?
– Да. А с чего вы взяли, что нет?
– Ну просто вы дома уже третий день, и Кристина глаза отводит, как будто что-то скрывает. А у меня интуиция молчит – неужели дала сбой?
Я расхохотался и похлопал рядом с собой, чтобы вошла и со мной посидела. Ей объяснил честно, поскольку Зинаиде врать не собирался:
– Заболел, да. Любовной лихорадкой.
Она вскинула брови.
– Понятно. Подростковый возраст догнал, когда не ждали. Давайте ваш любимый суп сегодня приготовлю – полегчает. А Кристина почему глаза прячет? Вы же ей об этой болезни не сообщили?
– Нет, ей я сказал, что у меня периодические головокружения и эпизодические обмороки. Кристине – чтобы она рядом вертелась, а Егору Михайловичу – как раз за эти выходные.
Зинаида схватилась за сердце и долго меня рассматривала, как если бы ждала обморока прямо сейчас. А потом медленно выдавила:
– Были бы вы моим сыном, Саш, я бы вам ремня дала. Что вы несете?
– Давайте своего ремня, только никому не говорите.
– Ой… теперь я понимаю, почему Егор Михайлович так опасался, что вы когда-нибудь влюбитесь. Я-то думала, он ваш имидж бережет, а он, мудрец продюсерский, сразу догадался, что невредимой ваша возлюбленная не останется. Все, я на кухню пойду – буду оттуда вас осуждать.
Оказалось, что когда вообще ничего не надо делать – это скучно. Организм уже привык к нагрузкам, нервам и постоянной беготне, он никак не мог понять, что теперь от него требуется – или бежать в чисто поле, или погрузиться в недельную спячку. И я довольно быстро выспался за все годы недосыпания. Ладно, решил я тогда, буду совмещать приятное с полезным. В поездке меня уже озарило по поводу саундтрека, и теперь выдалась как раз уйма свободного времени, чтобы его доозарить.
Играл на акустике – просто чтобы собственные мысли лучше улавливать, записывал на листок все идеи. Матвея позвать – попытаться сразу выстроить басы? Но я уже, кажется, знал, что получится в итоге с полной аранжировкой – и это будет действительно прорыв. Встал, чтобы пойти к ударным, но в этот момент увидел Кристину, которая тихо стояла в проеме. Она вздрогнула от моего взгляда, тут же объяснилась:
– У вас дверь была открыта, а Зинаида отправила спросить, когда будете есть.
– Нет, вы нагло подслушивали, – улыбнулся я.
– Не без этого. – Вот что мне в ней нравится, так эта непосредственная прямота. Кристина прошла, по струнам отложенной гитары провела пальцами, у меня мурашки по позвоночнику с тем же тихим скрипом пробежали. Но я не подал вида, а слушал продолжение: – И скажу, что музыка отличная! Жалко, что вы мое присутствие так быстро заметили. Мне понравилось, как вы играли для себя, а не для кого-то.
Ну вот я и дождался ее признания – а мне как раз ее и было нужно больше остальных. Хотелось бы хоть немного продлить это удовольствие парой лишних фраз:
– То есть понравилось?
– Я же сказала – отлично. Опять все текстом испортите? Жаль, что вы больше музыкант, чем поэт, Александр.
Не дождался. Рано обрадовался, спугнул удачу. Но притом настроение оставалось на высоте – самое время потолкаться друг в друга иронией, а Кристина ведь, как обычно, только ждет сигнала:
– Вам еще не надоело? Найдите уже другой повод для стеба.
– Ваши песни – неиссякаемый источник стеба, Александр. Но я намек поняла, больше постараюсь не говорить об этом вслух. Как себя чувствуете?
– Не откажусь, если сядете рядом и погладите по голове. У меня нехватка тактильного контакта. Невролог так сказал.
– Вам все шутки шутить! – напряглась Кристина.
– Ну, может, не невролог… Вы бы мне хоть задрипыша одолжили потискать. Обожаю микроскопических кошек.
– Да? А я вот всегда мечтала о большой собаке…
Походу, она сейчас сама не поняла, как мы только что абсолютно совпали по всем самым важным в жизни пунктам. Я тряхнул головой.
– Ладно, скажите Зинаиде, что душ приму и спущусь.
– Душ? – она нахмурилась и глянула в сторону ванной комнаты. – Вы только, пожалуйста, дверь изнутри не запирайте. На всякий случай, вдруг слабость или еще что, я ведь даже дверь выбить не смогу… Александр! Александр, что с вами, опять плохо?
– Нет, я просто случайно начал думать, по какой причине вы побежали бы за мной в ванную. А не зайти ли мне сейчас туда и не скинуть случайно полку на пол? Вы через сколько секунд влетите? Шучу, конечно. Но через сколько?
Она рассмеялась:
– Рада знать, что у вас хорошее настроение – с таким подходом здоровье быстро восстановится! Побежала я к Зинаиде, ждем вас. Кстати, если вам понадобится слушатель, когда на гитаре играете, то мне как раз нечем заняться!
Видимо, только музыкой я ее и могу привлечь, что немного обидно. У меня и прическа ничего, между прочим.
– Хитрый план! Люди за месяц билеты на мои концерты покупают, а вам – то же самое, но бесплатно?
Она не растерялась:
– Не то же самое, на концертах еще и Аня с Ларисой здорово подпевку вытягивают, сравнили! И я на вас работаю! Могу поработать и ушами.
– Лучше оставайтесь водителем. И водите меня – за ручку по дому. Хотя к еде я сам спущусь. Никогда не вставайте между мной и едой.
– Хорошо! – Кристина со смехом махнула рукой и выбежала из комнаты.
Ну вот нравится она мне, и все тут. Даже имя ее произносить – нравится. Без неприятных коверканий, как делает ее хлебобулочный Жорик. Только мне интересно: неужели она сама не замечает, что бездумно отвечает на мой флирт и постоянно смеется в моем присутствии?
А вот в столовой ее не оказалось. Да что не так с этой девицей – она вообще правила флирта не знает? Не догадалась еще, что постоянно должна вертеться у меня перед носом?
– Кристина побежала дорожку чистить, – объяснила Зинаида, в точности расшифровав мой ищущий взгляд. – Я ее отправила.
– И хватило же совести! – возмущаясь, я сел за стол. – А если бы мне как раз в этот момент поплохело? Кто бы меня тогда отнес на ручках к вашему прекрасному супу?
– Во-во, – закивала женщина, – про совесть вы очень удачно вспомнили. Ешьте и помалкивайте о своей несуществующей болезни. Тогда и мне не придется говорить то, что я по долгу службы говорить не должна.
– Зинаида, – позвал я с улыбкой. – Так говорите же, рот не затыкаю. Давайте, уприте кулак в бок и отчитайте меня по-матерински.
– И отчитаю! Хотя вы по возрасту мне скорее во внуки годитесь! – она шагнула к столу и предусмотрительно сбавила тон, чтобы нас не услышали не то что с улицы, но и из прихожей. – Вы людей перепугали – всех: Кристину, Гошу, Егора Михайловича. Но ради чего? Девушка понравилась? Тогда начните с того, чтобы ей об этом сказать.
– Да не собираюсь я говорить, – я даже опешил. – Вы меня тоже поймите, Зинаида. Она сама меня поцеловала.
– Кристина? Ни за что не поверю!
– Ну, может, все было не совсем так… Но если коротко, это сработало как спусковой крючок, накрутило легкую симпатию до одержимости.
– А-а, то есть у вас изо рта вытащили леденец, и вы теперь истерите на всю песочницу?
– Вот именно, мудрейшая из женщин! И я сам хорошо это понимаю, потому не собираюсь иметь ей мозг своими признаниями – и из-за того, что эти эмоции могут пройти так же быстро, как начались, и из-за Егора Михайловича, и из-за Гоши.
– А Георгий-то тут при чем? – Зинаида нахмурилась, как будто я лишней деталью разрушил почти сложенную картину.
– Действительно, его можно не учитывать. Гоша вообще ей изменяет.
– Кому?!
Я старался объяснить как можно понятнее – Зинаида обязана остаться на моей стороне, а для этого она должна меня понять:
– Я решил Кристине об изменах не сообщать, ведь пока она не знает – она сама не даст мне ни единого шанса. Разве это не показатель, что я не только сволочной манипулятор, но и берегу ее чувства? Просто не все чувства, а какие получилось, не придирайтесь. Потому Гоша останется, даже не вздумайте возражать! Как минимум, до тех пор, пока я сам не буду уверен, чего хочу, и не придумаю, как ее потом от Егора Михайловича спасти.
Зинаида опустила руку, которую все-таки до того упирала в бок, а на меня смотрела пристально и долго, прежде чем спросить:
– Саш, а анализы у вас уже все взяли? Врачи что-то пропустили. Теперь и я начала волноваться. Вы кушайте-кушайте, а у меня возраст – уже не успеваю быстро переварить такой объем несвязанных мыслей.
– Так давайте я заново объясню, Зинаида!
– Упаси меня боже, еще мозг перегреется. Единственное, что я поняла: Кристина прекрасно проживет и без вашей двухдневной симпатии с шизофреническим уклоном. Очень хорошая девочка, она мне сразу приглянулась. Потому если вам потребуется зарядить по-матерински скалкой – только свистните, я всегда к вашим услугам.
Что ж, свое отношение она выразила предельно ясно. И на том спасибо.
Задрипыша мне потискать не принесли, потому я добыл его сам. Вообще-то, котята обычно хорошенькие, но этот был уникальным исключением из правил – такого глазастого уродца еще надо было поискать. Я взял его из коробки и разглядывал, пытаясь уловить хотя бы признаки привлекательности.