Хорошо, что капитан догадался забить всю информацию в память прибора.
Через час, россияне завершили работу со всеми «двухсотыми» и занялись их погрузкой в прицеп. Они вынули всё, что там находилось. На свободное место сложили покойных учёных.
Среди прочих вещей, отыскался баллон с дезинфицирующей жидкостью. Не жалея раствора, москвичи опрыскали «кунг» и кабину изнутри и снаружи, а затем и свои костюмы защиты с оружием.
Роман направил «шишигу» задом к прицепу и взял его на буксир. После чего, дошла очередь до всего остального. Живого казаха подняли в «будку». Уложили на свободную полку и хорошо привязали, чтобы он не упал в ходе движения. Не то, себе что-то сломает при ударе о металлический пол.
Рядом с ним расположился завлаб. Всё это время Чистохвалов наблюдал за больным. Менял ему «капельницы» и делал укол за уколом. Как он умудрялся всё это проделать в перчатках, Роман догадаться не мог.
Когда учёные бродили по лагерю, они нашли два телефона, имевшие выход на спутник. Больше недели те аппараты валялись в траве. К счастью российской команды, в эти жаркие дни, не выпадало ни капли, ни дождя, ни росы.
Устройства были отключены от питания и аккумуляторы сохранили заряд. Чистохвалов связался с капитаном полиции. Прижал микрофон к стеклу своей прочной маски и сообщил обо всём, что они обнаружили в кратере.
Магжан Каримов внимательно выслушал короткий доклад. Тут же ответил, что уже посмотрел часть присланных фото и немедля отправил их в своё министерство. Оттуда позвонили в Москву и договорились о вылете двух самолётов.
Как только борты поднимутся в воздух, он скажет Нуржану координаты места посадки. Тот выйдет из стойбища навстречу российским учёным и отведёт их на небольшую площадку, где приземлятся машины.
На этом разговор с полицейским подошёл к завершению. Капитан пожелал всем благополучно вернуться домой и отключил телефон.
Пока завлаб вёл беседу с полицейским начальником, он так громко кричал, что совершенно сорвал себе горло. Теперь он не мог сказать ни единого слова и молча кивнул.
Затем, повернулся к товарищам и показал им руками, что пора выезжать. Мужчина устало поднялся в «кунг» казахской «шишиги». Устроился рядом с больным и постучал кулаком в переднюю стенку.
Роман и ботаник уже находились в кабине. Мотор громко взревел. Машина слегка задрожала и вместе прицепом покатилась вперёд.
Ближе к полудню, россияне вернулись к увалу, на котором виднелся их грузовик. Бочаров покинул Романа, спустился на землю и пешком поплёлся на холм. Поднявшись наверх, он очистил, как мог свой костюм.
Бросил баллон с распылителем в стоявшую рядом машину. Уселся за руль, повернул ключ зажигания и осторожно спустился в «газоне» к подножью. Здесь он встал позади казахской «шишиги» и поехал следом за ней.
Спустя полчаса, небольшая колонна почти подошла к той незримой границе, где их оставил Нуржан. В этот момент телефоны, лежавшие в обеих кабинах, одновременно ожили. Молодой проводник включил в своём аппарате «режим конференции» и сообщил всем россиянам, куда им следует двигаться.
Оказалось, что место посадки находится в десяти километрах на север. Причём, ехать пришлось по той самой местности, что находилась между «долиной шайтана» и незримой границей, которую уже тысячу лет не пересекали казахи. То есть, по так называемой, «отчуждаемой зоне», расположенной у огромного кратера.
Роман глянул на спутниковую карту, забытую в тесной кабине казахским водителем. Парень решил посмотреть, что же находится в том самом месте, куда их направляли? Там обнаружилась большая проплешина грязно-серого цвета.
– «Всё правильно». – сказал себе парень: – «Наверняка, это такыр, где не растёт ни единой былинки. К тому же, он далеко в стороне от кочевья Кадыра. Жвачным животным там делать нечего. Пастухи туда никогда не заходят. Так что, они не подцепят дурную болезнь».
Минут через двадцать езды, степь вокруг изменилась. Она стала ровной, как скатерть, лежащая на гладкой столешнице. Трава совершенно пропала. Под колёса пошла голая глина, покрытая небольшими кристаллами соли.
– «Так я и думал» – хмыкнул водитель: – «Сразу понятно, что здесь по весне собирается влага от таянья снега. Она не стекается в озеро, как возле кочевья Кадыра, а стоит тонким слоем на всей территории. Летом наступает жара. Вода испаряется, а соль остаётся. Земля постепенно приходит в негодность. На ней ничего не растёт».
Вдруг Чистохвалов начал стучать в переднюю стенку кабины. Роман затормозил и посмотрел в зеркало заднего вида. Боковая дверь у длинного «кунга» открылась. Из неё медленно вылез завлаб. Он встретился взглядом с водителем и показал ему скрещенные руки.
– «Понятно. Приехали». – кивнул устало водитель. Роман заглушил работавший дизель и, никуда не спеша, вылез из тесной кабины. Встал в тень от высокого кузова. Опустился на землю и привалился спиной к колесу. Оно оказалось хорошо разогретым. Вот что значит езда по горячей степи.
Солнце висело в своей высшей точке и светило на полную силу. Температура в костюме поднялась удивительно сильно. Как показалось Роману, в нём можно было варить куриные яйца вкрутую.
Завлаб вошёл в плотную тень, падающую от прицепа, и сел на глину вытянув усталые ноги. Рядом остановилась «шишига», которую вёл Бочаров. Ботаник спрыгнул на плотный такыр и удобно устроился у колеса своей пыльной машины. Всё, что могли три москвича, они уже сделали. Теперь оставалось лишь ждать самолёта.
Возвращенье домой
Они просидели почти два часа. Наконец, в небесах появились две блестящие точки. Аэропланы один за другим, зашли на посадку. К этому времени, Роман так перегрелся, что пребывал в каком-то бреду. Ему постоянно мерещились разливы огненной лавы. Бушующие лесные пожары, а так же, мартеновский цех, во время плавки металла.
Услышав грохот моторов, он с огромным трудом поднял тяжёлые веки. Посмотрел на две серебристые птицы, садящиеся на плотный такыр. Закрыл глаза, и вяло подумал: – «Наверное, прибыли из Оренбурга. До него здесь всего ничего».
Всё остальное происходило для парня, словно во сне. Из самолетов стремительно вышли пять или шесть человек в таких же костюмах «ОЗК», как у него. Только у прилетевших людей они оказались салатного цвета.
Молодые ребята подбежали к Роману и российским учёным. Опрыскали их всех из распылителя. Поняли на ноги и снова облили каким-то раствором. Сняли с них пояса с пистолетами и большими ножами и без всякой почтительности бросили наземь. Поддерживая под локотки, подвели бедолаг к самолетам. Каждый из них оказался размером в три раза больше, чем древний «АН-2».
Парень прошёл по небольшому поддону с налитым в него химикатом и, лишь после этого, поднялся по трапу. В салоне Романа встретил другой человек, одетый в защитный костюм.
Он отвёл москвичей в тесный кубрик. Там, как в казарме, в два яруса, стояли четыре кровати. Знаками глухонемых санитар объяснил, что через минуту можно будет снять с себя робу. Тотчас шагнул в коридор и закрыл дверь за собой на замок.
Поняв, что они в карантине, Роман стащил с лица респиратор и с наслажденьем втянул в себя воздух. Он ощутил, как прохладный поток коснулся лица и его пылающих лёгких.
Стянув с рук перчатки, он вытер ладонью глаза, залитые потом. Глянул вокруг и с удивленьем увидел небольшой холодильник. На нём стояли бутылки из прозрачного пластика. Они были полными до самого верха.
Качаясь, как пьяный, Роман устремился вперёд. Взял литровую ёмкость, покрытую каплями влаги. С треском свернул колпачок и захлебываясь от неслыханной жадности, принялся пить чистую пресную воду.
Проглотив целый литр, парень решил, что нужно сначала раздеться, а потом повторить процедуру. Он стащил с себя плотную ткань и бросил её прямо на пол. Роман ощутил себя так, словно выскочил из горячей парной русской бани и прыгнул в холодное озеро.
Он оглянулся и с удивленьем увидел, что два москвича лежат на полу без сознания. Парень бросился к ним. Стащил с них респираторы и вылил на лица учёных почти по бутылке живительной влаги.
Лишь после этого, они постепенно очнулись. Слегка шевельнулись и, еле слышным шептанием, попросили воды. Напоив друзей по несчастью, Роман помог им раздеться и лечь на узкие койки, стоявшие в кубрике.
Ему не хватило места внизу. Пришлось подниматься по лесенке на верхнюю полку. Парень забрался туда, лёг поудобнее и обнаружил, что, может смотреть в небольшое окно, имевшееся в борту самолёта. Роман с интересом глянул наружу.
Ребята в салатных костюмах вытащили из «кунга» казаха. Его привязали ремнями к медицинским носилкам и отнесли ко второму спец.самолёту. Затем взялись за покойников.
Мешки с телами учёных стащили с прицепа «шишиги» и уложили в стальные гробы, привезённые из далёкой России. Закрыли все ящики на много замков, хорошенько опрыскали дезинфицирующей жидкостью, и весьма аккуратно, погрузили на борт.
Затем, санитары принялись суетиться возле машин и прицепа. Они облили всю технику жидкостью из принесённых канистр, а опустевшие ёмкости бросили рядом с колёсами.
Отошли метра на три и вынули из карманов костюмов несколько сигнальных ракет. Одновременно сдёрнули с них колпачки. Подождали, пока разгорится огонь, и бросили внутрь каждой «шишиги».
Армейские грузовики вспыхнули ярким костром. Клубы чёрного дыма устремился к ярко-синему, без единого облачка, небу. Они так и остался торчать огромным вертикальным столбом. Люди, прилетевшие сюда из России, бросились назад к самолёту, и тут же пропали из поля зрения парня.
Поняв, что остался без сил, парень откинулся на узкую полку. Прежде чем крепко уснуть, он вяло подумал: – «Жаль, что дорогое оружие сгорело в машинах. «Сайга» и кинжал пригодились бы мне на охоте, а «ПМ» в детективном агентстве…»
Ближе к позднему вечеру, Роман внезапно проснулся. Он поднял тяжёлые веки, повертел головой и увидел, что очутился в просторной медицинской палате. На соседних кроватях лежали Олег Чистохвалов и Клим Бочаров. Возле каждого из россиян стояла тренога. С них свисали мешочки из пластика с остатками жидкости.