– Поговорили? А теперь и нам слово дайте! – Фо оттолкнула Попа. – Так, болезные, давайте отчет. Мне тут, конечно, говорят кое-что, все же я теперь ответственное лицо, но хочу услышать лично от вас: как себя чувствуете?
– Настроение бодрое, – улыбнулся Лаки. – Ну что за вопросы, а? Сама ведь понимаешь, что после такого танцевать не особо хочется.
– Понимаю, – кивнула она со снисходительной улыбкой. – Со, говори ты, все равно от мужчин толку только с детектором лжи добиться можно, да и то под вопросом, так хорохорятся.
Я вкратце объяснила, что все, в основном, нормально, только почему-то голод странный: только когда есть начинаем, но тогда уже хоть помирай.
– Видели мы твой голод, на торт смотрела как на живую жабу, – подал голос Сол. – Мне бы такую «жабку» сейчас…
– Меня от сладкого мутит уже, а вот суп, второе – тогда не есть, даже не жрать, а… жрать в квадрате хочу. И у этого героя то же самое, – объяснила я. – Врачи говорят, что все нормально, но… А перетерпишь минут пять, и есть совсем не хочется.
– Это у вас последствия нервного потрясения, – кивнула Фо. – Вы ведь тогда, около установки, сдерживали себя в еде? Вы должны были за это время содержимое не одного, а двух рюкзаков «уговорить», а вы и один не ополовинили…
– Заняты были, знаешь ли, – буркнул Лаки.
– Вот именно! Вы себя контролировали так, что это дает о себе знать и сейчас. Когда еды рядом нет, организм ее не требует, а вот когда есть начинаете, он о своих потребностях вам напоминает, и все «хорошее» припоминает. Это пройдет со временем. Ну а настроение как?
– Я же говорю, отличное! – Лаки опередил меня. – Оба веселы, читаем, фильмы смотрим, даже новости иногда. О Лунной станции и экспедиции на Марс слышали, Ната вон расстроилась, что у нее на родине такого нет. И «Люди как боги» нам показывают.
– Что?! – Хаук с Полом, ярые любители советской фантастики (остальные парни, да и Фо с Кью предпочитали другие жанры) подскочили к камере. – Серьезно? Предпоказ? И как?!
– Отлично! – улыбнулся Лаки. – И Со под впечатлением. Особенно хорошо у нас фильм после поселка пошел.
– Какого поселка? – Наши не поняли.
Мы с Лаки переглянулись: с нас никаких обещаний никто не брал, значит, можно рассказать нашим. Ребята сначала слушали молча, потом Хаук и оба аналитика схватились за блокноты и физик обалдело выдохнул:
– Вот это да! Павел Иванович будет так доволен, что сразу выздоровеет! Это же надо – материализация воспоминаний!
– Со, значит, ты не зря тогда девочку оставила, – напомнила о себе молчаливая Кью. – Если бы ты не ушла от нее, то, возможно, она бы со всем этим окружением здесь осталась, и тогда врачи к ее родителям не успели бы. Мы только через сутки после вашего исчезновения до дач добрались, до этого и так завал со всеми проблемами был.
– А как там сейчас? – Лаки чувствовал себя немного виноватым из-за того, что оставил дачу Хаука без присмотра. – И что с Павлом Ивановичем? Он же вроде уже хорошо себя чувствовал.
– Хорошо… пока вторая установка не заработала, и все вы не ринулись черт знает куда, – прервала его Фо. – А как Со с Лотом уехали, он совсем слег, чуть инфаркт не словил. Он же тебя, Лаки, за внука своего считает, в память о твоем деде. И тебя, Со, полюбил. У нас теперь много изменений. Мара тоже в больницу слегла, ей старые подвиги о себе хорошо напомнили, чуть рана не открылась. Андрей Иванович несколько дней почти не спал, своими командовал, пока мародеров по соседним кварталам отлавливали. Повезло, что ни у кого из этих гавриков огнестрельного оружия не было – крысы, они и есть крысы, шума не любят. Правда, говорят, на дачах стрельбу слышали, но пока не выяснили, что и как. Ну а Андрей Иванович набегался до невозможности, так что теперь тоже на больничном, хотя и приходит каждый день. Отговаривается тем, что мне как врачу больше верит. ДимНика уволили с треском! Мара еще тогда на него жалобу накатала, что он всю работу на нас свалил и на добровольцев, а сам даже пяти минут с пациентами не работал, ну и еще много чего всплыло. Его быстро убрали – в такой-то ситуации не до сантиментов, тем более когда сведения подтвердились. Пока я его обязанности исполняю, и мне это даже легче: гавкаться из-за каждой мелочи не нужно. Вон Кью мне помогает, она ведь и медсестра, не только буфетчица.
– Да говори уж прямо, – фыркнул Пол. – Все и так уже знают, что она психолог, ДимНик перед увольнением постарался, думал, ей верить перестанут, но получилось наоборот. А на дачах сейчас все спокойно, и те улицы на пустыре, о которых вы говорили, исчезли. Со, ты правда в таком месте жила?
– Нет. – Я поежилась, вспомнив те нереальные улочки под громадной луной. – Хотя бараки в том городе были на самом деле… запоминающиеся. Видать, это и повлияло. Но вот кому такая луна привиделась?
– Астроному-любителю, – рассмеялся Пол. – И теперь нужно понять, кто из новеньких параллельщиков им является.
– Ну все, ребята, время выходит. – Хаук взглянул в сторону от камеры. – Через несколько дней опять свяжемся. Лечитесь. И… Лаки, Со, вы не представляете, как все мы рады, что вы выкарабкались!
– Погодите, сейчас. – Кью придвинулась к камере. – Со, ты прости меня. Знаешь, за что.
– Не за что, – улыбнулась я. – Береги этого рыцаря в ботинках, он отличный водитель! И шрам ему очень идет.
– Утешила! – рассмеялась она, и экран потух.
– О чем она говорила? – не понял Лаки. – Или это не мужское дело?
– Именно так. – Я вздохнула, потянувшись за чайником. – Еще налить? А то мне кажется, что я скоро сахарной глазурью покроюсь, нужно хоть горло от этой дряни промыть.
– Давай я налью, у тебя еще руки слабые. – Он, объехав столик, налил нам обоим чай. – Сам уже на сладкое смотреть не могу, каждый день по куску торта.
– Еще три дня так питаться, потом обещают на нормальную диету перевести. – Я отпила божественно вкусного несладкого чая.
– Обещаю, тогда я больше торта в рот не возьму! – Он брезгливо отодвинул блюдце с разводами крема.
Мы провели в больнице еще пять дней, смотря фильмы, читая и обсуждая, что делать дальше. Из города во время блокады, понятное дело, не выбраться, значит, нужно привыкать к местной жизни. А это, учитывая обстоятельства, было сложно. Взять хотя бы погоду: в нашем городе отопление еще даже не включали, а здесь оно работало, как нам сказала Назиля, уже с конца августа. Ну а если на улице так холодно, нужна и одежда, и изменение привычек. Но это вообще-то мелочи, а вот понять, где жить и чем заниматься – намного сложнее.
На пятый день после нашей поездки в поселок к нам пришли Виктор Михайлович и Алексей Александрович.
– Простите за вторжение, но Алексей Александрович уверяет, что вы уже достаточно окрепли, чтобы выписаться отсюда, а значит, пришло время решать вопрос с работой и жильем. С вами, Ар… Лаки, легче, у вас востребованная профессия. Однако у нас пока мало работы, точнее ее-то много, но оборудования не хватает, оно не очень новое, и чувствительность у него слабая. Никто не ожидал, что на нас попадет «тень», филиал расширяли «на всякий случай». Да и ребят в техническом отделе довольно много, все занято, и мы можем взять вас только на полставки, в виде исключения: это будет зачтено как временный перевод по обмену опытом. С вами, Ната, сложнее. У нас есть для вас предложение, но, боюсь, вы откажетесь.
– У меня не такое положение, чтобы особо выбирать. – Я пожала плечами.
– И все же. – Виктор Михайлович помолчал, глядя на нас. – Знаете, а за эти дни вы довольно сильно изменились, оба.
– Возможно. – Я снова пожала плечами. – Зеркал здесь нет, так что сами мы судить не можем, а изменения друг в друге не замечаем, как вы понимаете.
– Вы правы, но все же они очень заметны. Вы полностью восстановились морально, да и физически окрепли, хотя до нормы, как я понимаю, вам еще далеко. Но вернемся к разговору о работе. Это предложение сделала наш психолог, Инесса, вы ее ведь знаете? Вы видели тот старый дом? Мы его, конечно, осмотрели, но поверхностно – у нас сейчас и так огромный объем работы.
– И? – Я насторожилась.
– Вы знаете, как работать с историческими материалами, а их там очень много. Кроме того, нужно ведь составить описи, оформить документы, что-то еще – я в этих делах не разбираюсь. Приглашать людей со стороны мы не хотим, поэтому предлагаем вам работу по предварительной инвентаризации предметов в левой половине дома. В правой после наладки оборудования будут работать наши физики и аналитики, и если вы, Лаки, согласитесь… У вас больше опыта, чем у наших людей. Кроме того вас, Ната, хотят привлечь к работе с параллельщиками. Они, конечно, ничего не помнят, но, возможно, вам удастся заметить какие-то ускользнувшие от нас особенности – в поведении, разговоре. Вы ведь сами по себе уникальны: параллельщица с сохранившейся памятью, подходящим для такой работы образованием. Но я понимаю, что тот дом…
– Дом мне нравится. – Я подошла к окну, за которым, как мы теперь знали, находилась, незаметная изнутри, но прочная решетка – психдиспансер все-таки. – Если я смогу там работать, то буду, но пока обещать не могу. С людьми буду работать в любом случае – им нужна помощь, и намного больше, чем недавно требовалась мне. Особенно той девушке.
История прикованной к пяльцам вышивальщицы не давала мне покоя.
– Хорошо, эта проблема решена. – Виктор Михайлович деловито хлопнул ладонями по коленям. – Теперь второй вопрос: где вам жить? Наш филиал сформирован совсем недавно, сотрудники до этого работали в разных организациях, потом, когда создали отделение, нам временно выделили помещение, но оно не приспособлено, оборудование толком не разместить, да и расположено оно очень неудобно, в промзоне. Сотрудники туда добираются через полгорода, что по зиме да при комендантском часе вообще никуда не годится. Я уже затрагивал в разговоре с вами эту тему, потом обсудил ее с коллегами и руководством в Москве. Постройки в пос