Дорога в Борщевку не заняла много времени, но Ивану показалось, что прошла уже целая вечность и тянуться она еще будет столько же. Ухмыляющийся Николай сигналил всем пешеходам, обгоняя другие автомобили по встречной полосе, а местами и по обочине. К самой деревне навигатор их вывел легко и уверенно, а дальше… дальше предстояло отыскать дом той самой старухи – и как прикажете это сделать? В последний раз Иван здесь был в позапрошлом году, да и то – пьяным сном, храпящий на заднем сиденье какой-то газели, непонятно где и каким образом, нанятой его женой. Ни саму деревню, ни дом лекарихи он, естественно, не запомнил. Но то обстоятельство, что после поездки он не пил ровно месяц, Ваня помнил и удивлялся, – Акимовна, кажется так звали старушку.
Николай молча сидел за баранкой автомобиля, помощи от него не было никакой, приходилось решать проблему самостоятельно. Увидев чумазого мальчугана, гоняющего мяч у обочины грунтовки, Иван спешился и обратился к мальчишке.
– Дружок, ты, случайно, не знаешь, где живет старуха-Акимовна, что заговорами лечит?
– Я не Дружок, я – Сережа, – серьезным тоном ответил малолетний сорванец, но с места не сдвинулся.
Через пять минут споров и пререканий, мальчуган согласился проводить Ивана к Зинаиде Акимовне, но не за просто так, разумеется. Дом знахарки за два года не изменился: высокий, зеленовато-синий забор, подпираемый снаружи деревянными балками, дальним концом проваливался в овраг, а за забором высилась двухэтажная мазанка, поблескивая новыми панорамными окнами, – именно так и запомнил Иван этот дом в свой первый визит.
На звук подъезжающего автомобиля, из калитки вышли два здоровенных бородача в одинаковых клетчатых безрукавках.
– Я к Зинаиде Акимовне, – ответил Иван на их удивленно-вопросительные взгляды.
– По телефону записывался? – спросил самый здоровый из них.
– Нет, но мне очень надо!
Мужики переглянулись.
– Я заплачу, – быстро вставил Иван, вынимая правой рукой портмоне из наружного кармана.
Кошелек упал в пыль, перед ногами растерянного мужчины, что несколько изумило бородачей, но реакция от них последовала не такой, как ожидалась.
– Ну пошли, раз надо! – бросил Ивану тот, что поменьше.
Гвоздин, пытаясь не отставать от своих провожатых, боковым зрением заметил большой черный внедорожник, припаркованный у дальнего конца забора, упирающегося в глубокий овраг.
– «Дорогая машина! Простому смертному такое не по карману!», – успел мысленно отметить Иван, и тут же его взор уперся в лица двух людей, понуро стоявших возле черного автомобиля. Один из них уже почти-что старик, – «да не почти, а именно – старик, сними с него дорогой костюм и шляпу, и увидишь древнего старца», – пронеслось в голове у Ивана. Второй мужчина был на много лет моложе своего компаньона, но в таком же деловом костюме, не скрывающем, однако, бугры мышц, распирающие костюм во все стороны.
– «Ишь ты, и не жарко же им в такое-то пекло», – подумал Иван, с уважением глядя в сторону черного внедорожника с одинаковыми буквами на номерном знаке. Судя по номеру, хозяева автомобиля прибыли в Борщовку из самой Москвы. Накаченный верзила посмотрел на Ивана ничего не выражающими пустыми глазницами, в то время, как невысокий, хорошо-одетый старик, проводил Ваню долгим и оценивающим взглядом, да не просто так, а скорее – завистливо.
– «Чему завидуешь то?», – подумал Иван, снова переводя взгляд на внушительный черный джип.
В доме целительницы было жарко. Кондиционеры тут – либо не работали, или отсутствовали вообще и люди как-то обходились без них. Интерьер хибары был более, чем скромный: покосившийся трехногий стол, одним концом упирающийся в стену, с дрянными, выцветшими обоями, плетеная люстра под потолком, да проржавевшая койка с дырявым матрацем, – на нем-то и сидела великовозрастная целительница, устремив цепкий взор не куда-нибудь, а на правую руку Ивана.
– Ну-ка стой! Ближе не подходи! – глаза у женщины сузились, в голосе звенели стальные ноты, заставившие Гвоздина замереть на месте.
– Рука, – нерешительно глядя на целительницу, попытался сформулировать Иван, не подготовивший свою речь и теперь заметно растерявшийся.
– Знаю! – оборвала Акимовна, – знаю, сам виноват!
Ваня, не ожидавший от хозяйки подобного приема, вконец расстроился и растерялся, а перед ним, как два истукана, выросли бородачи, отделявшие несчастного от суровой женщины.
– Сам виноват! – повторила целительница, – чего ты взял у нее, а? – ее вопрос прозвучал строго и гневно, как будто бы Иван сам был повинен в случившейся неприятности.
– Деньги взял. Но я не хотел… она мне их насильно впихнула, – «эге, да у того паренька – Сереги, голос-то был не в пример тверже», – послышался у Ивана в голове совершенно чужой, неприятный голос.
– «Души ее! Бей ее!», – Иван спохватился, но, к счастью, и эти слова прозвучали только лишь к его голове.
Суровые бородачи не могли этого слышать и тем не менее, они угрожающе придвинулись вплотную к Ивану.
– Что взял – то и верни! – продолжала напирать со своей койки старая женщина, – хочешь вернуть все, как прежде – верни Ей то, что забрал!
С этими словами бородатые здоровяки вытолкали Ваню на порог и, продолжая подталкивать, довели его до маленького красного внедорожника, уныло смотрящегося на фоне огромного черного джипа. И поделать тут Иван более ничего не мог, оставалось одно – возвращаться в город ни с чем и пропадать!
– «Где же я найду-то теперь, ту странную цыганку с заправочной станции?», – думал приунывший Иван, помогая себе левой рукой с трудом забраться на сиденье автомобиля, – «да и черт с ней, с цыганкой-то, а деньги-то ее теперь как найти?», – одолеваемого никчемными и унылыми мыслями, громыхая подвеской по ямкам и ухабам, ничего не спросивший Николай, повез Ивана обратно в город.
– «Интересно, что с ним?», – подумал Николай, но вслух вопрос задавать не стал, – ему были до лампочки все тяготы и переживания Ивана.
Обратная дорога, вопреки ожиданиям, заняла вдвое меньше времени, чем показывал навигатор. Коля ехал легко и бездумно, не обращая внимания на дорожные ямы и камеры сканирования скорости автомобиля, – «если Ванька молчит, то мне-то какое дело!». А Иван молчал, ибо о том, как же ему теперь жить дальше, никакого ответа в голове не было. Да и кто мог сказать, посоветовать, если уж и Акимовна прогнала, – «выставила за порог, как какого-то прокаженного!».
Дома Иван решительно напился, осознавая все мыслимые и немыслимые последствия предстоящего беспамятства. Выбор был невелик: либо пострадает он сам, или от его руки пострадают ни в чем невиновные люди, – простой ответ для человека обычного, но нынешний Иван уже давно перестал быть героем. «Будь, что будет!», – с этими мыслями, пьяный и безвольный, он откинулся на подушку дивана, – дело было сделано…
На этот раз сон от яви отличался не сильно. Нет, сознание спящего Ивана понимало, что все, что ему грезится, происходит с ним не в нынешнюю ночь и, даже не в ночь, минувшую – события сновидения, если последнее можно назвать именно – сновидением, перенесли Ваню в старый Лондон, на хорошо знакомую и родную улицу со звучным названием Бакс-Роу. Откуда он это знал, спящий Иван не имел представления, но улица эта была ему хорошо известна, более того, на этой улице он знал каждый тупик, исследовал каждую подворотню. На левой стороне дома стояли солидные: высокие, резные заборы с заостренными пиками чугунных наконечников, обвитые плющом и терновником, последние бросали на булыжную мостовую искаженные, причудливые тени, движущиеся и ползущие при малейшем движении ночного ветра. В такой тени можно было легко затаиться, оставаясь невидимым до последнего момента, перед ошалевшими глазами очередной жертвы. По левую руку располагались домики скромнее, их заборы не представляли надежного, темного убежища, зато, через них можно было легко перемахнуть, весело и отчаянно удаляясь, петляя по темным улочкам, от лихого и звонкого полицейского свиста.
– «Идет! Одна идет!», – пронеслась мысль в голове у Ивана и по его жилам побежал адреналин, скапливаясь и аккумулируясь в правую руку, – «сейчас!».
Пьяно бредущая, накрашенная девица, как всегда, заметила его слишком поздно, – ни убежать, ни крикнуть о помощи. Последнее, правда, она сделать успела, да и то – лишь потому, что Иван сам разрешил ей сделать это, а иначе – какой интерес?!
– Джек! Риппер! – услышал Иван два странных слова, перед тем, как зажатая бритва в правой руке, окрасила сон в ядовито-багровый оттенок.
Опомнился Иван на скомканной, пропотевшей простыне и плача, и всхлипывая, уставился в потолок непослушными ото сна, шальными глазами. На правую руку он боялся смотреть, но чувствовал, как стальной кулак зажимает своей хваткой нечто твердое, а сама рука от локтя – до запястья вымазана чем-то знакомым, теплым и липким. В руке снова блестел окровавленный мясницкий нож, а рядом с ним расплывалось багровое, алое зарево. О том, что на молодую девушку было совершено нападение, случившееся в непосредственной близости от его многоэтажки, Иван узнал из утренних новостей…
День потянулся медленно и мучительно и дело тут было не только лишь в похмелье – Гвоздин понимал, что ему нельзя больше пить до беспамятства, но и на трезвую голову переживать подобное ему не под силу.
– «Повеситься?!», – шепнул в голове уже знакомы насмешливый голос, – от этой мысли Иван содрогнулся и пролил кофе на израненную здоровую руку, – незабинтованная, но больная рука Ивана, насмешливо щелкала костяшками пальцев. В затемненной гардинами, пустой и душной квартире раздался тревожный звонок сотового телефона.
– «Нашли! Обнаружили! Что делать-то, боги мои! Что мне делать-то!», – плача и всхлипывая, непослушными пальцами чужой и далекой правой руки, Ваня нажал на кнопку – «ответить».
– Иван?! – толи вопрос, толи утверждение, а видимо – и то и другое, но этот голос он узнал, хотя ожидал услышать его меньше всего в это мрачное утро, – это Зинаида из Борщевки, ты все еще хочешь исцелиться?