Грудь Василисы раздулась дирижаблем, и Люсенька всерьез испугалась, как бы с подругой не приключился инсульт. Чтобы хоть как-то избежать страшного недуга, Людмила Ефимовна принялась с силой хлестать подруженьку по бледным ланитам. От такого неслыханного хамства Василиса сперва задохнулась, потом завопила во все легкие:
– Ты где шаталась, старая профурсетка?!! Ты… Ты почему… не закрыла… все молоко!..
– Ой, Васенька, стоит ли так расстраиваться из-за какого-то молока? Ну не закрыла пакетик, так его и не закроешь, не зашивать же его, – отмахнулась Люся и принялась вываливать на подругу кучу новостей. – Вася, ты не представляешь! Сейчас я была у Ольги, наш Василий сказочно вырос! Ты не поверишь, только я подошла к его кроватке, он такой рев поднял!!
– Ну слава богу, у мальчика все в порядке со зрением, – потихоньку стала отходить Василиса. – И с чувством прекрасного тоже.
Люся замахала руками и весело защебетала:
– Да при чем тут прекрасное? Я про то, что он уже распознает мать и чужих!
– Ты, Люсенька, и в самом деле к прекрасному не имеешь никакого отношения, так что не пугай ребенка, дай ему привыкнуть к тебе постепенно. И ответь наконец, почему ты унеслась к Ольге, не предупредив меня? И холодильник опять не закрыла! Мы что – уже перевели кота с собакой на самообслуживание?
– Вася! – честно вытаращила глаза Люся. – Я тебя будила! Вот можешь меня распилить на этом самом месте! Но ты так во сне вытягивала губы, что мне неловко было тебя отрывать!.. А что – мы сегодня никуда не идем?
Василиса села краситься. Они сегодня отправлялись к Кубышовым, туда, где проводилась последняя свадьба, то есть к жениху. Уже через час, горя ярким кирпичным румянцем и моргая накрашенными ресницами, Василиса торопила подругу:
– Ну отчего ты всегда так копаешься? Неужели нельзя было быстренько умыть мордочку, расчесаться и влезть в свои джинсы? Ну сколько для этого нужно времени?!
– Ага, «умыться»! Сама так накрасилась, а мне даже к зеркалу было не подобраться, – жалобно тянула Люся. – И вообще, я хотела спросить, зачем ты, Вася, повесила единственное зеркало в доме под самым потолком? Мне постоянно приходится становиться на стул!
Василиса только небрежно отмахнулась. Она и на самом деле перевесила зеркало, чтобы Люся не торчала перед ним, как изваяние, Васе зеркало тоже нужно. Теперь Люсенька подходит к нему гораздо реже.
У Кубышовых подруги никого из молодых не застали. Зато к ним выпорхнула крепкая и кругленькая, как антоновское яблоко, Наталья Федоровна – мать жениха.
– Ой! А вы чего к нам зачастили? – нервно хихикала она, одергивая кофту и судорожно поправляя волосы. – А мы уже и… это… провели свадьбу.
– Простите, э-э… Наталья Федоровна, – важно начала Василиса. – А мы к вам по неприятному поводу, да, знаете ли… Ваши молодые дома?
– Да нет их, отправились в свадебное путешествие – бабушке сено косить в деревню, а что случилось? – стремительно начала бледнеть толстенькая мамаша.
– Понимаете, э-э… совершенно случайно выяснилось, что кое-кто из ваших гостей… э-э… незаконно спекулирует зубной пастой «Белый клык». Компания решила найти негодяя и привлечь к ответственности. Вот мы и ищем. Хотелось, чтобы молодые нам в этом помогли.
Наталья Федоровна с достоинством поправила бюст и высокомерно вздернула подбородок:
– Наши гости до такой низости не опускаются! Нет, ну у нас, конечно, есть знакомый, который торгует туалетной бумагой, так она вовсе не «Белый клык»! И потом, у него это называется бизнесом, а вовсе не спекуляцией! Он бизнесмен, да!
Люся решила, что подруга взяла неправильный тон, и поспешила исправить положение:
– Да-да-да, мы понимаем! У таких почтенных граждан, как вы, просто не могут в друзья затесаться спекулянты! Вполне вероятно, что этим занимается кто-то из соседей. Однако ж нам все равно придется опросить всех в вашем подъезде, поэтому разрешите вас подозревать в первую… наипервейшую очередь! Как почетных жильцов, так сказать.
Наталья Федоровна любила о себе лестные отзывы. Тем более что слышала их не часто. Поэтому после Люсиной тирады в корне изменила поведение, пригласила дам за стол и даже плюхнула перед ними конверт с новыми фотографиями.
– Вот, на свадьбе сделали! – гордо объявила она. – А давайте для беседы по рюмочке, а? У нас замечательный коньяк остался. Мы его покупали на торжество, а потом подумали – на фига такую прелесть гостям выливать, они все равно уже ничего не различают, – доверчиво делилась хозяйка.
На коньячок неожиданно из комнаты выскочил плюгавенький мужичок – отец жениха.
– Наталья, дулю тебе в карман! А где моя рюмка? – рыкнул он неожиданно басом.
Наталья Федоровна безропотно достала ему посуду:
– Вот вы не поверите! У Колясика такой нюх на коньяк! Он просто не может спать, если я собираюсь побаловать себя рюмочкой…
– Вот зараза, а?! – треснул по столу кулачком Колясик. – Я думал, она только днем коньяк жрет, а она и ночью успевает!
– Колясик!! Да разве ж я пью? – испуганно таращилась Наталья Федоровна. – Я только вот так под кресло залезу, у меня там бутылочка припасена, а ты уж рядом: «Полы решила помыть? Давно пора!» – и ведро мне в руки. И ведь пока не вымою, тебя не утрясешь! Я вот все думаю – какого хрена тебе не спится, заюшка мой?
Пока Василиса сочувственно покачивала головой в такт жалобам хозяйки, Люся уже потихоньку рассматривала фотографии.
– Вот! – вдруг вскочила со своего стула Наталья Федоровна и принялась тыкать пальцем в снимок. – Смотрите! Вот это фото мне больше всего нравится! Нет, вы же видите – мой Виталюшечка совсем не пара этой вертихвостке!
– Кому это? – уточнила Василиса.
– Ну так Дашке же! Вы посмотрите – во что она одета! Платьице какое-то… фи! А еще отец мясником работает! – возмущалась мать жениха.
Колясик в это время опустошил рюмочку, крякнул и пробасил:
– На ее что хошь напяль, она всегда красивой выглядит! Вишь, худая вся, как хворостина, одно загляденье! А наш отъелся перед свадьбой – брюки расползаются!
Василиса вспомнила тоненького, жидконогого женишка, но никак не могла понять, в каком месте он отъелся.
– Ой, не слушайте вы его, – отмахнулась хозяйка и подлила мужу еще коньячка. – А вот это общая фотография. Ой, здесь все такие смешные! Особенно тамада! Как будто Баба-яга в ступе, честное сло… Ах, простите, вы ж и были тамадой…
Василиса дернула фотографию к себе. И ничего она на Бабу-ягу не похожа! Она и вообще на бабу не смахивает, скорее на Дон Кихота… Да, вот так благородно!
– Давайте, вы нам на этой фотографии расскажете, кто вам кем приходится, – мягко отобрала снимок Люся. – Вот это что за мужчина?
– Ой, да какой это мужчина! – махнула Наталья Федоровна пухленькой ручкой. – Болтается на шее у жены, уже лет пять нигде не работает, только водку хлещет. Это сосед наш – Мотька, Матвей Спиридонович – Ангелины Игоревны захребетник, ну муж в смысле.
Неожиданно во весь свой хиленький рост поднялся хозяин:
– Ты на Мотьку бочку не кати!! Он, может быть, мне верный сотоварищ!
– Да я и не качу! Вот, это значит, сотоварищ Колясика, а это жена… сотоварища Ангелина Игоревна, тоже соседка. Ой, ну такая невоспитанная, доложу я вам! Сама, главное, какое-то полотенце подарила, за двести рублей, я ценник видела, а съела на восемьсот! Да какое! Одной только икры на тысячу! Вот! Вот она запросто могла спекулянткой заделаться! Ее и напишите!
– Хорошо, мы обязательно отметим, а это кто? – тыкала Люся пальцем в новое лицо.
Наталья Федоровна приблизила к себе фотографию и затараторила:
– Это Инночка, моя сестра с мужем, а…
– И на хрена мы пригласили эту выдергу?! Я говорил, чтобы не звали!! – взревел разгневанный Колясик.
– Ой, ну, зайка, ну что ты такое говоришь? – обиженно вытянула губки Наталья Федоровна. – Инночка принесла замечательный набор – таз, ведро и пластмассовый ковшик! Я видела, в нашем магазине такие наборы под четыреста стоят!
– И на фига Витальке таз с ведром?! – все еще негодовал глава семейства.
– Так а как же! – всплеснула руками молодая свекровь. – У Виталясика лялечка родится, где они ее мыть будут? В ведре! В смысле, в тазике! И ковшичком сверху водичкой поливать – буль-буль-буль! А твои родственники и вовсе!..
От обиды Наталья Федоровна даже засопела и принялась тереть подолом глаза:
– Приволоклись всей деревней, хоть бы на десятку подарок привезли! Хоть бы на пятак! Не-е-е-ет! Приперли два мешка картошки, кабачков целую прорву да две тыквы. Вот ты мне скажи – тыква молодым на кой черт?! Ладно – картошка, хоть она у нас и своя в подвале гниет, да ее хоть продать можно, я тебя весной посажу на рыночке с ведерками – продашь, кабачки я старушкам вместо милостыни подаю, а с тыквой куда?
– Там семечки!!! – возмутился Колясик так, будто речь шла о флаге родины. – Тыквенные семечки там!! Много! А я читал, они от глистов самое первое средство! Это сколько ж мы на лекарствах сыкономим! Нет, ты не верти башкой, а вот сядь и подсчитай!
Люся испугалась, что хозяйка и впрямь кинется к калькулятору, поэтому поспешно спросила:
– А где здесь родственники?
– Да вот они, все двенадцать, – перекривилась Наталья. – Просто удивительно, как они с такими харями на фотографию влезли!
Чтобы не вызвать новую бурю негодования, Василиса теперь обратилась к супругу хозяйки:
– А что-то я не вижу родственников невесты. Они что – не присутствовали?
– А у ней вообще никого нет, – с пьяненькой печалью поведал тот. – Как есть сиротинушка. Мы теперь ей и отец, и мать, и сын…
– Ну что ты мелешь-то? – ткнула его под ребра супруга. – Чего это она сиротинушка? У нее и отец есть, и мать… Вот они, кстати. Не красавцы, конечно, да все же лучше, чем ничего. Отец, между прочим, на рынке мясо рубит, очень высокая должность. И получает больше тебя, Коленька, да! А мать… я думаю, уродица, уж больно на лицо страшненькая. Но ничего, тоже деньги умеет зарабатывать – котят разводит и продает. Иной раз кошки у них прям плодятся, как сумасшедшие! Гормоны у них играют, что ли? Ну и доход, конечно…