Люся пошевелилась. Вообще-то она думала, все будет хуже. На самом же деле она сидела в роскошном кресле, в обыкновенной комнате, только руки у нее были связаны за спиной да слегка побаливала голова, видимо, хорошо приложили.
– Ну как тебе сынок? – блестел белыми зубами мужчина. – Как тебе мои подарки? Хорошую старость тебе обеспечил? А за нее надо расплачиваться, вот так уж в этом мире все устроено.
– Да уж… сынок… – Люся села удобнее. – Я думала, ты красивее будешь. Ты ж богатый, а чего в морщинах весь, прямо как шарпей породистый? Ты пьешь, что ли? Тогда б подтяжку какую сделал, или на себя денег пожалел?
Улыбка с лица мужчины медленно начала сползать. А Люся не унималась:
– И квартирка тоже… Нет, чтобы хоромы какие отгрохать, ну никакой фантазии… Чего ты про оплату-то говорил? Хорошую старость ты мне обеспечил? Подарки? А я их принимала – подарки-то? Окна насильно втюхал, так мы и без тебя бы их поставили. За хлеб в магазине заплатил? Так я его и не брала. А еще-то что? Путевку? Я твою бабу вместе с путевкой выставила. Чем еще-то одарил? Или ты меня вообще ни во что не ценишь? Написал, главное, – осталось пятьдесят тысяч! Так мне их еще тратить и тратить, а ты уже меня сцапал. Не по правилам играешь.
Мужчина скрипнул зубами, но все еще продолжал улыбаться:
– А я, матушка, решил эти деньги на твои похороны потратить. Ты же их все равно не возьмешь, а уж на могилку, на памятник – никак отказаться не сможешь.
Теперь в руках у сынка черной сталью блеснул пистолет. У Люси тихо сжалось сердце, связанные руки вмиг похолодели, и на лбу проступил пот. Вот еще позорище со лбом! Надо хоть умереть порядочно, без истерик, чтобы этот маньяк не сильно радовался-то! Сволочь! Вот черт, как сейчас умирать не хочется, только-только Васенька родился… А здоровенный бугай противно скалил зубы и упивался беззащитностью маленькой, слабой, еще и связанной женщины.
– Я тебя, мамочка, тихонечко. Так – пук! И никакого шума. Он с глушителем. Больно не будет.
От неизбежности судьбы Люсю понесло, она уже не следила за своим языком. И не хотела выбирать выражения.
– Ой, да пукай ты сколько влезет! Хоть громко, хоть с глушителем! Обезьяна с гранатой! Ты ж больной! Денег у тебя помойка?! Да ты на себя посмотри – у нас дворник выглядит лучше, чем ты! Урод! Сынком еще заделался! Да если бы у меня был такой родственник, я бы повесилась!! Или как Анна Каренина – под паровоз!! Старость он мне устраивает!! Да я сейчас моложе тебя раз в двадцать! Давай, стреляй, чего рот-то разинул?! Ты чего, не знаешь? По твоим следам уже вовсю рыщут! Сейчас меня расстреляешь, еще на себя груз повесишь! К Наталье, Грише, к Малевскому еще один труп, ты думаешь, тебе простят?! Да ты знаешь, что мой названный сын – Пашка, сын Василисы, работает милиционером?! Он же тебя…
Мужик не выдержал. Эта связанная тетка нисколько его не боялась! Ему нужен был страх! Она должна была выть! Умолять! Валяться в ногах! Лизать его башмаки!! И бояться! Бояться!! Бояться!!! А она – дура!! – сидела и вопила! И никакого страха, только презрение, вот дрянь!! Неужели она и правда отказалась от путевки? А ему сказали, что собирается осенью. Надо разобраться…
– Слушай! А я ж тебя сейчас вспомнила!! – вдруг рассмеялась тетка и стала хохотать, как сумасшедшая. – Это же ты на свадьбе все про ямщика просил спеть!! Точно!! Я еще хотела сыграть, а у тебя ни слуха, ни голоса!! Хреновый из тебя артист бы получился, тухлыми яйцами бы закидали!!! ха-ха-ха-ха! Ой, не могу… Нет, я представила – на твоей красной харе тухлые яйца!!! А чего – тебе б пошло! У тебя рожа, как сковорода!
Она хохотала! Эта стерва хохотала!! И никакого страха не было!
– Заткнись! Молчи!!!.. Я по-о-о-онял… – хищно прищурил он глаза. – Я тебя не буду стрелять. Ты повела себя плохо, очень плохо… так матери себя не ведут… Ты смеешься над собственным сыном…
– Да иди ты в задницу, сынок… – пробормотала Люся сквозь смех.
– Но я знаю, чем тебя взять! – вдруг захохотал он страшным гоготом и кошкой прыгнул к самому лицу Люси. – Я знаю! Ты подохнешь медленно, страшно и мучительно! Гы-ы – гы-ы-ы! Ха-а-а, ха-а-а! Я вспомнил!! И комар носа не подточит!! И я – чист!! Ха-а-а! Я – чист!!! Главное – ко мне не подкопаются!! И твоя подружка тоже подохнет! Прямо в лесу!! На даче!! Гы-ы-ы!!
Он выскочил из комнаты, и где-то раздался грохот.
Люся медленно перевела дыхание. Что эта сволочь еще придумала? Он придумает… Господи!! Дай силы погибнуть достойно! Только бы продержаться! Только бы не закричать, не зареветь… Язык кусать, что ли?.. И что там с Васей? Господи… неужели Вася все же поехала одна?! Только не это… интересно, она оставила ключ Максиму? Как же Малыш с Финичкой будут, Финли ведь совсем не переносит чужаков?
Люся глубоко вздохнула, мысленно попрощалась со всеми дорогими людьми и приготовилась к самому страшному, а в комнату уже входил сынок с новым орудием пыток. Взглянув на него, Людмила Ефимовна прикрыла глаза, чтобы не видно было, как те полыхнули от ужаса. «Ну все… мне не продержаться… Внучок мой… родненький… прости…»
Василиса вышла из калитки, когда парень уже лениво посматривал на часы.
– Я не долго? – кокетливо спросила она, поправляя прическу.
– Да ничего, садитесь.
Василиса плюхнулась на заднее сиденье, и машина резко набрала скорость.
Инна сидела одна. И сколько времени она уже так тряслась на этой пустой даче, она не отдавала себе отчета. Ей советовали не волноваться, да только как же это можно? Она же живой человек и чувствует, что здесь просто страшно! Смертельно опасно! Куда спокойнее было в этой потаповской квартире. Но ведь она сама согласилась! Все кругом было незнакомым, неудобным и неуютным. Вот уже несколько дней она не ночевала дома – то по знакомым, то по вокзалам, а потом эти женщины временно дали ей приют. А она так любила свою уютную квартирку. Она украшала ее, как могла, с каждой получки покупала милые безделушки, от которых дома становится так тепло… И не важно, что в этой квартирке еще никогда не звучал детский смех, не важно, что там никогда не раздавался такой нужный, такой долгожданный мужской храп… и даже не важно, что, может быть, этого уже никогда не будет…
Во дворе послышались чьи-то шаги… Василиса говорила, что надо сидеть тихо, не высовываться и никого не бояться… Но разве же здесь усидишь?
Инна подползла ближе к окну и прислушалась.
– Уахххх!!!! – раздался страшный шорох и тут же послышался глухой мат: – …Твою мать-то!! Какая… кто здесь… яму?!!
В следующую минуту раздался мощный хлопок и надсадный голос Василисы:
– Инна, слышу же, что ты здесь!! Помоги… Ой, ну да включи же ты свет!!
Дрожащей рукой Инна нащупала выключатель, и вспыхнул свет.
Василиса стояла на крышке подпола и пыталась подтащить на него старый, кованый сундук.
– Вот ведь… придумали же раньше… Инна, ну помоги же с сундуком-то! Хоть краешек надвинуть!
Весь сундук они задвинуть так и не смогли, но его часть намертво замуровала тяжеленную крышку подпола.
– Отойди от крышки, у него же пистолет какой-нибудь есть… Ты, кстати, почему не послушалась?! Ты где должна была быть?! Я ж тебе говорила – залазь в сарай, сиди тихо, и если что – беги в лес!! Почему не послушалась?!
– Да… а как же вы – одна? – виновато моргала тщедушная Инна. – А так все-таки какая-то помощь…
Василиса окинула взглядом ее хлипенькие плечики, тоненькие ручки и шмыгнула носом.
– Ну а как же, конечно, помощь, все же вдвоем на одного… Ладно, садись на сундук, только ноги в другую сторону отверни, чтоб не задел выстрелом ненароком, – усадила она Инну и сама пристроилась рядом. – Доставай сотовый, я тебе продиктую, а ты номер набери.
– Вы в милицию звоните? Они, наверное, нас тут не найдут, – протянула телефон Инна.
– Я звоню домой, может, Люся уже пришла…
Домашний телефон молчал.
– А теперь другой набери, может, она у Ольги?
У Ольги все так же раздавались только длинные гудки.
– Ну тогда вот по этому, здесь уже наверняка ответят.
– Это милиция? – снова спросила Инна.
Василису уже стали раздражать ее вопросы. Черт, она все же страшно волнуется за Люсю. Хотя – чего теперь волноваться – вот он сынок, под Васей сидит. Надо просто взять себя в руки и успокоиться.
– Я звоню Маше, это ее дача, она сейчас сюда целый гарнизон приволокет… Алло! Маша?! Это Василиса! Срочно бери любую дежурную часть и приезжай к себе на дачу! Мы тут преступника держим! Скажи, что по делу Малевского!.. Ой, Маша, ну как – почему у тебя? Да потому что только ты вырыла яму перед самой дверью!.. Ну подпол, какая разница! Ждем!!
В подполе раздался глухой голос:
– Так это Василиса? Странно… А вас еще не убили? – вежливо интересовался пленник.
Инна испуганно дернулась и со страхом посмотрела на окно. Но Василиса была абсолютно спокойна, и Инна тоже понемногу успокоилась.
– Убили? Ну как бы вам ответить… – призадумалась дама. – Чего-то пока нет, а я, знаете, и не тороплюсь. Я как-то с этим решила подождать.
Под сундуком раздалось хихиканье.
– Ну подождите, подождите. Сейчас Шурик придет, он обещал посодействовать.
Инна снова испуганно взглянула на Василису, но та была по-прежнему спокойна. Только руки дрожали от напряжения – перетаскивать сундуки она не привыкла. Чтобы зря не волновать молодую женщину, Василиса Олеговна плотно уселась на собственные ладони.
– Простите за любопытство, а Шурик – это не тот младой водитель с родинкой на щеке?
В подполе молчали. Потом пленник осторожно отозвался:
– Ну допустим, и что?
– Да нет, я, конечно, не хотела бы вас разочаровывать, но он того… лежит в своей машине возле дач, я его скотчем перемотала.
– Ты?!! Перемотала?! Ну хорош хренотень гнать! Так он и дался!
– Ну, понимаете, мы же к сегодняшнему захвату серьезно готовились, ведь не сусликов ловить пошли. А мальчика вашего еще в первый раз вычислили. Нам подружка Грини сказала, что за ними паренек таскался с длинными волосами и с родинкой в виде банана… простите, в виде телефонной трубки. И когда он нас с Люсей навязался подвезти, вы же сами понимаете, мы ему всю нужную информацию слили, чтобы он вам передал. Мы же уверены были, что вы сами к нам сюда и заявитесь. Нет, сначала, правда, мы не знали, что с вами с двоими делать, – очень вы для нас были крупной дичью – вдвоем-то. Но вы любезно нас выручили. Приказали по телефончику вашему Шурику меня в лесочке убить. Когда я под калиткой подслушивала ваш телефонный разговор, я прям нарадоваться не могла – ну какие ж умницы! Ну просто как гастарбайтеры: что ни придумаешь – сделают! Ну я и подсуетилась. Мне ж не хотелось в лесочке-то…