– Точно, – согласился подчиненный.
– Но давай вернемся к нашей теме, – отставил босс в сторону чашечку.
Глава 8
– Ничего не понимаю! – сокрушенно сказал Пушкарев.
– А вы думали сходу найти что-то необычное? – насмешливо спросила Кабрера. – Я понимаю, что вы специалист в данном вопросе, но ведь, прежде чем пригласить вас, парашют уже осматривали наши люди. И заметьте, кое-что понимающие в этом…
Несколько дней, проведенные в Венесуэле, для маленькой российской делегации пролетели очень быстро. Сегодня они снова находились в Арсенале.
Каждый из командированных провел время с разной пользой для себя. Кондратов, как обычно, занимался какими-то отчетами и вообще мало показывался на публике. Инженер отлеживался в своем номере. Его «культурная» вылазка в столицу окончилась в полицейском участке. Разобравшись, что к чему, стражи порядка отпустили на свободу русского гостя, и теперь о вечернем развлечении Пушкарева ярко свидетельствовали фингал под глазом да синяки по всему телу. Присутствующие время от времени ехидно посматривали на жертву произвола, что настроения ему не прибавляло. И Кондратов, и Батяня провели с ним по возвращении короткие, но содержательные беседы, каждый со своей стороны, в результате чего любитель «осмотреть город» торжественно зарекся в одиночку выходить из холла гостиницы.
Парашют был осмотрен. В отличие от гостей, Кабрера в основном бросала взгляды на Батяню – мужская полноценность российского десантника, похоже, привлекала ее больше.
– Ничего подозрительного я не вижу, – заявила лейтенант, – все абсолютно в порядке. Как вы понимаете, я изучила его до мелочей уже давно, но сейчас могу повторить это еще раз.
– Как сказать: Налицо изменение цвета вытяжного парашюта, – констатировал Пушкарев, внимательно разглядывавший каждую мелочь.
Замеченное ранее Батяней было продублировано дотошным инженером. Лавров одобрительно кивнул головой, убеждаясь, что в своей сфере инженер является гораздо более ответствененным, чем в некоторых других.
– На это само собой напрашивается объяснение, так что, возможно, я вас разочарую. Труп парашютиста выловили в море. Возможно, проявилось воздействие морской воды, – предположила Лаура, – видимо, это не в счет.
– Конструкция или комплектация парашютов для Венесуэлы чем-нибудь отличается от российской? – поинтересовался Батяня.
– Насколько я знаю, нет, – Лаура взглянула на Пушкарева, – вы в этом осведомлены больше.
– Нет, это абсолютно точно, – подтвердил тот. – Никаких отличий.
– Скажите, лейтенант, а парашюты из этой же серии находятся здесь? – спросил Лавров.
– Да, конечно, – кивнула девушка, – они уже уложены в ранцы. В ближайшее время их должны получить в частях.
– Разрешите мне осмотреть несколько из них, – продолжал действия «в выбранном направлении» российский офицер.
– Пожалуйста, идемте.
Вместе с Кабрерой Батяня отправился в одно из помещений Арсенала.
Пушкарев, оставшись один, скрутил крышечку с бутылки лимонада и с жадностью сделал несколько больших глотков. Истомленный вчерашними излишествами, организм бунтовал.
«Сейчас бы пивка, – пронеслось в голове инженера, – да полежать в холодке».
Но работа есть работа, и желания в данное время не совпадали с возможностями, так что приходилось крепиться. Пушкарев тоскливо провел взглядом по предельно строгому интерьеру помещения, идеально соответствующему своему предназначению.
Тем временем майор российской и лейтенант венесульской армий шли по узкому и извилистому коридору.
– У вас тут, как я вижу, огромная территория, – заметил Батяня.
– Да, я могла бы проводить экскурсии, – улыбнулась Кабрера, – если бы не режимный объект:
– К такому экскурсоводу народ бы записывался в очередь за месяц.
– Вы мне льстите, майор, – было видно, что комплименты Лаврова приятны девушке.
– Ничуть, – с серьезным видом сказал офицер. – Я лишь констатирую очевидное.
Наконец они подошли к стеллажам.
– Вот майор, парашюты, так что… – повела рукой лейтенант. – Вы выбирайте то, что сочтете нужным, а я пока сделаю пару звонков.
– Благодарю вас, – Батяня прошелся вдоль полок.
Девушка извлекла из кармана мобильник и отойдя в сторону, принялась негромко беседовать с кем-то.
«Интересно, – подумал Батяня, – она так говорила о полковнике Диасе, что можно решить – их отношения были не только товарищескими. А впрочем, вряд ли это имеет к событиям какое-то касательство. Она девушка видная, так что…»
Он выбрал несколько ранцев, продолжая размышлять о причинах трагедии. Может быть, дело в том, как хранятся парашюты?
– Ну что, майор, – возвратилась Лаура, – я вижу, вы кое-что выбрали?
– Да, лейтенант. Можем идти назад, – кивнул Батяня.
Они вернулись назад, к оставшимся членам комиссии.
– Давайте снова разбираться.
В ходе детального рассмотрения Батяня обнаружил, что в складках вытяжного парашюта лежат пакетики с какими-то пластиковыми шариками.
– Что-то я такого не видел, когда испытывал «Кинжал» в России, – заметил он. – Что скажешь, инженер? Ты же утверждал, что российские и венесуэльские комплекты полностью идентичны, а?
– И я еще раз говорю, что так и есть! – махнул рукой инженер. – Дело в том, что в Венесуэле очень влажный климат. Я вот хоть и не был здесь до этого, сразу же убедился по приезде сюда. Так вот, просушить парашюты можно только в помещении. Это подтвердят и наши коллеги.
Кабрера и Маурильо кивнули.
– Но мы учли эту особенность по просьбе венесуэльских друзей, они же сами и предложили решение. Для устранения этой проблемы в парашютный ранец кладутся стандартные влагопоглощающие пакетики с силиконовыми шариками. Кстати, такие обычно лежат и в коробках с кожаной обувью, чтобы не отсырела во время хранения. Но это комплектацией в строгом смысле назвать и нельзя, – сказал инженер, заканчивая свою мини-лекцию.
Батяня убедился, что слова Пушкарева являются чистой правдой – все парашюты, просмотренные им, были абсолютно сухими.
– В принципе, я согласен, – пожал он плечами, – пакетики просто вылетят из ранца при открытии парашюта. Так что никакого вреда от них быть не может, только польза.
– Я хочу добавить, – сказала Лаура, – что без этих средств пользование парашютами было бы очень проблематичным, поэтому без них просто не обойтись.
– Скажите, а такие же пакетики были в ранце, когда произошла трагедия? – наморщил лоб майор.
– Естественно, – подтвердила Кабрера.
Лавров тяжело вздохнул: пакетики пакетиками, но вопрос оставался открытым…
– Ну не мог он не раскрыться! – Пушкарев уже в сто первый раз ощупывал шлеи, лямки, шелк, кольцо и все что можно.
– Вы уверены? – прищурилась Кабрера.
– Даю голову на отсечение… И я, и они, – кивнул инженер на Батяню и Кондратова.
– В общем, я со своей стороны могу заверить: с таким парашютом можно прыгать откуда угодно! – твердо заверил Батяня.
– Ну а как же вы объясните в таком случае катастрофу? – не сдавалась лейтенант.
– Да никак я не могу объяснить причину! – инженер развел в сторону руки. – Мистика какая-то!
– К сожалению, мы любим точные понятия, – заметила Кабрера, – и такое объяснение никого устроить не может. Ну, хорошо, я вам объясню, зачем команданте решил провести расследование именно в Венесуэле. Президентом было сказано о том, что если русские так уверены в своей правоте, то пусть кто-то из них и совершит прыжок с этим самым парашютом.
– Кто совершит? – не понял Пушкарев.
Ему вдруг на мгновение показалось, что прыгнуть должен будет именно он.
– Да уж не вы! – насмешливо сказала Лаура. – Здесь есть люди, в чьи обязанности это, собственно говоря, и входит.
Батяня прекрасно понял о чем, а вернее, о ком идет речь…
– Откуда угодно, говорите, можно прыгнуть? – вставил свои «пять копеек» доселе молчавший капитан Маурильо. – Хорошо. Вот мы и посмотрим.
– Это что же получается? – завертел головой инженер. – Нас, выходит, тут куклами считают, что ли?
Батяня ясно видел, что предложение команданте – чудовищное нарушение протоколов и всех международных норм. Однако он знал, что подобные эксцентричные выходки очень даже в духе Уго. Об этом майор был наслышан достаточно. Уж если президент может явиться на заседание правительства в спортивном костюме, с логотипом любимой футбольной команды на груди и судейским свистком в зубах, чтобы перед телекамерами раздавать министрам красные и желтые карточки, то озвученные действия вполне могут иметь место даже по отношению к русским, которым он симпатизирует…
– При чем тут куклы? – ввязался в спор пилот. – Гарант конституции заботится о народе и его вооруженных силах. У него есть все основания сомневаться в доводах производителей «Кинжалов», и потому его можно понять. Но когда подозрения прояснятся – врагам Венесуэлы не поздоровится.
Члены российской делегации не верили своим ушам:
– Что поделать, у гарантов свои причуды, – только и смог пробормотать Кондратов, – а уж у латиноамериканских подавно:
Как человек, принадлежащий к определенным структурам, он больше, чем другие был научен не задавать лишних вопросов.
– Хорошо, – сказал Батяня, – я согласен совершить прыжок именно с тем парашютом, с которым прыгал погибший.
Пушкарев и Кондратов изумленно вытаращили глаза на майора.
«С ума он сошел, что ли? – пронеслось в голове у представителя завода. – Этого еще не хватало!»
– Я согласен, – повторил Лавров, – но в связи с этим у меня есть две просьбы.
– Сразу две? – прищурился капитан.
– Можно сразу, можно поочередно, – парировал майор, – во-первых, парашют складываю сейчас я сам, а во-вторых, дайте мне этот парашют на ночь, в гостиницу.
– Зачем? – непонимающе сдвинула брови Кабрера.
– В моей части такая примета, – пояснил Батяня, – новый парашют – это как женщина. А чтобы женщина тебя полюбила, с ней надо провести ночь…