– Представляешь, в каждом из этих зданий, сейчас наверняка находятся паразиты, – заговорила Рита, обведя рукой пространство перед собой. – Может, всего лишь парочка тварей, а может, и больше. Не слишком опасные паразиты, Банди, Кемперы всякие…
Макар вдруг встревожился.
– А если и в моей квартире сейчас какой-нибудь паразит живёт?
– Не переживай, – рассмеялась Рита. – Нет в твоей квартире никаких паразитов, я позавчера проверяла.
– Ты что же, у меня дома была?
– Ну да, была. В нижнем слое, разумеется. Мне ведь надо было проверить, не влияет ли на тебя какая-нибудь тварюга. А вот у твоих соседей со второго этажа, я обнаружила паразита, причём опасного. Это был Асахара. Похоже, те соседи алкоголики, Асахара чаще всего в квартирах таких людей селится. Если бы я не уничтожила тварь, в ближайшем времени случилась бы беда. Возможно, убийство на бытовой почве.
– Ты права! – вспомнил Макар. – На втором этаже алкаши живут, муж и жена. Буквально три дня назад они драку учинили, крик на весь подъезд стоял. Думаю, рано или поздно, они и без всякого паразита друг дружку прибьют.
– Да, но с паразитом эта вероятность увеличивается в разы! – упрямо сказала Рита.
Послышался гомон, смех, хриплые выкрики. Пройдя по шоссе ещё несколько десятков метров, Макар увидел большое здание спорткомплекса, возле которого суетились головастики. Их было сотни. С радостным визгом носились детёныши, взрослые занимались какими-то делами. Стены здания, до второго этажа, были разрисованы разноцветными мелками и, похоже, углём. Неподалёку спала парочка пугал, детишки-головастики ползали по ним без всякой опаски.
– Один из лагерей головастиков, – улыбнулась Рита. – Подойдём?
– Я не против, – согласился Макар.
Взрослые встретили их приветственными жестами и любопытными взглядами, детёныши глядели на Макара, раскрыв зубастые пасти от удивления. Впрочем, удивление быстро сменилось озорством – то один крошечный головастик покривлялся перед гостями, то другой, а один детёныш даже что-то вроде короткого, но энергичного танца изобразил. Макар чувствовал себя путешественником, очутившимся в поселении пигмеев. Ему подумалось, что если бы ни Рита с Вадиком, он сейчас валялся бы на диване и пялился бы в телевизор. Но он здесь, чёрт возьми! Среди дружелюбных созданий, о существовании которых даже не догадывался. И это казалось невероятным.
Он присел на корточки, улыбнулся и протянул руку одному из детёнышей, судя по хвостику на макушке – девочке.
– Ну, привет.
Маленький головастик засмеялся, шлёпнул лапками по его ладони и с радостным визгом убежал.
Рита вынула из рюкзака три коробки цветных мелков, отдала их взрослым головастикам. Те приняли подарок с трепетом, с церемонным поклоном, словно это были не мелки, а реликвии.
– Я их постоянно мелками снабжаю, – шепнула Рита Макару. – Они обожают рисовать, – она кивнула в сторону здания. – Если бы ты внутрь зашёл, то увидел бы, что там все стены изрисованы. Что-то вроде наскальной живописи. Если честно, рисуют они так себе: палка, палка, огуречик, вот и вышел головастик. Я когда впервые увидела их художества, едва не расхохоталась. Но они стараются. Всё больше изображают сцены сражений с кукушками и паразитами. Но и портреты есть, и пейзажи.
Снова объявилась та самая девочка-головастик, с которой Макар поздоровался. Растянув рот в зубастой улыбке, она протянула ему веточку с подсохшими красными плодами, похожими на рябину.
Рита рассмеялась.
– Похоже, ты ей понравился.
– Ну да, я такой обаятельный, – хмыкнул Макар, приняв ветку из лапки маленького существа.
Девочка взвизгнула, подпрыгнула, кувыркнулась по земле и умчалась.
– Ладно, пойдём, – сказала Рита. – Здесь, конечно, весело, но о делах нельзя забывать. К тому же, сейчас эта малявочка подружек приведет, и ты от них не отвяжешься.
Они вернулись на проспект. Макар сунул ветку в нагрудный карман куртки, оставив наружи гроздь красных плодов. Он вдруг осознал, что это первый подарок, полученный им за последние три года. Приятно, чёрт возьми. У него создалось ощущение, что он уже стал немного своим в нижнем слое, хотя пробыл тут всего ничего. И не мешало бы развить прогресс, а значит, настало время задавать серьёзные вопросы:
– А таких, как мы, много?
– Ты имеешь в виду тех, у кого отметины на запястьях? – уточнила Рита.
– Ну да, тех, кто умеет в нижний слой проникать.
– Если честно, понятия не имею. Я знаю только Валерию и Капитана. Валерия, как я уже говорила, была моей наставницей. Она сгинула. А Капитан, это сварливый, высокомерный старикашка. Он где-то за городом живёт и уничтожает паразитов в окрестных деревнях и коттеджных посёлках. Там его территория. Он паразитов тяжеленным кузнечным молотом убивает, представляешь? Вредный тип. Я, кстати, ему звонила несколько дней назад, просила о помощи с тем паразитом в южной части города, а он отказался, сказал, что это моя зона ответственности и ему нет никакого дела до того, что в городе творится. У него своя территория, у меня – своя. Он и паразитов-то уничтожает из мести, а не от желания людям помочь. Опасный паразит его мать довёл до самоубийства, вот он и мстит. А кто ему отметину на запястье поставил, я не знаю. Но точно не Вадик.
Лыба заметил какую-то синюю, размером с карандаш, многоножку, бегущую по вороху листвы возле обочины дороги, и принялся её преследовать. Справа от шоссе, рядом со зданием магазина строительных товаров, спал пугало.
– Валерия мне рассказывала, – продолжила Рита после небольшой паузы, – что в одном Подмосковном городе есть секта, называется она «Друзья Благословенных». Лидер этой секты умеет не только совершать переходы в нижний слой, причём даже в самых непроходимых местах, но и проводить с собой обычных людей, то есть, тех, у кого нет отметины на руке. Кстати, у него самого отметина вспыхивает не красным светом, как у нас с тобой, а синим. И ты не поверишь, эти сектанты поклоняются паразитам, как каким-то божествам!
– В этом, как раз, нет ничего удивительного, – заметил Макар. – Всякого дурачья на свете – пруд пруди. Если существуют фанатские клубы убийц-маньяков, почему бы не быть секте поклонников паразитов? Для нашего сумасшедшего мира, это норма.
Рита хихикнула.
– Те сектанты мёртвых паразитов поедают, впитывают, таким образом, их благодать.
На лице Макара отпечаталось кислое выражение. Он вспомнил слизистое месиво на полу пустой комнаты – то, что осталось от Банди.
– Это уже не совсем нормально. Даже для нашего сумасшедшего мира.
Раздался похожий на выстрел звук, которое многократно повторила эхо.
– Где-то красный светляк взорвался, – объяснила Рита.
Они прошли мимо ещё одного поселения головастиков – зубастые существа обжились в том самом торговом центре, где когда-то работал Макар и на стене которого неизвестный злоумышленник намалевал матерное слово с иллюстрацией. Теперь же стены задания украшали художества головастиков.
– А что насчёт твоей наставницы? – поинтересовался Макар. – Ты сказала, она исчезла…
– Да, сказала, – нахмурилась Рита. – Не знаю, что с ней случилось, но, думаю, она погибла. Всё к этому шло, если честно. Валерия помешалась на нижнем слое, исследования всякие проводила. Она химик по образованию и у неё даже лаборатория тут была. Паразитов препарировала, растения изучала, насекомых… Строгая, красивая, сильная. Я, откровенно говоря, её немного побаивалась. Знал бы ты, как она меня иной раз отчитывала, хотелось под землю провалиться. Я всегда рядом с ней какой-то неумёхой себя ощущала. Похвалу только один раз от неё услышала, и то лишь потому, что я ей жизнь спасла.
Макар посмотрел на Риту с удивлением.
– Жизнь спасла? Серьёзно?
– Валерия тогда из-за своего упрямства едва не погибла. Мы с ней на крышу девятнадцатиэтажного дома поднялись, чтобы Хиндли убить. Этот паразит снаружи стен селится или на крышах, и никогда внутри зданий. Довольно опасная тварь, она заставляет жертву совершать безумные поступки. В общем, обнаружили мы Хиндли. Валерия заявила, что сама с ним справится, сказала, чтобы я стояла в сторонке и не мешалась. Я начала с ней спорить, вдвоём ведь сподручней, а она зыркнула на меня, мол, стой и помалкивай. Глупо, конечно. Дело в том, что если в защитную ауру Хиндли войдёшь, то начинаешь жуткую слабость ощущать, сонливость. Становишься рассеянным, мысли путаются, забываешь обо всём на свете. Валерия панцирь разрушила, а потом что-то не так пошло. Она словно бы забыла, что паразита убить нужно. Стояла, глазами хлопала. Думаю, это не только из-за ауры, Валерия ведь со своими исследованиями спала всего по четыре часа. У неё как раз тогда период тяжёлый начался. Я, конечно, бросилась на выручку, но паразит быстро оклемался и прыгнул на неё, едва с ног не сбил, а потом просто-напросто удрал. Валерия попятилась, замахала руками, чтобы не упасть, ну и перевалилась через парапет крыши. Хорошо уцепиться за край успела. А потом я подоспела, вытянула её. Ещё секунда, и она сорвалась бы. Вот тогда-то она и поблагодарила меня в первый и в последний раз. А потом долго-долго ругалась, Хиндли ведь ей для исследований был нужен, она хотела какую-то там железу изучить.
Макар хмыкнул.
– Строгая, значит, была. Кажется, не повезло тебе с наставницей.
– Что ты! – возмутилась Рита. – Наоборот повезло. Как наставница она была лучше некуда. Да, строгая, и подругами мы с ней не стали, но обучала она хорошо. А знаешь, почему Валерия с таким фанатизмом свои исследования проводила? Лекарство искала. У её младшей сестры была какая-то редкая болезнь, название которой я даже выговорить не смогу. Сестра медленно в маразм впадала, а ведь совсем молодая была. И болезнь эта неизлечимой считается. Валерия внушила себе, что найдёт лекарство здесь, в нижнем слое, это стало для неё навязчивой идеей. Она литературу специальную изучала, лабораторию оборудовала, с независимыми учёными сотрудничала, платя им огромные деньги. Порой я глядела на неё, и мне казалось, что она с ума сходит, особенно это в последнее время заметно было. Валерия и за пределами города лекарство искала, а там очень опасно, там твари всякие непонятные водятся. Она и в аномальных зонах была, а в них вообще кошмары творятся. А потом у сестры обострение болезни случилось, и Валерия начала искать путь в другой слой, то есть, в слой, который ниже этого. Она была просто одержима этой идеей. Видел бы ты в то время её глаза. Она глядела на всё как-то отстранённо, потому что думала только о своей цели и ни о чём больше. Я, порой, едва ли не силой заставляла её что-нибудь съесть, ведь она даже о питании забывала.