На асфальте, среди размазанных островков плесени, лежали трупы головастиков – не меньше десятка. Где-то неподалёку надсадно протрубил пугало. Макар посмотрел в сторону, откуда они с Ритой пришли. Все объекты за территорий Бу-Ка выглядели совсем размытыми, были видны лишь туманные силуэты. Он подумал, что сейчас хороший момент, чтобы вернуться, в ближайшие минуты красноглазые вряд ли решатся на новую атаку.
В следующее мгновение его мысли о побеге померкли, потому что он увидел, как участок пространства неподалёку словно бы уплотнился, и там появилась скамейка, а ещё через секунду на скамейке возникла Катя в костюме кикиморы. Она сидела вальяжно, закинув ногу на ногу, губы кривились в жутком подобии улыбки, зелёный парик походил на сгусток гнилых водорослей.
– Я была бы жива, если бы ты отпросился с работы и пришёл на спектакль, – услышал Макар шёпот возле правого уха. Затем возле левого: – Но ты не отпросился, тебе было плевать. И что ты сделал потом, когда я умерла? Начал винить весь город, чтобы не винить себя. Это так трусливо. Только трусливые слабаки снимают с себя ответственность.
Макар зажмурился, ощутив, как кровь ударила в голову. Сделал судорожный вдох, на выдохе открыл глаза. Ни Кати, ни скамейки больше не было. Он покосился на Риту, попытался определить, видела ли она сейчас что-то странное. Похоже, нет. Видимо, аура Бу-Ка влияла только на его мозги. Пока. И как же мучительно было от этого влияния! В голове всё ещё звучал обвинительный голос Кати: «Только трусливые слабаки снимают с себя ответственность». Чушь какая-то! Все слова, что произнесла привидевшаяся жена, были чушью собачьей. Но отчего же от них так тошно?
– Они готовятся к ещё одной атаке, – заявила Рита. – Ну ничего, отобьёмся, а потом продвинемся дальше.
Макар опасливо поглядел по сторонам. Его не головастики сейчас пугали, а вероятность, что галлюцинация повторится. И ему вдруг невыносимо захотелось подхватить Риту и потащить её прочь отсюда, туда, где нет этой проклятой плесени, и воздух не пахнет гнилью.
Ряды красноглазых пополнились, и они снова начали приближаться. Выругав себя за давешнюю мысль о побеге, Макар оценил их с Ритой шансы: многие головастики были изрядно потрёпаны и вряд ли они станут атаковать с прежним напором. Остальные выглядели тоже не слишком-то решительными. И какого, спрашивается, чёрта, они лезут? Неужели какая-то подлая сила их заставляет? Или это просто голод? Макар перекинул трубу из руки в руку и решил, что их с Ритой шансы отразить атаку нормальные, а когда отразят…
Мысль оборвалась. С другой стороны шоссе из-за дома выбежало ещё несколько десятков красноглазых. Макар зло сплюнул, поняв, что их с Ритой шансы резко уменьшились. Тварей слишком много! А значит, ничего не остаётся, как пробиваться к границе территории Бу-Ка. Неудачная получилась вылазка. Он уже собирался сообщить Рите, что им придётся вернуться, но она вдруг запустила руку в карман куртки, вынула свисток и принялась громко свистеть. Потом взглянула на Макара.
– Возможно, наши головастики всё же решатся прийти к нам на помощь.
– Может, и решатся, – согласился он. – Но на всякий случай будь готова к тому, что мы отступим.
Она поморщилась, словно услышала самые гадкие слова на свете, и ничего не ответила. Макар с досадой подумал, что, если придётся, потащит её за собой силой. Она упрямая, но он ещё упрямей, если дело касается жизни и смерти.
Рита дунула в свисток ещё раз – яростно, будто вложив в это всю свою злость. Затем спрятала свисток в карман и буркнула:
– Знаю, о чём ты думаешь, Макар. Но я не дура и не самоубийца. Знаю, когда нужно отступить. Как припечёт конкретно, так и рванём отсюда. Но пока будем держаться.
Он поймал себя на мысли, что воспринял её слова, как приказ, который нужно выполнить, во что бы то ни стало. В суровом голосе Риты, словно магия какая-то была. Она сказала, что они будут держаться – значит, будут держаться.
Макар приметил троих красноглазых. Те выглядели крупнее остальных, и в движениях их ощущалась самоуверенность. Возможно, это были лидеры. И их нужно постараться уничтожить как можно скорее, быть может, это поменяет весь расклад. Он уже собирался рвануть напролом, чтобы добраться до одного из предполагаемых лидеров и проломить ему голову, как услышал многоголосое улюлюканье, похожее на то, что издают индейцы перед сражением.
– Всё-таки решились! – радостно прокомментировала Рита. – Решились!
Несколько десятков головастиков во главе с Лыбой бежали по проспекту. Красноглазые, обеспокоенно загомонив, повернулись в их сторону. Макар понял: нельзя теперь ни секунды не терять! Он бросился вперёд, рванул через ряды красноглазых, нанося удары трубой всем, кто под руку попадался, а потом, как и планировал, раскроил череп лидеру. Рита тоже подключилась к битве: ударила битой одного, другого.
Отряд нормальных головастиков буквально врезался в растерявшихся красноглазых. Когти раздирали шкуры, зубы вырывали куски плоти, пространство наполнилось хрипами, воплями. Разлетались окровавленные клочья шерсти, взметалась палая листва, мелькали ошмётки белёсой плесени. Лыба дрался как зверь, он распорол когтями брюхо одному противнику, вцепился зубами в горло другому. Но и ему досталось – красноглазый разодрал Лыбе бок.
Макар пробился к следующему лидеру, получив по пути мелкие раны, ткнул трубой в раскрытую пасть, затем ударил ногой. Мелкий, непрерывно вопящий красноглазый, прыгнул на спину, выдрал клок из куртки, полоснул когтями по затылку. Макар закружился на месте, рыча от злости и боли, а противник тем временем, утробно урча, вгрызался в поднятый воротник, чтобы добраться до шеи. Рита вовремя подоспела: схватила красноглазого за лапу, рванула на себя, швырнула его на землю и вдарила каблуком ботинка по голове. Хотела ударить ещё раз, но не успела – двое красноглазых вцепились в биту, повисли на ней, пытаясь вырвать из руки. Помог Лыба. Взъерошенный, с окровавленной мордой, похожий на маленького демона, он проскочил между группами дерущихся, располосовал спину первому красноглазому, второму вонзил зубы в загривок, мотнул головой и выплюнул из пасти кусок плоти. Победоносно посмотрел на Риту и снова вклинился в гущу схватки.
Вибрирующий гудящий звук разорвал пространство, словно кто-то мощно дул в гигантский тромбон. Ломая ветви деревьев в рощице справа от рынка, к месту битвы пробирался пугало. Громадное болезненно бледное существо шагало, ссутулившись, молотообразная голова на тонкой шее поворачивалась из стороны в сторону, в глубинах глазниц, как угли, горели красные огни.
– Живо внутрь! – крикнул Макар Рите.
Они начали отступать к входу в здание крытого рынка, продолжая отбиваться от красноглазых. Возле ступеней Рита поскользнулась на островке плесени и едва не упала. Макар подхватил её, помог подняться по лестнице, и они нырнули в широкий дверной проём.
Битва снаружи продолжалась. Пугало подошёл к полю боя, поднял ногу и резко опустил её на дерущихся, раздавив двух нормальных головастиков и одного красноглазого. Остальные бросились прочь. Несколько красноглазых попытались пробиться внутрь здания, но Макар с Ритой прогнали их, размахивая оружием и свирепо крича.
Пугало расхаживал по площадке возле рынка, хватал лапами разбегающихся головастиков, с силой швырял их на землю, топтал, превращая в груды мяса, шерсти и костей.
– Твою-то мать! – выругался Макар, вспомнив про оставленную снаружи возле стены сумку. Второй раз за утро забыл о контейнере со слизью, и это уже не казалось хорошей приметой.
Пригнувшись, он выбежал из дверного проёма, метнулся вдоль стены, схватил сумку, развернулся… Тут-то его и заметил монстр. Существо ринулось к нему, мощно впечатывая ноги в асфальт, длинные пальцы сжимались и разжимались. Из группы убегающих головастиков отделился Лыба. Со диким выражением на морде и с безумным блеском в глазах, он в несколько прыжков преодолел расстояние до пугала, заскочил ему на ногу и, вонзая когти в бледную покрытую трещинами шкуру, принялся карабкаться вверх, при этом улюлюкая, словно издавая боевой клич.
– Нет, Лыба! – выкрикнул Макар и устремился к дверному проёму.
Пугало остановился, заметив карабкающегося по его телу головастика и, видимо, опешив от такой наглости. Лыба добрался до торса и теперь, отчаянно вонзая когти в шкуру, пытался нанести хоть какие-то раны. Пугало размахнулся, намереваясь прихлопнуть мелкого наглеца как комара, однако, когда огромная лапа шлёпнула по торсу, головастик, словно опытный альпинист, уже успел перескочить на спину. Лыба поднимался всё выше. Пугало вздрогнул, закружился на месте. Головастик, вонзая в него когти, вряд ли причинял ему боль, но явно вызывал дискомфорт.
Макар уже был внутри здания. Они с Ритой, тяжело дыша, с тревогой глядели на то, что творилось на площадке. Почти все головастики разбежались, попрятались. И только Лыба с сумасшедшим упрямством демонстрировал свой героизм. Он добрался до плеча чудовища и теперь примеривался, чтобы вскочить на молотообразную голову, желая, очевидно, повредить обрамлённый кожистыми складками красный глаз, а то и оба глаза. Пугало дёргался, его лапа хлопнула по плечу. Головастик успел ускользнуть, перескочив на шею. А потом Лыба, яростно завопив, прыгнул, растопырив пальцы с когтями. Это был мощный прыжок, ещё мгновение и головастик вцепился бы в длинную морду монстра, но тот тряхнул головой и Лыба пролетел мимо, упал с большой высоты на асфальт, попытался подняться…
Пугало наступил на него, поднял ногу, наступил ещё раз.
Рита вскрикнула, отвернувшись. Макар привлёк её к себе, обнял, ощущая в горле горечь и думая о том, что забывать вещи – поганая примета. Худшая примета в нижнем слое! Ну зачем Лыба полез? Зачем, чёрт его подери?! Макар был уверен, что и без вмешательства головастика успел бы ускользнуть от пугала.
– Мы должны уходить, – выдохнул он.
Рита мотнула головой.
– Я не поверну назад. Теперь точно не поверну!
– Никто и не говорил о возвращении, – сказал Макар сурово. – Будем дальше продвигаться.