В нём всё кипело от злости. Невыносимо хотелось прикончить Бу-Ка, ведь из-за этого паразита погиб Лыба, маленький, но невероятно отважный головастик. Из-за него погиб друг! Макар стиснул зубы до боли в дёснах, горло сдавило.
Снаружи заревел монстр. Он всё ещё топтался на площадке, давя трупы головастиков.
– Пройдём через здание и выберемся в окно с другой стороны, – приняла решение Рита. Её лицо было в пятнах крови, глаза блестели от слёз.
Макар согласился:
– Так и сделаем.
Они двинулись вглубь здания, погружаясь в холодный полумрак. Не успели сделать и десятка шагов, как Рита вдруг застыла, с ужасом уставившись в пространство перед собой. Поморщилась, что-то неразборчиво пробормотала.
– Что с тобой? – встревожился Макар.
– Я, кажется… – промямлила Рита, затем собралась, встряхнулась и произнесла уже твёрдым голосом: – Мне только что Вадик привиделся, и он был каким-то другим. Лицо перекошено, глаза пустые. И он ухмылялся. Он сказал, что это я виновата в его смерти, потому что должна была его защищать, но не защитила. Так и сказал. А потом исчез.
– Это всё аура Бу-Ка, – заявил Макар уверенно.
– Я знаю. Ты ведь тоже что-то такое видел, да?
– Видел. И слышал. Два раза уже. Мерзкие ощущения, но я держусь. И ты держись.
Они пошли дальше. Впереди, прямо посреди помещения, находился паразит. Макар вспомнил, что уже видел такой панцирь – броня похожая на переплетение окаменевших корней.
– Гейси, – определила Рита. – Он обычно в квартирах селится, а здесь почему-то в проходном месте. Гляди, там ещё один.
Неподалёку в густых сумерках темнел ещё один панцирь похожий на корни.
– Никогда такого не видела, – мрачно сказала Рита. – Один был возле входа, двое здесь. И все паразиты редкие. Нелёгкая нам с тобой потом работёнка предстоит. Я разное предполагала, но такого точно не ожидала.
Паразитов они обошли, держась от них на приличном расстоянии, чтобы не попасть под влияние их ауры. Дойдя до противоположной от выхода стены, осторожно выглянули в оконный проём. Всё было тихо. Неподалёку находилось здание кинотеатра.
Макар коснулся пальцами затылка. Раны, оставленные когтями красноглазого, кровоточили, саднили, другие раны на ногах не так сильно беспокоили. Рита сняла рюкзак, вынула и открыла аптечку, открутила колпачок флакона с перекисью водорода, смочила жидкостью клок ваты. Проворчала:
– Я так надеялась, что нам всё это не пригодится.
Она обработала раны на затылке Макара, то и дело, смачивая вату перекисью водорода. На обработку других ран время тратить не стали. Убрав аптечку в рюкзак, Рита надела его, взяла биту и снова выглянула в оконный проём.
– Сейчас выберемся, добежим до кинотеатра, а там сориентируемся. Только бы на глаза никому не попасться.
Макар подумал, что Бу-Ка увидит их, где бы они ни спрятались. Да и плевать если так. Он был слишком зол, чтобы бояться. Воображение нарисовало сцену расправы над паразитом: ядовитая слизь расползается по огромной туше чёрного спрута – отчего-то Бу-Ка представлялся в виде спрута с множеством щупалец, – и вот эта тварь корчится, подыхая, ревёт от невыносимой боли. Аура рассеивается, воздух становится свежим. Макар сомневался, что именно так всё и будет, но нарисованная фантазией сцена ему понравилась и никаких других вариантов он рассматривать не хотел. Да они и не лезли в голову – гнев не позволял.
– До кинотеатра метров двести, – рассудил Макар. – Будем бежать со всех ног.
Он выбрался в оконный проём, за ним – Рита. Быстро глянув по сторонам, побежали к кинотеатру. Макар теперь не обращал внимания на то, что под ногами чавкает плесень, не до того было. Брезгливость к этой гадости осталась в прошлом.
Пересекли бетонную дорожку. Воздух всколыхнулся от трубного звука, прозвучавшего где-то неподалёку. Макар с Ритой перепрыгнули кустарник, миновали покрытую палой листвой лужайку, подбежали к стене кинотеатра, а потом уже крадучись, озираясь, добрались до запасного входа. Оказавшись внутри, отдышались. Вроде бы и расстояние совсем небольшое преодолели, но напряжение и чувство опасности вытянули много сил.
Снаружи раздался треск – пугало шагал к кинотеатру, сминая кустарник и обламывая ветви деревьев. Макар с Ритой переглянулись, пошли по коридору вглубь здания. Миновав дверной проём, очутились в просторном помещении. Было темно, пришлось доставать фонарики. Лучи скользнули по кирпичным стенам, высветили проход в следующее помещение.
– Каково это быть убийцей?
Макар вздрогнул, услышав вкрадчивый шелестящий голос возле правого уха. Резко повернул голову – так, что шейные позвонки хрустнули. Луч фонаря заметался в тёмном помещении.
– Ты убил немало головастиков, Макар. Раскроил им головы своей трубой, переломал кости. Ты убийца! Но они ведь не люди, правда? А потому их тебе и не жалко. Ты убивал их с удовольствием. Помнишь, как раскалывались их черепа? Помнишь?
Макар с трудом сдержал рвущийся из груди стон. Этот голос был похож на голос его жены, но в нём ощущалось что-то невыносимо холодное, как эхо, отражённое от кафельных стен морга. Этот голос причинял почти физическую боль, он давил на голову изнутри, заставлял скрежетать зубами. И ему хотелось возражать, кричать, что всё это ложь, что каждое слово про несчастных головастиков – враньё, потому что он не получал никакого удовольствия, когда их убивал! Но он держался, потому что чувствовал: если начнёт возражать, спорить, то этот голос поймает его в ловушку и затянет в водоворот безумия. Лучше игнорировать, делать вид, что никто не шепчет над ухом. Тем более, там ведь действительно никого и не было! Всего лишь галлюцинация, подлая шутка разума.
Взяв себя в руки, Макар взглянул на Риту.
– Всё нормально. Пойдём.
Они проследовали по ещё одному короткому коридору и, выключив фонарики, вошли в широкий холл с большими оконными проёмами. Снаружи расхаживали два бледных монстра, они словно чувствовали, что в здании укрылись люди и ждали, когда те выйдут наружу, чтобы растерзать, раздавить. Прижавшись к стене, Макар с Ритой мрачно глядели на фигуры за оконными проёмами.
– Подождём немного, – решила Рита.
Макар кивнул, снова услышав голос:
– Вы явились сюда, чтобы убивать. Красноглазые головастики всего лишь несчастные больные существа, они не заслуживают того, чтобы их уничтожали, как бешеных собак. Этот ты, Макар, пришёл на их территорию, ты пришёл в их дом и теперь убиваешь, убиваешь, убиваешь! Твои руки в крови! Ты их уже никогда не отмоешь от крови!
Макар прикусил губу, ощутив боль. А потом он увидел возле противоположной стены Катю. Она стояла с зонтом в руке и улыбалась, но то была улыбка змеи. В глазницах что-то шевелилось, пульсировало.
– Твои руки в крови. Ты и есть настоящее зло, Макар. Ты и твоя подружка. Вы пришли, чтобы спасти город? Но это от вас его нужно спасать! От вас!
Щека Макара нервно дёрнулась. Он как мантру начал мысленно повторять слова: «Это всё в моей голове! Нет никакого голоса! Всё в моей голове! И это не Катя там стоит, она умерла три года назад!..»
По противоположной стене сверху потекли кровавые потоки, они словно просачивались из невидимых щелей и тягучим каскадом сползали к полу. Катя ухмыльнулась, продемонстрировав кривые жёлтые зубы, с лица начала отваливаться плоть. Брезент зонта старился, выцветал, в нём образовались дыры, которые расширялись, будто под воздействием кислоты. Скоро от брезента остались лишь драные лоскуты, висящие на металлическим каркасе.
Макар не желала всё этот видеть, но был не в силах ни потупить взгляд, ни закрыть глаза. Он оцепенел, ощущая, как в груди разливается холод. К горлу подкатила тошнота, спина взмокла.
– Я – прах, Макар, – шёпот донёсся словно бы сразу отовсюду. – И ты скоро тоже станешь прахом, если не уберёшься отсюда. Уходи и больше не возвращайся. Живи, как раньше жил, забудь о нижнем слое и о своей глупой подружке. И ты снова обретёшь спокойствие.
Он ещё сильнее прикусил губу – так, что кровь выступила, а перед глазами замелькали белые пятна. Поднёс дрожащую руку к ранам на затылке, надавил пальцами, добавив порцию боли. Это помогло. Фигура Каты стала прозрачной, а потом она заколыхалась, точно туманная дымка под порывом ветра, и исчезла. Пропала и кровь на стене. Макар тяжело вздохнул, взглянул на Риту. Та стояла, зажмурившись, уголки её губ подрагивали. Он понял: она сейчас борется с собственными демонами.
– Рита.
– Со мной всё в порядке, – было видно, что она через силу заставила себя выдавить эти слова. – Всё в порядке, Макар.
Глава двадцатая
Странница вела машину, петляя по городским улицам и прислушиваясь к своим ощущениям. Рядом, на пассажирском сиденье, через новенькие затемнённые очки в лобовое стекло глядел Блох. Его бледное лицо походило на гипсовую маску. Он почти оправился после драки с Макаром, раны полностью затянулись, коготь-стилет, правда, отрос только наполовину, но даже в таком виде тот способен был пронзить человеку грудь и сердце.
– Тревожно мне что-то, – уже не в первый раз за последний час пробормотала Странница. Беспокойство на неё накатило, как только они въехали в город. С чего бы? Вроде бы всё в порядке, но было ощущение, что должно что-то плохое случиться. Это мешало улавливать эмоции. Ну как в таком состоянии находить больных, нуждающихся в помощи людей?
Странница уже решила, что сегодняшний день пройдёт в пустую, как уловила слабый сигнал: отчаяние, страх. Эти эмоции словно ветром принесло, и их источник находился где-то неподалёку… Да, точно, совсем рядом, возле небольшого сквера между Домом Культуры и каким-то серым офисным зданием. Что ж, похоже, день всё-таки пройдёт с пользой.
Она припарковала машину на площадке возле офисного здания, и они с Блохом отправились в сквер.
Источник отчаяния и страха сидел на скамейке, подслеповато глядел на голубей, которые неподалёку суетливо клевали разбросанные хлебные крошки. Это был интеллигентного вида мужчина преклонного возраста. Из-под кепки выбивались седые волосы, желтушного цвета лицо – чисто выбрито, глаза прикрывали очки в металлической оправе. Мужчина отщипывал от половинки батона кусочки и кидал голубям, на ткани клетчатого пальто белели хлебные крошки. Со стороны не было заметно, что этот человек чем-то озабочен, однако Странница явственно чувствовала его страх и чуяла неизлечимую болезнь.