Всего-то и требовалось настроиться на нужный лад, сосредоточиться, поймать волну. Белохвостикова впадала в своеобразный транс и начинала отслеживать колебания воздуха. Находясь в таком состоянии, Лидия могла слышать любого человека в радиусе пяти километров вокруг. Слушала чужие разговоры, переговоры патрульных служб, вообще очень многое. И это отлично помогало ей в работе. Благодаря своему тайному дару Лидия успевала на место происшествия раньше пожарных, спасателей и следственных бригад. Иногда она узнавала о преступлениях задолго до того, как их совершили, когда неизвестные ей злоумышленники еще только разрабатывали свои коварные планы. Лидия никогда не сообщала о готовящихся преступлениях властям. Во-первых, чтобы не вызывать ненужных подозрений. Во-вторых, зачем лишать себя отличного материала для новостей?
Конечно, Белохвостикова слушала не постоянно, иначе она не попала бы в передряги в "Куполе мира" и ювелирной лавке, на которую напала "Черная четверка". Но такое слушанье отнимало много сил. Лидия предпочитала делать это по ночам, когда рабочая жизнь в городе замирала, и на улицы выходили различные криминальные элементы. Именно так Белохвостикова снискала себе славу звезды криминальных новостей. Мало кто знал, что в подготовке некоторых преступлений Лидия принимала непосредственное участие.
Репортерша закрыла глаза и прислушалась. Ее незримый радар просканировал темные улицы и стал медленно прощупывать район, в котором находилась редакция "Полуночного экспресса". Вскоре до суперчувствительного слуха Белохвостиковой начали доходить отдельные фразы. Некоторые голоса были ей знакомы.
"Совершено нападение… Она в больнице…" — это причитала Марта Пешкова.
"Папка с документами похищена… Она занималась этим делом…" — рассказывал кому-то Виктор Васильевич.
"Если только она придет в себя, она многое сможет объяснить…" — говорил незнакомый мужской голос.
"Если только она очнется…"
Лидия удовлетворенно ухмыльнулась и обратила слух на корпуса больничного комплекса. Но там царил такой беспорядок, что услышать что-либо полезное не удалось. Крики, гомон, треск и гудение аппаратуры, вой сирен "скорой помощи", — сплошная мешанина звуков.
Ничего, она узнала главное.
Белохвостикова повернулась к Эдуарду Кривоносову.
— Девчонка осталась жива, — с ехидной ухмылкой сказала она. — Ваши люди заполучили документы, но не прикончили эту выскочку. Сейчас она в больнице без сознания, но, как только придет в себя, наверняка заговорит. Если очнется, — добавила она и многозначительно повела бровью.
Эдуард Владленович понимающе кивнул и вытащил из кармана пиджака сотовый телефон.
— Значит, надо сделать так, чтобы не очнулась, — глухо произнес Кривоносов.
Пока все хорошо, человеку трудно поверить, что несчастный случай может произойти с ним или с его близкими и знакомыми. Аварии и всякие прочие беды случаются где-то там, далеко, а рядом с ним все спокойно. Приехав в городскую больницу, Никита и его друзья словно окунулись в совсем другой мир — царство боли, слез и кошмаров.
Двери приемного отделения постоянно распахивались, пропуская врачей и санитаров, толкающих перед собой каталки с пациентами. Доктора отдавали распоряжения медсестрам, те в свою очередь покрикивали на санитаров. В этом водовороте людей в белых халатах Никита вдруг разглядел свою тетку Елену, младшую сестру отца, и сразу бросился ей навстречу. Артем, Ксения и Ирина едва поспевали за ним.
— Никита! — взволнованно воскликнула тетя Лена. — Что же ты так долго? Твои родители уже заждались!
— Где Марина? — с ходу спросил Никита.
— В пятисотой палате на пятом этаже. Пойдем, я провожу, — с этими словами она повела их к лифту.
В приемный покой влетела запыхавшаяся Алена Кизякова.
— Вы идите, — крикнула она. — Я девчонок дождусь, и мы к вам присоединимся!
Ксения кивнула ей, и друзья вошли в кабину лифта.
— Как она? — с замиранием сердца спросил у тетки Никита.
— Сложно сказать. Хорошо уже то, что жива. При таком ранении это просто чудо! Она потеряла очень много крови, ей сделали переливание. Сейчас Марина без сознания. — Тетя Лена нажала кнопку пятого этажа. Двери лифта сошлись с тихим шелестом, и кабина тронулась вверх. — Ты не знаешь, как это случилось? С кем она должна была встретиться в этом старом парке?
Никита молча покачал головой. Ксения мягко взяла его за руку и легонько сжала ладонь. Он взглядом поблагодарил ее за поддержку.
— Панкрат со своей напарницей уже здесь, — продолжала тетя. — Задают вопросы родственникам. Так что с тобой тоже будут говорить. Надо же, никогда не думала, что один мой племянник будет допрашивать другого! Я слышала краем уха, о чем они говорили между собой. Говорят, Марину проткнул мечом тип в черном, который не то растворился в тени, не то сам превратился в тень… Бред какой-то! Лучше бы искали реального преступника!
Никита, Ксения и Артем испуганно переглянулись. На Марину напал Тень! Никита так крепко сжал руку Ксении, что девушка ойкнула от боли.
— Прости! — испугался Никита. — Я просто…
— Я все понимаю, — успокоила его Ксения, встряхнув кистью.
Ирина все это время растерянно молчала.
Лифт остановился на пятом этаже. Здесь было так же оживленно, как внизу. Выздоравливающие пациенты и их посетители гуляли по коридору, врачи и медсестры носились туда-сюда. Пост дежурной медсестры пустовал. Потом она торопливо, не оглядываясь, прошла мимо ребят в марлевой повязке, закрывающей лицо. Медсестру сопровождало три человека в белых костюмах санитаров.
— А где же твои родители? — Тетя Лена осмотрелась по сторонам. — Наверное, у главврача вместе с Панкратом… Постойте здесь, сейчас я их позову!
И она быстро ушла.
— Марина пыталась разоблачить верхушку "Экстрополиса", — тихо сказала Ирина. — Она просила меня никому об этом не рассказывать, но вам, думаю, можно. У нее была назначена встреча в парке… Господи. Я только теперь поняла, насколько все серьезно!
— А я ведь понимал, что такое может случиться, — с горечью проговорил Никита. — Маринка готова горы свернуть ради благого дела! Представить не могу, что я буду делать, если она… умрет. Конечно, мы постоянно шпыняем друг друга. Я могу наорать на нее… Она постоянно пинает меня под зад… Но я люблю ее. И знаю, что она любит меня…
Ксения нежно сжала его руку.
— Все будет хорошо, — пообещала она.
— А если нет?
— Не говори так. Нужно всегда надеяться на лучшее.
Никита стиснул кулаки.
— Если… Если она… Они мне за все ответят!
На лице его промелькнула такая злость, что Ксения, Ирина и Артем невольно попятились. Лифт снова открылся, и из него выскочили Вероника, Алена и Лариса. Увидев друзей, девчонки кинулись к ним.
— Ну и столпотворение, — заметила Вероника. — Я считала, что в больницах в это время уже все спят!
— Видно, сегодня такой день, — сказала Ирина. — Может, уже зайдем к Марине? Посмотрим, как она…
— В какой она палате? — спросила Лариса.
— Легостаева? — вдруг донеслось до них. — Ее недавно привезли из операционной. Она в пятисотой…
Ребята удивленно обернулись на голос. У дежурного поста беседовали та самая медсестра в марлевой повязке и молодой врач. Трое санитаров стояли поодаль и делали вид, что увлеченно что-то обсуждают. Лица всех троих были закрыты такими же марлевыми повязками. Затем врач пошел дальше по коридору, а медсестра и ее сопровождающие направились в сторону пятисотой палаты.
— Ничего себе, — вдруг хмыкнула Вероника. — Видали, какие туфельки у этой медсестры? Точно такие, как мои, за пять тысяч! Помните, я в театре вам их показывала. Вот уж не думала, что в больницах такую зарплату платят. И как она ходит целый день на таких высоких шпильках?
Тем временем медсестра скрылась в палате. Двое санитаров вошли вслед за ней, третий остался караулить снаружи.
— Они ведь пошли в палату Марины, — вдруг озадаченно произнесла Ксения.
Никита, не раздумывая, сорвался с места и понесся в пятисотую палату. Ирина, Артем и Ксения сначала слегка опешили, затем кинулись за ним следом.
Санитар-охранник молча преградил им дорогу. Никита грубо оттолкнул его в сторону и ногой распахнул дверь. Она с силой ударила кого-то, свалив его с ног. Послышался тонкий девичий вскрик. Оказалось, что, влетев в палату, Никита сбил с ног обоих санитаров. Вскакивая с пола, один из них потерял свою марлевую повязку.
Никита с ужасом увидел лицо молодой китаянки, напавшей на них с Ксю в переулке. Только волосы у Чинь Мэй теперь были ярко-розовые. Двое других санитаров оказались ее спутниками. Бритоголовый уже входил в палату за ними следом, а второй, с неряшливым пучком волос на голове, поднимался на ноги, одновременно снимая маску. Китайцы, похоже, тоже его узнали. Их лица исказились в злобной усмешке.
Но Никите сейчас было не до них. Он ринулся вглубь палаты. Там, у окна, на широкой больничной кровати лежала его сестра. Бледная, с изможденным, осунувшимся лицом, подключенная к хитроумным аппаратам искусственного дыхания. Над Мариной склонилась медсестра. В ее руках парень увидел шприц, наполненный воздухом. Она как раз намеревалась воткнуть иглу в трубку капельницы.
— Брось шприц! — завопил Никита.
Но женщина даже не повернула головы. Она не обращала ни малейшего внимания ни на шум, ни на крики. У нее была задача — убить Марину, и она ее выполняла. Никита бросился на женщину, вырвал шприц из ее руки, отшвырнул в сторону. Только тогда медсестра обернулась и зашипела от ярости.
Это была Анжелика Вельд, секретарша Эдуарда Кривоносова. Никита узнал ее сразу даже под марлевой маской. Мгновение, и в ее руке блеснул маленький блестящий пистолет. Анжелика вскинула руку и выстрелила. Никита метнулся в сторону. Ксения и Артем рванулись к двери, но лысый отбросил их обратно.
Из коридора послышался испуганный крик Вероники Леоновой — это Алена Кизякова, закатив глаза, рухнула на пол без сознания.