Камера скользнула по дымящимся развалинам. Вдруг на экране показалось лицо Панкрата Легостаева.
— Опять он тут! — воскликнула Марина. — Значит, снова дело нечисто! Знаете ли вы, что наш дорогой двоюродный братец работает следователем в особом отделе Департамента безопасности? В особом отделе!!!
— Нет, — удивленно произнес Игорь Николаевич. — Я думал, он обычный следователь…
— Вот и для меня это стало сюрпризом! Особый отдел занимается только самыми исключительными делами! — Марина выключила телевизор и уселась за стол. — Пусть репортеры говорят что хотят! Я-то знаю, что этот поджог — дело рук Савицкой, как и в случае с «Геликоном»! — заявила она.
Никита опять подавился яичницей и закашлялся.
— Где бы узнать подробности? — задумалась Марина. — Может, все-таки стоит навестить родственничка?
— Марина, почему тебя постоянно тянет на уголовщину? — укоризненно спросил Игорь Николаевич. — Не лезла бы ты в это дело! Пиши себе о каких-нибудь презентациях. А то, не ровен час, попадешь в неприятности.
Никита думал о том же. Сестра была очень упрямой и въедливой. Он уже не раз успел пожалеть, что пообещал тогда Виннику передать ей бумаги, которые открыли бы правду о деятельности «Экстрополиса». Марину нельзя втягивать в это дело. Она сразу ухватится за него, готова будет горы свернуть, лишь бы докопаться до правды. А эти люди очень опасны. Самым лучшим выходом было бы анонимно подбросить документы главному редактору газеты. Именно так Никита и решил поступить. Осталось только дождаться посылки от Винника.
Тем временем отец закончил завтракать и стал собираться на работу.
— Ты обещал узнать о «спящей красавице», — шепнула Никите сестра. — Как успехи?
— Я поговорю с профессором завтра вечером, — пообещал Никита. — Мне и самому интересно, что это такое.
«Если не забуду, — добавил он про себя. — Может, у меня уже склероз прогрессирует? Как можно забыть о том, что родители уезжают на три недели?!»
Он отправился в свою комнату, вырвал из блокнота листок и написал на нем: «В одиннадцать вечера поговорить с профессором Винником. Псевдоним Знающий!» Затем Никита сложил бумажку и бросил ее в свой рюкзак. Туда же он положил рамку с фотографией Ксении, найденную в сгоревшей лаборатории.
Пора было отправляться на стадион.
Анатолий Сергеевич Авдеев был сегодня не в духе. Он пожаловался, что съел что-то не то и его слегка мутит. Поэтому тренировка окончилась очень быстро. Авдеев лишь заставил ребят пробежать десять кругов по стадиону, а затем очень поспешно удалился, держась обеими руками за живот.
Никита и Ксения взобрались на самый верх трибуны, сели на скамейку и блаженно расслабились под теплыми лучами солнца.
— Теперь можно и поговорить, — сказал Никита.
— О чем?
— Ты знакома с человеком по фамилии Федоров? Ксения задумалась:
— Нет… Хотя погоди! Это не тот, о ком сегодня говорили в новостях?
— Именно, — кивнул Никита.
Он поведал ей обо всем, что случилось вчера. Ксения молча слушала его, широко раскрыв глаза, а затем тихо произнесла:
— Кошмар… А почему я должна знать этого Александра Федорова?
Никита порылся в своем рюкзаке и протянул ей фотографию в рамке.
Девушка просто остолбенела.
— Это… Это не я! — потрясенно прошептала она. — Это не могу быть я! Это… О господи! Помнишь девочку, моего двойника, похороненную на деревенском кладбище? Ее звали Татьяна Федорова! Она — приемная дочь этого ученого! Это она здесь сфотографирована!
Никита шлепнул себя по лбу.
— И как я сразу не догадался?! — воскликнул он. — Точно! Все сходится! Но какое странное совпадение…
Ксения вытащила фотографию из рамки и перевернула. На обороте было что-то написано. Никита придвинулся ближе и прочитал:
— Складская, восемнадцать! Это что, адрес?
— Складская, — задумчиво повторила Ксения. — Это ведь улица в портовой зоне. Там одни только склады да ангары. Что там может находиться?
— Не знаю, — проговорил Никита. — Но собираюсь выяснить это.
— Я пойду с тобой.
— Но…
— Никаких «но», Бродяга! — твердо сказала Ксения. — Для меня это очень важно, важнее, чем для тебя. Отправимся прямо сейчас! — Она вскочила со скамейки и вдруг замерла. — Ах, черт! Я же обещала отцу сходить в магазин за продуктами!
— А мне уже в «Рассвет» пора, — сказал Никита.
— Тогда давай встретимся сегодня вечером? — предложила Ксения. — Когда стемнеет. И вместе узнаем, что расположено по этому адресу.
На том и порешили. Ксения отправилась по магазинам, а Никита поспешил на работу. Так поспешил, что пришел на час раньше намеченного времени.
— Что-то ты сегодня рано, — подозрительно сказал Захар, когда Никита вбежал в кафе. Затычка с кислой физиономией стоял за барной стойкой и пересчитывал наличность в кассовом аппарате.
— Можно, я начну прямо сейчас, но уйду пораньше? — спросил Никита. — У меня родители сегодня уезжают. Хочу успеть попрощаться.
— Ладно, — милостиво кивнул Захар. Он посмотрел на настенные часы. — Часиков в шесть можешь быть свободен.
— Спасибо! — поблагодарил его Никита и побежал переодеваться.
В кухне он увидел лишь Ларису Кирсанову, хлопочущую у большой плиты. Она следила сразу за шестью огромными кастрюлями, в которых что-то кипело и булькало. Позади нее на специальном стеллаже стояло несколько противней с только что испеченным печеньем. В помещении витали такие ароматы, что Никита даже зажмурился от восторга.
— Ты настоящий спец по кулинарии! — сказал он Ларисе. — Кто бы мог подумать, что совсем недавно все это было лишь непонятным набором продуктов!
— О, как мило с твоей стороны! — улыбнулась Лариса.
— А где все?
— Вероники еще нет, Артема тоже. Антонина Петровна пошла обедать, а Алена где-то здесь, крутится под ногами.
В этот момент Алена как раз вошла в кухню через заднюю дверь.
— Привет, Никита! — сказала она. Затем схватила с ближайшего противня горячее печенье, отправила в рот и вся сморщилась. — Что за гадость?
— Я испекла! — Лариса угрожающе подбоченилась.
— Боже, как вкусно! — тут же изменила свое мнение Алена. Но было уже поздно.
— Тебе не нравится, как я готовлю?! — вспылила Лариса.
— Ну, — замялась Алена. — Скажем так: не все тебе удается…
— Молчать! Ты ничего моего не ела! Потому что ты — вегетарианка! Как ты можешь судить о том, как я готовлю?!
— Да! — с вызовом произнесла Алена. — Я не разделяю вашей страсти к мясу убитых поросюшек! Они такие милые, а тебе лишь бы налепить побольше котлет!
— Сумасшедшая!
— Живодерка!
— С вами так интересно! — восхитился Никита. — Словно смотришь очередное тупое ток-шоу, где все того и гляди передерутся!
— А ну убирайтесь вон из моей кухни! — крикнула Лариса, багровея от злости.
Алена в ответ хихикнула:
— Когда ты кричишь, у тебя такой голос противный делается… Лариса запустила в нее поварешкой. Алена успела пригнуться.
Поварешка пролетела через всю кухню и… сшибла с полки керамического медвежонка Вероники. Все замерли от ужаса. Статуэтка грянулась о кафельный пол, и у нее отскочила голова.
— Бедный мишка! — запричитала Алена. — Не поесть тебе теперь медку! Эта убийца животных и тебя прикончила!
— Вероника меня убьет! — испуганно сказала Лариса. — Это ведь ее любимый медведь!
Алена подобрала туловище и голову статуэтки.
— Зато теперь у нее их два, — успокоила она Ларису. Лариса взяла обломки из ее рук и попыталась соединить их вместе.
— Не держится, — огорченно сказала она. — Может, получится его склеить?
Алена вытащила изо рта жвачку и протянула ей:
— У меня есть только вот это.
Лариса прилепила медведю голову. Со стороны даже было незаметно. Она поставила его обратно на полку и одобрительно кивнула.
— Пусть пока так постоит. Завтра я куплю другого и поменяю их местами. А если кто-нибудь из вас проболтается Веронике, я ваши головы в духовке запеку!
— Я знакома с тобой много лет, — сказала Алена. — Но иногда ты меня пугаешь!
Глава двадцать втораяБеспокойный день в кафе
Оказалось, что Вероника, Алена, Никита и Артем — не единственные официанты в кафе «Рассвет». Кроме них, в дневную смену работало еще трое мальчишек и две девочки. Впрочем, когда Никита пришел в кафе, они уже собирались уходить, так что он даже не успел с ними толком познакомиться, только попрощался кивком головы. В кухне скучала Алена Кизякова. Она лениво раскладывала на столе свои «фэншуйские» монетки, пытаясь угадать, что они ей пророчат. Монетки обещали то большую и светлую любовь, то потерю драгоценностей, то пожар, то казенный дом. Никита поздоровался с ней и пошел переодеваться.
Вскоре подошла Вероника Леонова. Она была чем-то сильно раздражена.
— Что стряслось? — спросила у нее Алена, ссыпая монетки в карман.
— Да мой приятель! Он поругался со мной и ушел к Верке Острижной! Как он мог уйти от меня к ней?! — Вероника заломила руки. — Все! Больше никогда не буду с ним встречаться, как бы он ни просил!
— С чего ему просить? — удивилась Алена. — Он ведь встречается с Острижной?
— Я всегда знала, что ты меня поддержишь! — горько сыронизировала Вероника.
В этот момент мимо прошел Никита с подносом в руках. Он уже переоделся и был готов приступить к работе: рукава белой рубашки закатаны до локтей, узкие черные помочи поддерживают черные брюки, на поясе — форменный красный передник.
— Привет, Никита! — широко улыбнулась Вероника.
— Привет, — кивнул он и двинулся дальше.
— Легостаев выглядит все лучше! — сказала Леонова Алене. — Ох уж эти черные подтяжки!
— Согласна, — кивнула Кизякова.
— Вот с кем я теперь буду встречаться!
— Да ну? — удивилась Алена.
— Обещай, что никому не скажешь!
— Конечно!
Вероника заговорщицки подмигнула подруге и скрылась в подсобке, а Алена с загадочной улыбкой засеменила в зал.