Tweed, который продается до сих пор, нуждается в возрождении. Во время последней крупной рекламной кампании в 1980-х годах его продвигала модель, игравшая роль незамужней тетушки на свадьбе: «химия» на волосах, блузка из полиэстера с воротником-бантом и безвкусный наряд. Эта история не для парфюма Tweed. Это аромат для открытых пространств, если только коровы будут держаться на приличном расстоянии.
Blue GrassElizabeth Arden, 1934Лошадиный парфюм
После попоек и кутежей эры джаза наступает время очищения на ферме здоровья, новинке 1930-х годов, с устрашающим количеством клизм. Курорт назывался Maine Chance и был сельским домом предпринимательницы Элизабет Арден (Elizabeth Arden), находящимся в Маунт-Вернон, штат Мэн. В 1933 году она превратила этот дом, обшитый желтой вагонкой, в первый в истории СПА-курорт, и он стал образцом для сотен подобных заведений.
Салоны Арден с красными дверями, которые располагались по престижным адресам (Пятая авеню и Бонд-стрит), регулярно посещали обеспеченные дамы, но в Maine Chance следовало приезжать летом, чтобы «подзарядиться». Необходимость такой поездки проиллюстрировал журнал Vogue в 1933 году, который описывал утомительный характер «активной жизни». Она «достигла такого нервного напряжения за последние несколько лет, что лишь немногие могут выносить ее долго». Журнал поощрял читательниц делиться с редакцией заветными адресами сельских уголков. Миссис Руперт Кохрейн Кинг рассказала об удовольствиях жизни на ранчо в Джексон-Хоул, штат Вайоминг:
«Вы весь день ходите в одежде для верховой езды или любимых джинсах, вечером при необходимости надеваете чистую сорочку. Можно ездить верхом или на автомобиле, ловить рыбу, плавать, устраивать пикники, барбекю, ездить на родео». Другие отдавали предпочтение Аризоне или Хэмптону, но Maine Chance считался убежищем от всего этого. Четыре года спустя уже признанный курорт удостоился статьи в том же самом журнале: «В сибаритской обстановке вас тренируют так же сурово, как любого спортсмена».
Пребывание в Maine Chance кажется одновременно райским и адским, это своего рода место для релаксации, похожее на современные оздоровительные центры наподобие австрийской Mayr Clinic. Гости жили в хижинах, набитых средствами от Elizabeth Arden. Расписание клиенты узнавали утром, чтобы у них не было времени мучиться принятием решения. Оно включало в себя массаж, ходьбу, плавание, бадминтон, верховую езду и, разумеется, очищение кишечника. Был даже кабинет солнца с раковинами каппа с Филиппин. Еда, приготовленная терапевтом Бенджамином Гейлордом Хаузером, включала в себя питательные мясные бульоны в термосах. Ее возили за клиентами на тележках. Неприятной частью отдыха была необходимость носить не позволяющие хмуриться пластыри днем и специальные повязки для лица ночью.
Восстановительный эффект одной-двух недель в Maine Chance описывали с восторгом: «Вы видите озеро, мерцающее у подножия холма. Вы чувствуете, что жизнь начинается вот с этой самой минуты, сколько бы вам ни было лет». Именно этот эффект гало, оздоровление от пребывания на свежем воздухе и на открытом пространстве, перешел в парфюм Blue Grass, аромат-бестселлер для богатых на протяжении более тридцати лет. Возможно, Арден предполагала своими ранними парфюмами проложить путь в культуру красоты богатого общества Нью-Йорка (к примеру, намного позже были выпущены ароматы Red Door и 5th Avenue). Но Элизабет, может быть, вопреки своей интуиции выбрала Blue Grass как прославление своего любимого Кентукки и его культуры верховой езды. Она была без ума от лошадей, впоследствии стала владелицей собственных конюшен и выиграла Кентуккийское дерби в 1947 году.
Ее выбор был с опаской встречен ее командой, беспокоившейся о том, что типичным клиенткам Арден концепт покажется слишком сельским и народным. Но Blue Grass точно так же, как Tweed от Lenthéric и Je Reviens от Worth, стал очаровательным фоном для более роскошных ароматов того времени. Он отдал дань моде на альдегидные цветочные ингредиенты и добавил множество нот лаванды и травы, чтобы создать прохладный пенный ансамбль. Blue Grass – это дикие лошади на равнинах Кентукки в лунную ночь, когда ветер шумит в траве. И все же это был гламурный парфюм в духе миссис Руперт Кохрейн Кинг, которая носила джинсы, но не забывала пользоваться губной помадой, и все это в непринужденной расслабленной обстановке. Парфюм Blue Grass был и остается чистым и розовым после сауны. Но с годами он превратился в архетип свежих мыльных ароматов, поскольку его обонятельный профиль просочился в более функциональные товары. Сегодня этот аромат может напомнить о гигиене и стерильности, хотя раньше он был ароматом оздоровления.
Связь с мытьем, разумеется, присутствовала с самого начала. Маленькие таблетки с ароматом Blue Grass вкладывали в душевые насадки в чикагском салоне Elizabeth Arden, чтобы вода стала еще более освежающей. Чтобы поддержать идею о том, что с животными следует обращаться, как с людьми, кентуккийские конюшни, в которых содержались чистокровные лошади Элизабет Арден, по ее приказанию мыли с Blue Grass. За лошадьми, наслаждавшимися музыкой по радио и массажем копыт с кремом Eight Hours Cream, присматривали с такой же заботой, как и за модными постояльцами в Maine Chance.
Fleurs de RocailleCaron, 1934Утренний парфюм
Когда-то Fleurs de Rocaille был самым знаменитым и пользующимся доброй славой парфюмом от Caron, но в наши дни его место где-то по соседству с распутным Narcisse Noir, а его ледяной альдегидно-цветочный, определенно насыщенный углекислотой, аромат уже давно не такой модный, как прежде.
Название парфюма в переводе звучит как «каменные цветы». Это был освежающий, забавный концепт, появившийся на самом пике периода «ар деко». Он напоминал о прогулке по потрескавшимся серым камням ради того, чтобы найти крошечные, яркие, звенящие цветы. Это не роскошный букет, а маленькие цветочки с ароматом мыльной пены. Caron будто намеренно адресовал этот парфюм молодым женщинам. В центре рекламной кампании был портрет девушки с выщипанными в тоненькую ниточку бровями, как того требовала новая мода.
По какой-то причине я всегда связывала Fleurs de Rocaille с актрисой Джинджер Роджерс. Когда она кружилась в танце с Фредом Астером в фильме «Цилиндр» и других подобных кинолентах, ее яркий и непринужденный стиль, энергия и легкие, как перышко, платья, казалось, куда больше ассоциировались с таким ароматом, чем с более тяжелыми парфюмами, такими как Shocking, с которым мы скоро познакомимся. Fleurs de Rocaille – это утренний парфюм, в нем нет вечерней экстравагантности.
Флакон этого парфюма стоил тридцать долларов (пятьсот долларов по нынешнему курсу), и его цена вдвое превышала цену на другие роскошные парфюмы того времени. Поэтому молодые женщины должны были обладать внушительным доходом, чтобы позволить себе этот парфюм.
В 1940 году Роджерс получила роль в драме, которую продюсировала студия R.K.O. Pictures, одна из крупнейших студий в золотую эпоху Голливуда. Эта же студия сняла почти все самые успешные фильмы с участием Роджерс и Астера. R.K.O. заключила контракт с Caron, чтобы флаконы с Fleurs de Rocaille появились в одной из сцен нового фильма. Парфюмерный дом не сомневался, что это станет выгодной рекламой для парфюма. Но фильм был о проституции, и Джинджер Роджерс играла роль девушки, которая пытается избежать того, чем занимались и ее мать, и ее бабушка. И вместо ассоциации с высшим светом, на которую так надеялся Caron, оказалось, что один из звездных ароматов Дома показан в обстоятельствах, «представляющих грязь, омерзение и порочность», с «явно отвратительными людьми». Эта жалоба появилась после безуспешных попыток заставить R.K.O. убрать сцену. Фирма Caron даже обратилась в суд. Честно говоря, цензура так поработала над фильмом, что все намеки на проституцию были облачены в недомолвки, и половина зрителей вообще не поняла, о чем речь.
Что ж, перемотаем ленту до 1992 года и обратимся к другому фильму – «Запах женщины». В сцене, хорошо известной поклонникам парфюма, слепой персонаж в исполнении Аль Пачино, бывший офицер, производит впечатление на женщину, вдохнув аромат ее парфюма и правильно назвав парфюм: Fleurs de Rocaille. На это ушло пятьдесят лет, но Caron все же получила сцену в фильме, которую парфюмерный дом так долго ждал.
ShockingSchiaparelli, 1937Парфюм Technicolor
Парфюм часто описывают в категории цвета. Зеленые парфюмы приносят охлаждающее, вселяющее энергию облегчение. Восточные ароматы всегда описывают как насыщенно пурпурные, поскольку все на Востоке одеваются по-императорски. Есть еще и бойкие желтые одеколоны цвета лимонной кожуры или полуденного солнца.
В 1930-х годах ассоциации между запахом и цветом были особенно уместными. Благодаря технологии Technicolor зрители в кинотеатрах более полно погружались – не обязательно эмоционально, но в своих ощущениях – в сцены, которые разворачивались перед ними. Природа выглядела более роскошной и плодородной, даже деревня Манчкин в «Волшебнике из Страны Оз» (1939), построенная из блестящего пластика. В этом гиперреальном мире персонажи будто сходили с экрана в зрительный зал. Самой запоминающейся, наверное, стала злая королева Грингильда в «Белоснежке и семь гномов» Диснея, и все благодаря матовой красной губной помаде и пурпурному плащу. Костюмы выглядели так, словно вы можете до них дотронуться. Вспомните сверкающие рубиновые башмачки Дороти. Существовал ли обонятельный аналог этой новой яркости?
Парфюм, который мог бы быть таким же шикарным и ярким, как новые фильмы Technicolor? Если кто и собирался предложить такой парфюм, то этим человеком должна была стать Эльза Скьяпарелли, итальянский дизайнер одежды, придумавшая свой собственный цвет – сумасшедший розовый – который она назвала «шокирующий розовый».
В 1930-х годах Скьяпарелли прославилась тем, что использовала безумные пигменты, из-за которых другие дизайнеры, включая Коко Шанель, выглядели старомодными. Ярко-желтые брюки и фиолетовые митенки были типичным примером того, ка