— Да, я знаю. Только иногда… Иногда ведь даже самые бредовые предположения оказываются верными. Ты видела, что было и что смогла девочка.
— Смогла? Или просто оказалась в нужное время в нужном месте?
— Прекрати. Ты стала напоминать мне одержимую.
Голос Айвиса прозвучал непривычно грубо. Но, очевидно, возымел нужное действие, потому что через минуту или две Гесса продолжила тоном, в котором не было и следа несдержанности или надрыва. «Умеет она взять себя в руки», — подумала Лиза, которой больше не приходилось напрягать слух, потому что магики подошли к самой пристройке. Теперь, если они засекут её присутствие, это будет катастрофа. Она уже лихорадочно продумывала дырявую историю, что якобы так устала, измученная за последние дни, что замертво повалилась на пол и уснула. Но, к счастью, магики были увлечены разговором.
— Ладно. Ладно, хорошо. Если ты считаешь, что нужно тренировать девочку, я помогу тебе. Но мне нужно знать твои планы. Что ты собираешься делать потом? Если действительно удастся запустить установку?
— Мы научимся контролировать. Будем изучать свойства и возможности. А когда сумеем управлять порталом, то… тогда мы сможем всё что угодно. Мы сможем подарить Кайро жизнь, второй шанс. Обезопасить детей. Мы сможем найти другое место для жизни.
— А воронки? Думаешь, запуск Паргелиона прекратит их активность?
— Вероятно. Думаю, через Паргелион возможно ими управлять. Только представь, какие возможности это нам даст!
— Не думаешь ли ты, что затея слишком опасна?
— Ты непоследовательна. Только что ты планировала сама открыть портал.
— Я просто рассуждаю, Айвис. — Голос Гессы был спокойным. Слишком спокойным и неестественным.
— Да. Опасно. Но после того, как я взвесил все за и против, — я согласен с Келером. Это оправданный риск.
— И тебя не беспокоит, скольким ещё могут навредить воронки?
— Беспокоит. Очень беспокоит. Но закрывать их нельзя ни в коем случае. Если это сделать, то, возможно, мы не сможем разбудить установку.
— А девочка?
— А что девочка? Она просто выполнит то, для чего её сделали. И если ей придётся умереть — что ж, такова цена.
— Ты жесток.
— Да. Мне приходится быть жестоким, чтобы защитить своих. Мне приходится быть жестоким, потому что иначе нам отсюда не вырваться. Иногда нужно пожертвовать малым, чтобы спасти остальных. Ради той реальности, в которую мы верим, которой желаем, ради того, чтобы исправить предыдущие ошибки, ради того, чтобы выжить и победить, я это сделаю, если нужно. А ты, Гесса? Ты сделаешь?
— Хорошо, — еле слышно ответила она. — Я помогу тебе.
После того, как магики ушли, Лиза ещё какое-то время переваривала услышанное. Ту часть, где они обсуждали тонкости восприятия воронок, она уже не слушала. Выходит, что все эти разговоры о спасении были ложью? Что они знали всё с самого начала. Они знали, что происходит, знали, что творится в пустыне, знали, куда все пропали, знали, что случилось с Лестой, и просто делали вид. Это Меркурий, это охотники… надо же, какие лгуны. Конечно, с самого начала она подозревала и Келера, думала, может, он ведёт свою игру, но тогда не спешила делиться своими подозрениями. Теперь же — похоже, все они играли вовсе не в ту игру.
Но именно эта информация подействовала на неё отрезвляюще, как холодный душ. Не было ни ярости, ни злости. Ей хотелось только одного — хорошенько всё это обдумать. А потом — поговорить с остальными.
Думала она долго — до самого вечера, после чего явилась сразу в Рай. Тео и Алис были на месте, жрали за обе щеки, несмотря на всё происходящее. Лиза решительно направилась к ним, ловя на себе осторожные взгляды, брошенные исподтишка. «Боятся, — подумала она. — Это правильно». И, отогнав перегородившего ей дорогу мальчика, добралась наконец до нужного стола.
Алис опасливо покосился на неё.
— Да не волнуйся, — спокойно и как можно более бодро прошипела Лиза, — я не стану распекать тебя за то, что ты стащил лошадь. У меня есть кое-какие новости.
— Да? — нарочито спокойным голосом произнёс Тео, закладывая себе в рот очередную порцию поджаристого картофеля.
— Именно так, — кивнула Лиза, — а теперь хватит нажираться и слушайте, что я узнала. Кстати, где Дара?
— Всё ещё не выходит, — ответил Алис. — Ты могла бы и навестить её, кстати. — Ударение на последнем слове получилось особенно сильным.
— Знаю. Как считаешь, она теперь злится?
— Может. Хотя не думаю. Вроде ей уже лучше. Мы носим ей еду каждый день, но она не слишком хочет говорить по душам.
— Ясно. И это хорошо, что лучше. Потому что скоро ей предстоит дело.
Прошлой ночью Дара так и не смогла заснуть — просто лежала и таращилась в потолок. Но, с другой стороны, это дало ей желанный отдых от сновидений, которые не всегда были приятными. Некоторые из них повторялись, заставляя её переживать снова и снова одно и то же — иногда страх, иногда бессилие, иногда полное опустошение, но, в то же время, сильное желание снова пойти туда. Червоточины. Они притягивали её и сами тянулись к ней, они звали её, они нашёптывали ей слова на неизвестных языках, такие, которые она никогда не смогла бы запомнить. Сны были и раньше. Но теперь они стали ярче и повторялись каждую ночь.
Она без удовольствия поклевала остывшее рагу. Лосятина? Как им вообще удалось подстрелить лося? Аппетита не было. Дара всю неделю из своей комнаты не выходила — только в туалет. На самом деле настойки и растирки Лизы помогли с первого раза. На второй и третий день, поскольку Лиза не соизволила явиться, девочка проделала то же самое сама. В общем, физически ей стало лучше — боль в животе ощущалась теперь гораздо слабее, рот зажил, кровь прекратила периодически хлестать из носа, а головные боли стали выносимыми. Но выходить из комнаты желания не было. Алис и Тео приходили каждый день — потому она была в курсе последних новостей. Лиза, как они говорили, переживает глубокий кризис и сама на себя не похожа. Беспокойство за подругу кольнуло Дару, но тут же сменилось удивительным для неё самой безразличием. Ничего не хотелось. И видеть никого тоже не хотелось.
Дара с трудом поднялась с кровати — больше от нежелания, чем от боли, — и вышла за дверь. В туалете снова стояла жуткая вонь, которая, кстати, уже успела распространиться на коридор. Неужели никто не придёт разобраться, что там с трубами?
Умывшись и немного пригладив волосы, она посмотрела на себя в зеркало, откуда на неё глядело будто бы незнакомое лицо. Оно как-то обрезалось, вытянулось за последнюю неделю. Под глазами пролегли тени, что делало их слишком большими, а взгляд болезненным. Она стала выглядеть старше за эти дни. И больше не узнавала себя.
Вернувшись в комнату, Дара попыталась уснуть, и, когда ей это почти удалось, в дверь постучали. С досадой она повернулась к двери и протянула как-то в нос:
— Ну что вы там трётесь? Заходите.
В комнату вошёл Айвис.
Увидев его, Дара села. Он мягкой походкой, стараясь не наступить на разбросанные повсюду предметы одежды и посуду, подошёл к кровати.
— Как самочувствие?
Девочка пожала плечами.
— Понимаю. Сразу оправиться сложно. Но я решил не ждать твоего полного выздоровления. Мне необходимо поговорить с тобой.
— Да? В тюрьму бросать не станете?
— Я думаю, давно пора забыть то, что произошло в самом начале. Конечно, это не добавило нашим отношениям теплоты. Но ты должна меня понять. Я сделал это ради Кайро. Частью которого ты стала теперь. А это значит, что теперь я стал бы и тебя защищать таким же образом и любой ценой.
Его слова удивили Дару, но она не ответила. Айвис продолжил:
— Я хочу задать тебе вопрос. Ответишь ли ты на него?
— Отвечу, если сначала вы ответите на мой. Только без лжи.
Айвис кивнул. Его тёмная кожа заблестела в свете лампы.
— Хорошо. Спрашивай.
— Как появился Кайро?
— Этот вопрос требует очень длинного ответа.
— Я никуда не спешу. — Дара скрестила руки на груди и посмотрела магику прямо в глаза. Тот не отвёл взгляд.
— Хорошо. Когда-то, — начал он, — в незапамятные времена был город в прекрасной части света, тёплой и плодородной. Этот город назывался Кайро, что означало «крепость». Город берёг древние тайны в течение многих тысячелетий. Магические знания были тщательно охраняемы кастой жрецов, и они не смели разглашать их непосвящённым. Легенды и пророчества должны быть скрыты до достижения нужного времени. И одну из легенд они берегли особенно тщательно. Это легенда о существах, которые когда-то появятся в мире. Они изображались в центре, окружённые знаками четырёх стихий: воды, огня, земли и воздуха. Это те, кто сможет подтянуть к себе разом все четыре стихии и, набрав силу, наполнить её самым главным элементом, чтобы дать силе импульс и направить её: информацией. Они принесут в себе освобождение для человеческой расы. Они покажут ей пути выхода, пути развития. Смогут открыть ворота в другие миры, в новые измерения и указать человеку дорогу. Эти существа изображались с белой птицей в руках, ведущие всех к огромному дереву, где есть место любым формам жизни. Ведь каждая жизнь священна. Будут ли они посланцами далёких миров или станут тем, что человек сможет создать сам? С тех пор мир пережил многое. Кайро перестал существовать две тысячи лет назад. Появились новые города, новые идеи. Человек смог перейти собственные пределы. Пойдя путём развития науки, люди сумели сделать древние знания более доступными. Да-да, не удивляйся. Человек начал с того, что хотел пересоздать сам себя, улучшить себя, изменить свой генетический код, чтобы обрести новые возможности. Он хотел создавать других существ, чтобы самому уподобиться своим создателям, богам, которые его оставили. Жизнь и смерть — это тот круг, за который он должен быть выйти. Понять, что такое жизнь, создать новые её формы. Человек жадно смотрел туда, за пределы этого круга. Но, чтобы познать жизнь, нужно познать и смерть. Может быть, поэтому многие плоды генетических экспериментов стали вымирать. С болью живых существ, которые должны были уйти. Но рождались всё новые и новые формы. Человек смог создать то, что есть сердцевина твоей Медеи: кибер-ядро. Удивительную субстанцию, которая питается от самих стихий и хранит информацию о существе. В своё время первые предшественники Медеи стали прорывом для человечества. И начался очередной взлёт. Новая эра — эра нового человека, эра прогресса. Нулевой год новой эры — восемьсот пятьдесят один год назад. Это было так давно. И так недавно по сравнению со всей протяжённостью истори