Вереница разнообразных женщин разной степени родовитости, как и предсказывал лорд, принялась атаковать кабинет министра. И они все шли и шли, а верный слову Даниар все принимал и принимал. Алисии приходилось делать наброски в блокноте, иначе она бы уже давно запуталась во всех этих дамах. Порой характеристики выходили на редкость интересными. «Павлинье перо», – написала она про визитершу, чей наряд изобиловал этими украшениями. «Воронье гнездо», – пометила леди, обозначив так даму, шляпка которой ассоциировалась с оригинальным предметом. «Закорючка, Вышка, Пышка», – старательно выводила Алисия, подмечая все мелкие нюансы, недостатки и слабые стороны, которые могли впоследствии пригодиться для избавления от настойчивых особ. Благо впитанная с молоком матери способность представительницы высшего света с ходу запоминать лица, имена, титулы и уровень годового дохода (у мужчин), а также наряды и украшения (у женщин) здорово выручала в нелегкой борьбе за свободу неукротимого лорда.
Однако наступил момент, когда даже у леди голова пошла кругом, а в глазах зарябило от ярких платьев, шляпок, накидок. Алисия даже удивляться начала, как господин министр еще не вышел из себя, и она внезапно по достоинству оценила его титаническое терпение, о котором прежде не догадывалась. Это же надо, столько времени выносить подобную охоту за собой и злиться, не травмируя окружающих, а если добавить сюда еще и ночные вылазки предприимчивых охотниц… Алис почти его пожалела.
Вдруг посреди этой, можно сказать, монотонной и рутинной работы случилось нечто вовсе не ожиданное.
Когда дверь отворилась, а девушка, тихонько разминавшая пальцы, приготовилась снова записывать или, если понадобится, еще и зарисовывать, рука вывела: «Котелок и Блинчик», – а после замерла. С визитом к лорду явились вовсе не дамы, а два странного вида субъекта. У одного на голове красовалась шляпа-котелок, а у второго – нечто вроде сплющенного берета. Странность выражалась в том, что они являлись особами явно не женского пола, а также совершенно безлико одетыми. То есть яркими оттенками здесь никто не блистал, напротив, все было какое-то серенькое, тусклое, радовавшее утомленные глаза.
– Добрый вечер, ле… господа. Могу я вам помочь? – произнесла Алис набившую оскомину фразу.
– Вы Алисия Беатрис Герберта Аксэн-Байо-Гота? – с напором, намекавшим на его профессию, уточнил Котелок.
– Это я, а кто, простите…
– Меньше разговоров, дамочка, – невежливо оборвал ее второй. – Мы здесь, чтобы препроводить вас для разбирательств по делу о государственной задолженности. Рекомендуем в точности исполнять указания, иначе придется применить силу.
– Какая еще задолженность? – подскочила девушка, а Хвостик встопорщил шерстку и зашипел.
– На месте узнаете.
Атильда учила в свое время: «В любой непонятной ситуации кричи», – вот леди и завизжала на самой высокой ноте, настолько дезориентировав в первый момент визитеров, что те остолбенели и вытаращили глаза. Они явно ожидали сопротивления, угроз, слез или чего-то подобного, но вот такой атаки без предупреждения на собственные уши не предусмотрели. Более того, Котелок и Блинчик оказались совсем не готовы к тому, что дверь из кабинета руководителя учебного процесса вдруг распахнется и в приемную выскочит ошарашенный лорд Морбей де Феррес.
Немая сцена, наступившая, когда отзвучали последние нотки профессионального женского визга, явившегося серьезным испытанием для закаленных мужских нервов, ушла на кратковременную минуту солидарности. С укором трое представителей сильного пола взглянули на абсолютно живую и невредимую девушку. Даниар открыл рот, явно желая от души выругаться, но, поймав взгляд Алисии, промолчал и повернулся к представителям закона.
– Вы в своем уме, господа? – решил сорваться на них лорд. – Почему пугаете моего секретаря?
– Да мы просто… – испуганно начал Блинчик.
– Что вы просто?
– Всего пару слов ей сказали, – поддержал напарника Котелок.
– Каких слов? – все больше разъярялся министр просвещения.
– Ваша светлость, – взял себя в руки Котелок, – это наша работа, мы не должны отчитываться перед вами.
Несмотря на содержание фразы, прозвучала она не слишком уверенно. Лорд же все напирал.
– Любой визг, слезы, крики и прочие выражения испуга моего секретаря касаются меня самым непосредственным образом и будут касаться ближайшие три месяца. Требую от вас объяснений.
– Боюсь, что три месяца пройдут гораздо быстрее, милорд, – вступил в разговор Блинчик. – Леди должна проследовать с нами.
Он даже сделал попытку приблизиться к секретарскому столу, но поступил весьма опрометчиво. Даниар заступил дорогу, а более опытный коллега сделал пару шагов назад, поближе к двери.
– Проследовать? В разгар рабочего дня? С какой целью?
– Помилуйте! Уже конец рабочего дня!
– А это не вам решать.
На Алисию взглянули почти с сочувствием, но быстро взяли себя в руки.
– Для разбирательств по делу о государственной задолженности, – устала от изворотливости визитеров, не желавших сознаваться в целях визита, леди Аксэн-Байо-Гота.
Даниар прищурился и с очень недобрым видом скрестил на груди руки.
– Они собирались применить силу, – сдала мужчин девушка.
– Применить силу в отношении слабой леди? – очень угрожающе проговорил лорд.
– Ваша светлость, просим не мешать исполнению государственных обязанностей.
– В отношении этой леди, а также всех тех, кто подписал добровольное согласие на погашение долгов в пользу университета, ваши полномочия не распространяются.
– Милорд, со всем уважением настоятельно просим не вмешиваться. Это дела государственные, существует соответствующий закон о взыскании с должников…
– Значит, когда я отыскивал должников среди жутких бумажных завалов, вы спокойно предоставили мне самому продираться сквозь препоны бюрократической системы в этом море запутанных методов сортировки информации. А когда отыскал и собрал данные, выдав их вашему отделу, все дружно принялись отнекиваться и писать депеши королю, лишь бы не сталкиваться со сложностью ведения дел с истекшим сроком давности. Стоило мне взять все в свои руки, распутать, рассортировать, систематизировать и получить соответствующие полномочия, а после закрыть эти вопросы, как вы вдруг очнулись и решили нагреться за чужой счет?
– Не забывайте, ваша светлость, что говорите с представителями власти.
– А мне глубоко безразлично, кто вы. Не устраивает – пишите жалобы. Но проворачивать грязные махинации, взыскивая с должников по новой и нарушая данное мною слово, я не позволю.
– Вы не взяли с них положенную сумму!
– Я забрал то, что они были должны.
– Вы забыли, милорд, что за годы набежали проценты по долгам. А вы к тому же отдавали часть компенсации от продаж!
– Если сумма продажи превышала сумму первоначального долга, тогда и шла компенсация. Бонусом за сотрудничество. И насколько это глупо – начислять проценты, которые будут не в состоянии отдать.
– Вы должны были забрать все!
– Ваш отдел вообще похоронил спорные дела, обобрав казну на приличную сумму. Так кому я был должен? Вам лично?
– Короне, милорд!
– Корона со мной солидарна, а с королем существовала личная договоренность. Деньги пошли на строительство университета, и более обсуждать этот вопрос не вижу смысла. Покиньте приемную, вы мне надоели.
– Мы вынуждены настаивать!
– Раз вы вынуждены… – задумался Даниар и вдруг зловеще улыбнулся, – тогда придется привести более веские аргументы. Заметьте, я был терпелив и даже взял на себя труд что-то вам пояснять, а вы меня вынудили.
– Ваша светлость, давайте не будем горячиться. Возможно, произошло недопонимание, – протараторил Котелок, но было поздно.
В фиолетовом сиянии, озарившем приемную, отчетливо проявились очертания двух гибких фигур. Алый огонь горел в глазах, вокруг колыхалась сиреневая дымка, плавно обтекая тугие мышцы поджарых тел, из раскрытой пасти валил черный дым. Леди застыла, господа тоже. Они остолбенели ровно до того момента, когда потусторонние гончие, принюхавшись, повернулись к мужчинам и плавно шагнули в их направлении. Приемная огласилась таким визгом, который девушке и не снился.
Блинчик с Котелком рванули к выходу, столкнулись и попытались отпихнуть один другого, чтобы быстрее протиснуться в дверь. В итоге оба застряли в проеме, с натугой дыша. Однако они так упорно и настойчиво пытались выбраться из зловещей комнаты с потусторонними тварями, что попытка даже увенчалась успехом. Подобное рвение, направленное на благие дела, уж точно возвысило бы представляемую господами корону. Однако сейчас взыскатели государственных долгов совершенно о ней не думали. Они выскочили в коридор и галопом поскакали к воротам, топоча столь громко, что слышно было даже тогда, когда Котелок с Блинчиком уже мчались по главной аллее.
– Они не вернутся. – Даниар повернулся к Алисии, и синхронно с ним повернулись «собачки», от которых леди не могла оторвать взгляда.
Способность разговаривать отказала напрочь, когда тварюшки потрусили к девушке. Может, хотели познакомиться? Алис не пыталась выяснять причину. За спиной имелось спасительное окно, и леди Аксэн-Байо-Гота вполне готова была левитировать, повторив задумку с побегом государственных визитеров. Однако Хвостик, до этого притворявшийся обычной меховой статуей, ощутив угрозу любимой хозяйке, внезапно отмер, распушился на манер мехового шара, и вокруг его тела разлилось такое же фиолетовое сияние. Даниар, уже поднявший ладонь, чтобы отослать тварюшек прочь, заинтересованно подался вперед.
«Собачки» достигли стола, а распушенный муфтеныш заскакал на всех четырех лапах к краю, предупреждающе шипя. Алисия в ужасе кинулась в обратную от окна сторону. Сотворенный ею зверек с легкостью бы поместился в пасти одной из гончих.
Забыв про боязнь потусторонних тварей, леди схватила стул. Страх придал сил, и девушка мало того что оторвала деревянный снаряд от пола и высоко подняла над головой, так еще швырнула его вперед. Стул пролетел над столом, сбил с него все, что можно было сбить, и лавина рухнула на «собачек». Сам снаряд проследовал дальше, врезался в стеллаж, скинул книги и рухнул на горшок с цветком, расколотив последний.