- Я получу поцелуй его сестры.
Вал резко зажмурилась и схватилась за лицо.
Если бы она не боялась выдать себя, то закричала бы во весь голос. Она бы взвыла боли. От ужаса. От жестокости людей.
Второй раз она проходила через это. Второй раз ее предавали. Второй раз ей хотели воспользоваться. И этот второй раз оказался гораздо страшнее и болезненнее предыдущего.
Вал попятилась назад.
Ее любовь и невинность стоили столько же, сколько стоило какое-то животное или один поцелуй Саманты. Вот она - смешная цена калеки!
Какими же нужно быть циниками, чтобы спорить на девушку, обделенную самой жизнью?
Такое пари могли придумать только настоящие чудовища. Моральные уроды. Изверги!
Но самое страшное, что к Говарду она испытывала более сильные чувства чем к Кайлу. Говард сумел влюбить ее в себя, использовав ее же слабости против нее.
И, если узнав о выходке Кайла, Вал охватил лишь гнев, то предательство Говарда моментально выжгло в сердце огромную дыру. В душе окончательно умерло все чистое и светлое.
Почему?! Почему это вновь происходило с ней?!
Кого она так прогневила, что ей снова приходилось через это пройти?!
Валери развернулась и бросилась бежать прочь.
Боль в сердце заглушила боль в ноге. От шока она не могла нормально дышать, а в голове бил огромный молот.
Вал добралась до лестницы и, забыв обо всем, взлетела на нее, как вдруг ногу резко прострелило и та подогнулась. Не удержав равновесие и истошно закричав, Валери полетела вниз.
Ее вопль разнесся по холлу, а затем резко стих.
Ударившись головой об пол, она мгновенно потеряла сознание.
Глава 32
- Милорд, там у лестницы с одной вашей гостьей произошел несчастный случай.
Перед герцогом стоял слуга, который секунду назад прервал его разговор с Роуз.
- С кем?! - вскочил Говард и тут же узрел трость, стоявшую у кресла.
Он уже знал, чье имя сейчас услышит, и от того его охватил липкий, леденящий душу страх.
- Это мисс Валери Вудс. Она упала с лестницы.
- Что с ней?! - уже на ходу крикнул он, рванувший как сумасшедший из гостиной. - Она жива?!
Слуге пришлось бежать за ним.
- Трудно сказать. Вроде бы она дышит, но ни на что не реагирует.
- Немедленно пошлите за доктором!
- За ним уже отправили.
Путь от гостиной до холла показался Говарду вечностью. Он и хотел увидеть Валери, и боялся этого. Боялся второй раз через это пройти. Боялся вновь почувствовать себя беспомощным. Боялся вновь стать тем слабым ребенком, на глазах которого умерла мать.
Когда это случилось, его шок и последовавший за этим страх отец старательно выбивал из него не самыми гуманными методами.
Запугивая его и подвергая порке, тот твердил, что наследнику великого рода Солсбери не пристало иметь слабости. Маленькому Говарду не разрешалось выражать скорбь, и уж тем более не разрешалось плакать. За это следовало немедленное наказание.
Отец твердил, что страх и женщины - это две самые большие слабости в жизни мужчины, и от них нужно немедленно избавляться. Только страх нужно душить на корню, а вот вторым пользоваться в свое удовольствие, так как женщины созданы для того, чтобы доставлять наслаждение мужчинам и рожать от них детей. А если ты поддавался на их чары и влюблялся, значит становился мерзким слизняком.
Всю свою жизнь старший Солсбери нисколько не скрывал от Говарда своих любовниц, а одну даже подослал ему, чтобы потом гордиться, что сделал из сына настоящего мужчину.
Видя, как легко женщины ложились с отцом за деньги, Говард и сам стал презирать их. Часто, после ночи со старшим Солсбери, они старались запрыгнуть в кровать к младшему. Говард хорошо усвоил урок, что все покупается и продается, вопрос лишь в цене.
Пожалуй, из всех человеческих отношений он ценил только мужскую дружбу. Только в ней он видел настоящую преданность.
Потом Говард и сам стал пользоваться своим положением, которое позволяло ему получать любую женщину. Никогда он не видел отказа. Все, кого он хотел, отдавались ему слишком дешево. Каждый год его дом был полон девиц, желающих заполучить как его, так и его деньги.
Говарду перестало доставлять удовольствие соблазнение красоток, которые и так были готовы ради него на все. Он не врал, когда говорил, что все они словно серая безликая масса. Ему хотелось разнообразия и новых впечатлений. Вот поэтому он и остановил свой выбор на такой как Валери Вудс.
Она меньше всего рассчитывала на внимание герцога. Она никогда первой не предложила бы себя ему. Она была бы счастлива уже от того, что находилась рядом с ним. Соперничество же с Брендоном только придавало остроту их отношениям.
И Говард оказался прав. Валери сумела заинтересовать его настолько, что он хотел видеть ее в числе своих любовниц. Вернее, хотел видеть ее своей единственной постоянной любовницей. Ее острый язычок еще долго должен был веселить его душу и услаждать плоть.
Но сейчас, мчась к лестнице, он боялся, что навсегда потерял ее.
Что если Валери никогда больше не откроет глаза?
Что если ее дыхание остановилось?
Что если он увидит ее в последний раз?
Страх, который отец так тщательно выбивал из него, вернулся с новой силой.
Говард добрался до лестницы и растолкал окружающих Валери слуг.
Она лежала как мертвая. Бледная и... красивая.
Кто-то подложил ей под голову сверток из одежды.
Говард наклонился и прислушался к дыханию.
Слава небесам, она все еще дышала!
Он просунул руки у нее за спиной и ногами и поднял ее на руки. Она издала слабый стон, который показался Говарду пением райской птицы.
Жива! Его Валери жива!
Осторожно, но быстро, поднимаясь по ступеням, он отнес ее в ее покои, а затем уложил на кровать.
Говард жаждал, чтобы она вновь подала признаки жизни: чтобы открыла глаза или хотя бы застонала, но Валери больше не издала ни звука.
- Где же этот чертов доктор?! - зарычал он, когда страх пуще прежнего начал пробираться к нему под кожу.
- За ним уже послали, - ответила Фанни то, что он и так уже знал.
Она обошла его, наклонилась к Валери и поднесла к ее носу нюхательные соли.
Ноль реакции!
Еще немного и Говард был готов рвать на себе волосы. Лишь наличие слуг заставляло его не терять присутствие духа и человеческий облик.
Это он виноват в ее падении!
Он так уверовал в свой успех, что отправляя ее готовиться к их ночи, совсем забыл о трости, а она, счастливая и окрыленная, поспешила подняться по ступенькам.
- Мне только что сообщили! - вбежала в комнату Саманта. - Что с ней?! О нет! - она остановилась у кровати и в страхе уставилась на почти безжизненное лицо подруги. - Она... Она жива?!
Ужас, сквозящий в голосе девушки, чуть не свел Говарда с ума.
- Жива, - с трудом выдавил он из себя и громко сглотнул, смачивая внезапно пересохшее горло.
Больше у него не было сил говорить. Впрочем, от него это и не требовалось. Стоя рядом с ним, Саманта тоже подавленно молчала.
- Ваша Светлость, - вдруг раздался у Говарда за спиной вежливый голос доктора Ферста, - мне уже рассказали, что здесь произошло. Я прибыл так быстро, как только смог.
Полноватый мужчина вошел в комнату, сразу направился к больной и принялся за осмотр.
Он поставил сумку на столик, склонился над Валери и открыл ей поочередно одно и второе веко. Затем заглянул в рот, посчитал пульс и приподнял голову.
Раздался стон.
Говард чуть не подпрыгнул на месте. В его глазах вновь зажглась надежда.
- Срочно принесите лед! - приказал Ферст.
Фанни бросилась выполнять его указание, а доктор полез в сумку, вытащил мазь и принялся натирать ею виски больной.
Когда Ферст закончил и, чтобы еще что-то достать из сумки, немного отклонился в сторону, Говард не удержался и, приблизившись к Валери, заглянул ей в лицо.
Он все еще боялся худшего, как, совершенно неожиданно, она открыла глаза.
Открыла без всяких стонов и звуков.
Открыла и уставилась на него.
Говард не мог понять, сознает ли она происходящее вокруг нее.
Он решил улыбнуться, чтобы показать, что все хорошо и она в надежных руках.
В это время Ферст нашел то, что искал, и вернулся к Валери. Она тут же перевела взгляд на доктора.
Наконец и Ферст заметил, что больная пришла в себя.
- Вы меня слышите? - ровным голосом спросил он.
Валери произнесла тихое «да».
- Вы помните, что произошло?
Она посмотрела куда-то в потолок, напряглась, поморщилась, как вдруг на мгновение замерла, а потом опустила мертвый взгляд на Говарда.
- Помню. Я слишком хорошо всё помню.
Глава 33
Смотреть в глаза Говарду Валери было противно. Он улыбался ей лживой улыбкой, а она всей душой презирала его.
- Посчитайте, сколько я показываю пальцев? - неизвестный мужчина отвлек ее от созерцания подлой рожи.
- Семь.
Мужчина одобрительно кивнул и спросил, что у нее болит.
Болело у нее всё. Но боль была не настолько сильной, чтобы перекрыть душевные страдания.
Валери бросила быстрый взгляд Говарда, который внимательно следил за всем, что происходило, на Саманту и на слуг за ее спиной, и, обращаясь к доктору, умоляюще произнесла:
- Пожалуйста, пусть все выйдут.
Услышав ее слова, доктор и сам спохватился.
- Ох, простите. Так, - обернулся он к остальным, - всем нужно немедленно покинуть покои. Позже я сообщу вам о состоянии этой юной леди.
На лице Говарда отразился протест, но он все таки сдержался и молча ушел, закрыв за собой дверь.
С его уходом Валери стало легче. Она даже задышала свободнее.
Доктор проверил ее руки и ноги, выслушал, что и где у нее болит, попросил сесть, а затем помог встать. Он еще раз осмотрел ее и, так как у Валери не появилось головокружение и она могла спокойно двигаться, а больная нога болела не больше обычного, вынес вердикт, что ни переломов, ни внутренних повреждений она не получила. Можно сказать, она отделалась малой кровью - шишкой на голове и синяками по телу.