- И ты не распустишь руки?
- Не распущу.
- И не потребуешь большего?
- Обещаю.
Весь вид Валери говорил о том, что она сильно сомневается в его словах, но Говард выглядел уверенно и смотрел на нее как человек, которому она может доверять.
Поразмыслив несколько секунд, она произнесла:
- Дай мне трость.
Говард бросил взгляд на валяющуюся под ногами палку и с тревогой спросил:
-Ты же не собираешься использовать ее как оружие, чтобы отбиваться от меня?
Теперь наступила очередь Валери снисходительно улыбнуться.
- Конечно же нет. Ты обещал держать себя в руках, и я тебе верю. Но с ней я чувствую себя еще увереннее.
Говард нагнулся и поднял трость, чтобы затем вернуть ее Валери, а она, получив ее, пересилила себя и сделала к нему шаг. Ее рука приподнялась и опустилась на его щеку. Говард хотел накрыть ее кисть ладонью, но сморщив лицо, Вал показала, что не нужно этого делать. Он послушно убрал руку и даже завел ее за спину.
Опустив взгляд на его губы и представляя, что должна прижаться к ним, Валери чувствовала, как в душе растет возмущение. Все внутри нее бунтовало. Клокотало от злости и бурлило от гнева.
Она не хотела целовать Говарда, а особенно, делать это в губы. Ну почему она должна добровольно целовать подлеца и морального урода?! Человека без сердца?! Он шел к своей цели, а она, по его желанию, еще и должна переступать через себя, дабы потешить его мужское эго. Как только она прижмется к его рту, тут же перестанет себя уважать!
Валери сделала еще один шаг, напирая на Говарда, и вынуждая его отступить назад. Она тянула время, чтобы найти хоть какой-то выход.
Выход…
Немного отклонившись в сторону и скользнув взглядом по двери позади Говарда, Валери вдруг поняла, что нашла его в прямом и переносном смысле. Осталось только воспользоваться им. А для этого нужно потерпеть и проявить немного нежности. Поцеловать Говарда ей все таки придется, но не так, как он хочет.
Как можно ласковее поглаживая Говарда по щеке, она делала небольшие шажки и незаметно уводила его к двери. Шаг за шагом, дюйм за дюймом, они двигались к выходу. Валери даже приподнялась на носочках и, терпя боль в ноге, приблизила лицо к Говарду. Она дразнила его, томно улыбаясь и многообещающе смотря на его губы, а он шумно втягивал воздух, напрягал скулы и распалялся.
У самой двери Вал наклонила лицо, будто вот-вот поцелует его. В притворной страсти она схватила Говарда за плечо и, резко развернув, поменялась с ним местами. Оказавшись спиной к выходу, она еще выше приподнялась и потянулась до…
Говард уже решил, что добился желаемого. Он расслабленно прикрыл глаза и приоткрыл рот, чтобы получить доказательство ее верности, как вдруг вместо поцелуя в губы получил поцелуй в нос. В самый его кончик.
Говард даже вздрогнул от неожиданности.
Дальнейшую его реакцию Валери предпочла не видеть. Она стремительно нащупала ручку, надавила на нее и, с небывалой для калеки прытью, выскочила в коридор. Трость была ей верным помощником.
Вал бросилась к двери, ведущей в холл. Только на людях она будет в полной безопасности и избавится от приставаний Говарда. Но не успела она пройти и полпути, как позади послышались тяжелые шаги. Они двигались быстрее и тверже, чем она стучала каблучками и тростью по деревянному полу.
Внутри нее включился отсчет, сколько всего ей осталось до того, как быть пойманной. И когда шаги были уже совсем близко, впереди открылась боковая дверь, из которой появилась женщина с большой корзиной, наполненной хлебом.
Мгновенно шаги позади Валери замедлились. Правда Говард был уже достаточно близко, чтобы тихо ей сказать:
- Твое доказательство оказалось неубедительным. Я не успокоюсь, пока не получу настоящее подтверждение, что ты только моя. Игра в действие тоже еще не окончилась.
Вал никак не отреагировала на его угрозу и продолжила идти своей некрасивой ковыляющей походкой. Она шла с храбрым видом, но даже спиной чувствовала ярость Говарда.
Своим присутствием он давил на нее. Он следовал за ней по пятам, будто только и ждал, когда она даст слабину, чтобы накинуться на нее с удушающим поцелуем. Он все сильнее походил на хищника, преследующего свою жертву. Но Вал не собиралась мириться с этим положением. Она не даст ему сделать из себя жертву, и, уж тем более, не позволит ему манипулировать собой.
Валери вернулась в холл одна.
Говарду хватило ума остаться в коридоре и не показать, что они были вместе. Она заняла место за столом и, как ни в чем не бывало, приступила к еде, а когда все отправились на улицу, попросила Джипси ненадолго задержаться.
К счастью, Роуз не только осталась, но и обрадовалась, услышав ее просьбу, а затем сказала, что с удовольствием ее выполнит.
Выходя с ней под ручку, Валери с наслаждением предвкушала, как “обрадуется” Говард, когда поймет, что дурнушка его снова обломала. Он ничего не сможет поделать, а все его угрозы превратятся в пустой звук. Пока он будет кусать себе локти, она преспокойненько продолжит путь в Лондон.
Глава 44
- Ваша Светлость, мы может отправляться? - обратился к Говарду кучер.
- Ты не видишь, что мисс Вудс пока не заняла своего места? - с раздражением накинулся он на мужчину. - Нам необходимо дождаться ее возвращения.
- Простите, - немного сконфузившись, отозвался кучер, - но мисс Вудс присоединилась к мисс Роуз Джипси, и намеревается продолжить путь в ее экипаже. Они вместе сели в карету.
- Что?! - взорвался Говард. - Почему меня никто не предупредил?!
- Но… Но…
Заикающегося кучера перебила Саманта.
- Наверно Валери стало жалко эту женщину. Мы все тут так весело проводим время, а она там совершенно одна. Валери всегда была чутка к нуждам других, даже к тем, кто этого не заслуживает.
Саманта бросила многозначительный взгляд на Брендона, на что получила недовольное фырканье и закатанные глаза.
- Да, к некоторым она слишком чутка, - со злостью процедил сквозь зубы Говард и разрешил кучеру ехать.
Когда карета тронулась, Говард с силой сжал кулаки. Внешне он пытался выглядеть спокойно, и даже равнодушно, но внутри него происходила борьба между злом и… злом. Между злостью к ней и злостью к себе.
Валери Вудс была занозой. Его занозой, которая незаметно пробралась к нему под кожу и теперь нестерпимо мучила его! Она вдавливалась все глубже и глубже и вынуждала думать ни о чем и ни о ком, кроме как о ней. Он не мог выбросить ее из головы и хотел, чтобы она всегда была рядом.
Два дня без нее показались ему вечностью. Он не стал придумывать способы добраться до нее, чтобы своей сдержанностью показать ей насколько был благоразумен. Но без нее он ничего не хотел: ни женщин, ни выпивки, ни развлечений. Все его мысли были с ней, в ее комнате. В ее постели.
Проходившее время играло не на его стороне. Вместо того, чтобы воспользоваться временной свободой и занять себя приятными делами, он ничего не мог делать, а только думать о ней. Представлять его в своих объятиях и на своей постели.
Он упорно убеждал себя, что не скучал по Валери, но любая его мысль возвращалась к ней. К его дурнушке. К этому строптивому воробушку. Ему не хватало ее взгляда, голоса, смеха, и даже хромой походки. Слабость, о которой всю свою жизнь твердил ему отец, взяла над ним верх. Он не мог быть таким слюнтяем, но был им. Он превратился в подкаблучника. В страстного поклонника Валери Вудс!
Ради возможности видеть ее, он отказался от поездки верхом и запихнул себя в карету, в которой ненавидел сидеть, но и тут лишился одного единственного удовольствия - быть в обществе своего чертенка!
Она бросила его! Поменяла на Джипси!
Валери отказала ему во всем - в удовольствии обнимать, целовать, общаться и просто находиться рядом. Она отвергла все его ухаживания и не соблазнилась ни его поцелуями, ни речами. Он говорил ей то, что никому не говорил. Но она безжалостно давала ему отпор, отталкивала и кусалась. Ей доставляло удовольствие измываться над ним!
Она оказалась не похожа ни на одну из знакомым ему женщин!
Все, кого он знал, сдавались быстро и легко. Никто не пренебрегал им, и никому не удавалось заставить его проявлять хоть какие-то эмоции.
Относясь к женщинам с пренебрежением, он забывал их почти сразу как только добивался. В принципе, он и не добивался их никогда. Хватало вялых ухаживаний и почти ничего не значащих знаков внимания. Даже те, кто проявляли гордость, такие как Дебора, только на словах отвергали его, но не на деле. Достаточно было лишь приласкать и очередная девица прыгала к нему в постель.
Но с Валери все было иначе. Как раз на словах она выражала симпатию, но ближе не подпускала. Хотя всего несколько дней назад сама целовала его. Целовала так, что он был готов выполнить любое ее желание, лишь бы не прекращать наслаждение.
Вот и сегодня, накинувшись на нее, был уверен, что она не отвергнет его. Что она соскучилась так же сильно как он. Что хочет его не меньше чем он ее. Их обоюдное желание должно было доставить им удовольствие. Разве может влюбленная девушка не хотеть внимания любимого мужчины? Он-то хотел ее внимания! Но и в этот раз Валери заявила, что то, чем они занимаются, неправильно. До сих пор язык болел от ее зубов. Она укусила его не раздумывая. Жестоко. Без какого-либо сожаления.
Воробушек оказался змеей и волком в одном лице. А еще, хитрой лисой. Она обманула его! Она оставила его жить в сомнении, что он по-прежнему нравился ей.
Вот что ей стоило поцеловать его? Ему бы хватило и невинного поцелуя. Она могла просто прижаться к его губам, и он уже был бы доволен. Но Валери не удостоила его даже такой малости. Она не дала ему ни-че-го! Он так и остался со своим неудовлетворенным желанием. В отличии от того же Брендона.
Говард одарил друга, который сидел с закрытыми глазами и сопел под неумолкающее щебетание сестры, сверлящим взглядом.
Говарду хотелось верить, что Валери говорила правду и лишь притворялась влюбленной в Брендона. Может она лишь жалела его, так как он был ее другом? А что если старясь поддерживать к себе интерес Брендона, она по-настоящему увлеклась им? Ведь Говард видел, с каким лицом она обнимала его друга. И нисколько этого не стеснялась!