- Я люблю Валери Вудс, - без лишних предисловий признался Говард. - И намерен жениться на ней. Я думаю, это более веская причина чем простая боязнь проигрыша. И, как ты понимаешь, - он не удержался и передразнил Брендона, - я не могу допустить, чтобы мою избранницу пытался соблазнить мой друг.
- Ты любишь… Валери?! - казалось не мог поверить Брендон в полученное признание и даже подался вперед.
Круглыми от изумления глазами он пялился на собеседника и смотрел так, словно не узнавал сидящего напротив мужчину.
Говарда вновь наполнил бокалы и один из них протянул ему.
- Люблю. И ради нее готов пожертвовать всем что у меня есть, - затем он залпом опустошил бокал, и решительно и со стуком поставил его на стол.
Брендон последовал его примеру, а потом засунул пальцы в волосы и, все еще не веря в происходящее, слегка взъерошил их.
- Ты ведь мог выбрать любую. Но Валери?! Она же кале… - Брендон сама себя оборвал и робко посмотрел на Говарда. - Я имел ввиду, что у нее есть один весомый недостаток. К тому же она совершенно обычная и ничем не примечательная. Ладно, пусть приданное будущей жены тебя не интересует, но вокруг полно юных мисс с прекрасными личиками и изящными фигурками. Почему бы тебе не остановить свой выбор на одной из них? А Валери вполне может быть твоей любовницей. Чтобы иметь ее под боком, тебе не обязательно жениться на ней.
Хладнокровный взгляд Говарда резко контрастировал с его словами:
- Я не дам тебе в морду только потому, что сам думал так же! Но больше я не позволю оскорбительно говорить о Валери! Она - будущая герцогиня Солсбери, и все, в том числе и ты, должны относиться к ней с уважением!
Втянув голову в плечи, Брендон стушевался. Он продолжал смотреть с непониманием и удивлением. Он никак не мог осознать, что же такого герцог нашел в дурнушке.
Чтобы разрядить обстановку, Говард усмехнулся.
- Тебе не нужно разделять мой взгляд на выбор будущей жены, достаточно лишь принять Зевса и отказаться от пари.
- Я не возьму его, - вдруг заявил Брендон, чем немало насторожил Говарда.
- Тогда, что ты хочешь? - почти не разжимая челюсти, процедил он.
- Ничего, - беспечно махнул Брендон рукой и потянулся к бутылке. - Пусть он будет моим тебе свадебным подарком. - Налив себе и другу горячительное, взял свой бокал и опрокинул его, а затем добавил: - А может и мне жениться?
- На ком? - изумился Говард и влил в себя третью порцию бренди.
Подражая другу, Брендон принялся вертеть бокал, ловя капельками янтарного напитка отблески света.
- На Роуз Джипси. Я, кажется, тоже люблю ее. А она от меня так вообще без ума. Знал бы ты, что мы вытворяем в постели? Мы идеально подходим друг другу!
От его сладострастной улыбки повеяло развратом, в отличии от улыбки Говарда, в которой читалось снисхождение к наивности друга.
- Не сомневаюсь, что в этом у нее большой опыт. Но лучше тебе передумать. Джипси не из тех женщин, которые хотят посвятить всю себя мужу и детям. Ей нравится блистать и пользоваться вниманием мужчин, так что не стоит ждать от нее верности. Не уверен, что она, вообще, любит кого-то кроме себя.
- Ты тоже не имеешь никакого права говорит так о моей женщине! - начал кипятиться Брендон. - Все время, что она со мной, я ни разу не заподозрил ее в связи с другим мужчиной!
- Просто она умеет хорошо это скрывать. Я не собираюсь отговаривать тебя, и если хочешь взять ее в жены, это твое дело, но, думаю, будет честно рассказать тебе, что до отъезда в Лондон она предложила мне провести с ней ночь.
- Что?! - вскочил Брендон и навис над столом, вцепившись в его край. - Ты спал с ней?!
- Ты сделал неверный вывод, - продолжал Говард сохранять спокойствие. - Я отказал ей. Но вряд ли я был единственным, кому она предлагала себя.
- Но и твоя Валери такая же! В одно и тоже время она целовалась и с тобой и со мной!
- Валери - неопытная девушка, которая оказалась в ловушке, подстроенной двумя подлецами. Джипси же никто не соблазнял.
Съедаемый гневом и ревностью Брендон метал в Говарда молнии и никак не мог успокоиться. Злость на Джипси он непроизвольно транслировал на друга. Понимая это, Говард поднялся и положил ладонь ему на плечо.
- Мне нет смысла наговаривать на Роуз. Но я хочу, чтобы ты понимал, кого она из себя представляет. Дальше выбор за тобой.
Дружески потрепав Брендона, он покинул кабинет, дав тому возможность обо всем поразмыслить и прийти к правильному решению.
Глава 57
Утро встретило Говарда известием об отъезде Нельсонов в их собственный дом в Лондоне.
Провожая их, он видел, что брат с сестрой находились в подавленном настроении, и если Брендон больше злился, то Саманта выглядела так, будто пережила настоящее горе. Она прятала от него лицо, но даже беглого взгляда ему хватило, чтобы заметить ее красные воспаленные глаза и опухшее лицо.
Значит Брендон успел поведать ей о его планах жениться на Валери, и Саманта тяжело это приняла.
Говарду было жалко ее, но виноватым он себя не чувствовал. Здесь его совесть была чиста. Он хоть и имел в отношении нее неблагородные цели, но никогда внешне не выражал их.
Причину отъезда Нельсоны нашли в Валери. Брендон заявил, что они жили в чужом доме только из-за нее, а раз она пока не вернется, то и им пора переехать к себе. Не встретив со стороны Говарда никаких возражений, они сели в коляску и уехали, оставив его в обществе всего одного гостя.
Где-то Говард даже был рад их отъезду. Теперь он мог полностью посвятить себя заботе о Валери и общению с ее отцом, который вчера вернулся затемно, а сегодня вышел из комнаты в растрепанных чувствах, сокрушаясь, что проспал слишком долго. Проспал он и отъезд Брендона с Самантой, но его это волновало в последнюю очередь, в отличии от Валери, которая так нуждалась в нем.
Говард тоже выразил желание навестить ее, но Роберт, преодолевая неловкость, передал ему ее слова, что она не хочет никого видеть кроме него, ее отца. Еще он извиняющимся тоном добавил, что сейчас в ее жизни происходит переломный момент и ей страшно. Она боится, что лечение не поможет. Но позже она обязательно захочет увидеть и поблагодарить Его Светлость за участие.
Говард чувствовал, что Валери будто ускользает от него. Он все мог понять, но внутреннее чутье упорно твердило ему, что причина была не в ее состоянии, а в нем. Она не хотела видеть именно его.
А что если она узнала о пари?!
Его тут же пробил холодный пот.
Нет, нет, нет! Это невозможно! Никто кроме него и Брендона не знал о нем.
И тут Говард вспомнил об еще одном человеке.
Если… только… ей не рассказала Джипси?!
Теперь его позвоночник словно сковал стальной обруч. В груди перестало хватать воздуха, а сердце застучало в висках.
Нет, этого тоже не может быть. Узнай Валери о споре, ни дня не захотела бы оставаться в его доме. И даже если бы осталась, то начала относиться плохо не только к нему, но и Брендону, но с тем она вела себя крайне дружелюбно.
Стараясь успокоиться, Говард отмахнулся от внутренних подозрений и решил напомнить о себе другим способом. Он послал Валери огромный букет роз с запиской о том, как скучает без нее. А потом его осенила идея, как еще можно выразить ей свою любовь.
После возвращения любимой он устроит большой прием, где не только сделает ей официальное предложение, но и во всеуслышание объявит об их помолвке.
Вечером, после возвращения Роберта Вудса, Говард поделился с ним своими мыслями, и тот одобрил его идею.
***
Двадцать четыре букета - в день по два.
Наверно Говард хотел сделать из ее комнаты клумбу.
Еще пару дней и Валери вернется в ненавистный дом. За эти почти две недели она пережила многое: от нестерпимых болей и тяжелых ночей, до облегчения и чувства легкости.
Она сама не поняла, как уже в первый день позволила доктору Уилкинсу, как он сказал, поработать над защемленным нервом в области бедра. То, что дело в нерве, а не в суставе, он определил сразу, и довольно логично объяснил это Валери, чем и вызвал ее доверие.
Если бы проблема была в суставе, нога не развивалась бы наравне со здоровой. Но их длина и форма были одинаковыми. Единственное отличие заключалось в толщине. Больная нога выглядела несколько худее здоровой, так как на нее приходилась меньшая нагрузка. Но это было легко поправимо и, когда Вал сможет нормально ходить, мышцы наберут силу и сравняются по толщине с другой ногой. Нужно лишь было избавиться от защемления.
Перед началом лечения Уилкинс предложил Валери обезболивающее в виде какого-то газа, но она отказалась дышать непонятно чем и мужественно заявила, что выдержит любую боль. Это было самоуверенное заявление, и ей пришлось терпеть адские муки.
Первые три ночи боли возвращались, а ногу постоянно дергало. Лишь к утру все прекращалось и Вал могла хоть немного поспать. Уилкинс успокаивал ее и говорил, что организм пытается вернуться в прежнее состояние и нужно время, чтобы все заработало по-новому.
Валери верила ему и терпеливо ждала. Когда же четвертая ночь прошла без болей, Уилкинс со своей женой приступили к следующему этапу лечения.
По несколько часов до обеда и после они делали ей массаж, холодное и горячее обтирание и разрабатывали ногу. Юань Уилкинс применяла китайские практики, ставя ей иголки и втирая в кожу какие-то жгучие масла.
Хотя Валери почти ничего сама не делала, но к вечеру чувствовала себя жутко измотанной и уставшей.
К восьмому дню она, наконец, смогла встать и пройтись до окна не как калека - припадая на больную ногу и хромая, а как здоровый человек. На обратном пути боль опять появилась, но, по словам доктора, начало к ее выздоровлению уже положено. Скоро она сможет вести жизнь обычной молодой леди: много гулять и еще больше танцевать.
Радостное известие, что Валери поправится, Роберт встретил с улыбкой и слезами. Но эмоции взяли вверх, и, уткнувшись в рукав фрака, он еще долго сотрясался от плача. Валери обняла его и, поглаживая по спине, плакала вместе с ним. А когда он успокоился, то с гордостью объявил: