уважением отношусь к Алекс, но она не имеет права контролировать каждый шаг Рэйчел и разбивать ее веру в себя. За этот год Рэйч развернула свою жизнь на сто восемьдесят градусов, стала независимой, сильной и целеустремленной женщиной. И уж точно не нуждается в том, чтобы ее вечно тыкали в ошибки прошлого. Никто из них даже не знает, через что ей приходится проходить каждый чертов день и начинать его с улыбки.
Когда в тот вечер мы вернулись домой, Рэйчел молча ушла к себе и закрылась. Я слышал, как она ходила из угла в угол, как открывала и закрывала окно, а затем до моих ушей донесся всхлип. Такой тихий, но он был отчетливо слышен в тишине и отчаянии, висящем в воздухе. Я постучал несколько раз в дверь, но Рэйч так и не ответила. Я бы мог дать ей время поплакать, предоставить возможность окунуться в цепкие лапы самобичевания, но это оказалось выше моих сил. Поэтому я молча вскрыл дверь – спасибо урокам Трэва – и забрался к ней в кровать. Назовите меня идиотом, нарушающим личные границы, но мне плевать. Единственное, что для меня было важно – держать малышку Дэниелс в своих объятиях и показать, что она не одна.
Мы не проронили ни слова. Рэйч положила голову на мою грудь, и я гладил ее по волосам до тех пор, пока она не уснула. Даже без слов я чувствовал все ее тревоги. Она может казаться храброй и самоуверенной, с этим не поспоришь, но со временем маска дает трещину, и наружу выползают слабости, которые мы так часто пытаемся спрятать за тысячей улыбок.
И я готов быть с ней, когда последний осколок маски упадет и Рэйчел придется посмотреть в глаза своим страхам.
Стоит спуститься в магазин, как я сразу слышу раскатистый смех Шона, за которым следует не менее громкая реплика в стиле Уитмора:
– Я могу лично доставить этот стол к вам и подобрать наиболее выгодное расположение в доме, чтобы вы по достоинству оценили свое приобретение, – он включает все свое обаяние, глаза загораются азартом, губы растягиваются в кривой ухмылке. Он облокачивается о край прилавка и, пародируя техасский акцент, добавляет: – Вы находитесь в центре Дикого Запада, лучшее, что вы можете сделать – это забрать его частичку с собой.
Брюнетка на высоких каблуках, в дизайнерском платье стоимостью как весь мой магазин и широкополой шляпе смотрит на Шона как на полнейшего идиота. Скептический взгляд исследует его с ног до головы и когда доходит до фирменной улыбочки Уитмора, на ее лице появляется до того брезгливое выражение, что еще немного, и ее вывернет прямо на пол.
– Пожалуй, я вполне могу обойтись без напоминаний об этом месте, – она направляется к выходу и проскальзывает в полуоткрытую дверь, оставив после себя шлейф от дорогих духов.
– Если ты не будешь кидаться на посетителей, пожалуй, мы сможем что-нибудь продать, – вхожу в зал и открываю дверь нараспашку.
– Как дела с блондиночкой? – Шон пропускает мимо ушей мою реплику, устраивается в кресле и закидывает ноги на прилавок. – Мои родители явно выбрали не тот штат для того, чтобы осесть. В Калифорнии все девушки такие?
– А ты не задумывался, что дело вовсе не в девушках, а в тебе? – скидываю его ноги и большим пальцем указываю, чтобы он сваливал с моего места. – Серьезно, чувак, завязывай с этим. Лучше скажи, были ли какие-нибудь заказы?
Он, пошатываясь, обходит стеллаж с деревянными фигурками и задевает его плечом, отчего все изделия начинают шататься, а ловец снов, висящий на углу, слетает с крючка и падает на пол.
Если не Бэкс разнесет мой магазин, это обязательно сделает Шон. Он поднимает ловец и, сдув пылинки, вешает на место.
– Нет. Только мистер Райли заходил и попросил, чтобы ты заехал к нему на ранчо. Он хочет оградить то ли еще один загон, то ли курятник. Я не особо вникал, – передернув плечом, он прислоняется к дверному косяку.
– Даже не сомневался в этом. Кэм сказал, что отец планирует нанять несколько человек, чтобы они помогли укротить новых лошадей к выставке.
– Напомни, почему он этим занимается?
– Потому что, как ты сам сказал несколько минут назад, это Дикий Запад. Здесь принято разводить лошадей и отправлять их на выставки.
– А почему твой старик этим не занимается? – Шон с глупой улыбкой пялится на проходящую мимо девушку. Осталось только слюни пустить. – Прости, но по упрямству он не сравнится ни с одним племенным жеребцом. Мистер Уитакер недавно был в городе и заходил в лавку, проверить, не сжег ли я ее.
– Отец был здесь? – изумляюсь я. За год моего нахождения в Джорджтауне он ни разу не приходил в магазин.
– Ага. Правда, как всегда, был не в настроении. Кстати, в последнее время я начал замечать все больше сходства между вами.
– Очень смешно, – меня передергивает от одной мысли, что я могу стать таким же, как и отец.
Вечно недовольный собственной жизнью и окружающими, хмурый, ворчащий старик. Хотя не исключено, что я могу пойти по его стопам, если застряну тут еще на годик.
– Так где Рэйчел? Ты так быстро впихнул ее в свою квартиру, что я не успел даже толком поздороваться.
– Зато тебе хватило времени оценить ее короткие шорты. Повторяю: завязывай с этим, – тычу в него пальцем.
Стоило Рэйч переступить порог магазина, как Шон едва из штанов не выпрыгнул и так стремительно перегнулся через прилавок, что чуть не перевернул его. Мне хотелось придушить Уитмора за каждую секунду, пока он пялился на ее ноги и все остальные части тела.
Когда дело касается малышки Дэниелс, во мне просыпаются первобытные инстинкты.
Шон поднимает руки и пятится к выходу.
– Сбегаю к Робу, промочить горло, – кричит он с тротуара и устремляется к своей машине.
Закатив глаза, беру журнал продаж и мельком пробегаюсь по нему, чтобы понять, как обстоят дела в магазине. Шон отчитывался каждый день, и я прекрасно знаю, что, несмотря на расхлябанное отношение ко всему, что не входит в круг его интересов, он никогда не подведет.
– Как дела? – доносится до меня робкий голос Рэйчел.
Она выходит из-за двери, ведущей в квартиру, и, потягиваясь, приваливается боком к прилавку. Светлые волосы распущены, на лице нет ни грамма макияжа, отчего я сразу замечаю веснушки на ее щеках. В таком виде Рэйч выглядит совершенно невинно, и мою голову посещают далеко не благопристойные мысли. Например, как ее кожа покрылась бы румянцем, стоило моим губам припасть к ее шее.
Приди в себя, Уитакер. Друг. Сейчас ты ей нужен в качестве друга.
– Отлично. Только мой напарник решил, что он отработал свою норму, – захлопываю журнал и убираю его в ящик.
– Значит, теперь ты босс, – серьезным тоном произносит она и надувает щеки.
– Вроде того.
Рэйчел обводит взглядом помещение магазина, и на ее лице отображается столько разных эмоций, что я не могу сдержать улыбку.
– Крис, это потрясающе, – завороженно шепчет она. – Ты показывал свои работы, но вживую они просто невероятны.
Она подходит к стеллажу, который ранее чуть не снес Шон, и снимает с края ловец снов. Тонкие пальчики бережно исследуют поверхность изделия, и, когда доходят до оперения, у Рэйчел появляется улыбка, по которой я так скучал.
– Нравится?
– Безумно, – она проводит кончиком пальца по плетениям. – Говорят, что кошмары запутываются в паутине, а хорошие сны проскальзывают через сердцевину.
– Значит, ты просто обязана повесить его над своей кроватью.
Она склоняет голову набок.
– Ты знаешь, что ты очень милый?
– Ага. Каждый день слышу об этом.
Выхожу из-за прилавка и становлюсь рядом с ней.
– Можем пойти перекусить. В баре Роба подают отличные ребрышки.
– Сейчас только полдень. Не рановато для жирной пищи? – она складывает руки на груди.
– Ты отказываешься от убойной дозы холестерина? – с напускным ужасом в глазах интересуюсь я.
Рэйчел громко смеется, и внутри все ликует, когда я вновь слышу этот прекрасный звук.
– Ни за что в жизни! – восклицает она и, вскинув руки вверх, пританцовывая, направляется к выходу. – Веди меня навстречу вредной еде и веселью.
Хватаю ключи от магазина и устремляюсь за ней. Сейчас все равно обед, и большинство народа торчит у Роба. В Джорджтауне считается местной традицией отведать на обед что-нибудь пожирнее и поострее, а напоследок заправить все пивом.
Когда я оказываюсь рядом с Рэйчел, она вдруг резко оборачивается и обнимает меня, сомкнув руки на моей спине. Ее щека прижимается к моей груди, прямо над сердцем, которое в данную минуту совершило кульбит, грозящий обернуться приступом.
– Спасибо, Крис, – шепчет она.
Прислоняюсь щекой к ее макушке и обнимаю за талию, прижимая к себе еще крепче, желая продлить момент. В нос пробирается ее аромат: персиковые духи, так сладостно обволакивающие мою душу и сводящие с ума даже на расстоянии.
Касаюсь указательным пальцем ее подбородка и приподнимаю голову, чтобы в очередной раз утонуть в омуте голубых глаз. Рэйчел моргает, и с ее губ слетает едва уловимый вдох, стоит взгляду задержаться на моих губах.
Черта. Чертова черта, которую я могу разрушить в данную минуту и стать ближе, наплевав на все правила нашей затянувшейся игры.
И все же…
– Всегда к твоим услугам, малышка Дэниелс, – щелкаю ее по носу и, ухмыльнувшись, вывожу на улицу.
Глава 20Рэйчел
– То есть вы все собираетесь в этом баре, оставляя дела, и наслаждаетесь ребрышками? – обвожу взглядом помещение.
– Ага. Именно так. Плевать на работу, если Роб в очередной раз заставит мой желудок гореть адским пламенем. – Шон вливает в себя остатки пива и с громким стуком ставит бокал на стол. – А как вы развлекаетесь в Калифорнии?
– Сёрфинг, фитнес, покорение Голливуда и охота за знаменитостями, – пожимаю плечами и потягиваю колу через трубочку.
Шон прищуривается и поглаживает заросший щетиной подбородок.
– Что насчет фастфуда? – уточняет он.
– Ну, большинство хоть и помешано на здоровом образе жизни, находятся отчаянные красотки вроде меня, готовые пропустить пару жирных бургеров, наплевав на фигуру.