Рэйчел нежно касается моей груди ладонями, и я опускаю голову, встречаясь с ней взглядом.
– Ты не никчемный, – шепчет она и заключает мое лицо в ладони.
Подушечки больших пальцев скользят по моим щекам, а голубые глаза всматриваются в мои с такой непоколебимой верой, что в груди зарождается огонь былой решимости, которую отец так тщательно убивает каждый божий день.
– Даже не смей так думать. Он чертовски упрям, и, возможно, у него есть на то причины, но я больше чем уверена, что они не связаны с тобой. Как-то ты сказал, что мы должны быть сильнее, несмотря на все проигрыши. Подниматься и идти дальше. Знаешь, что мне придавало сил весь последний год? Почему я не сдалась? Ты, Крис. Все дело в тебе. Я наблюдала за тем, как ты борешься за своего отца, побеждаешь в соревнованиях, участвуешь в ненавистных интервью. Как переворачиваешь свою жизнь с ног на голову и продолжаешь идти вперед. Разве никчемный человек способен на такое?
Голос Рэйчел словно эликсир заполняет трещины в моей броне и по крупицам восстанавливает ее, делая сильнее.
– Ты же не думаешь, что я называю тебя «Чемпионом» просто так? – Уголки ее губ подрагивают, и в отблеске уличного освещения, пробивающегося через витрину, замечаю, что в ее глазах скапливаются слезы. – Возможно, нам никогда не заслужить одобрения близких, но знаешь, что я поняла? К черту это. Одобрение – просто разрушительная вещь. Зачастую мы так сильно стремимся его получить, что теряем часть себя. А мне нравится мой Чемпион, со всеми его изъянами.
– Значит, я все-таки тебе нравлюсь? – хрипло спрашиваю я. Не знаю, как у нас получается переходить от серьезных тем к флирту и обратно.
– С этим трудно поспорить, – она закатывает глаза. – Я знаю, что ты добьешься своего. Просто наберись терпения и сделай это не для того, чтобы заслужить его одобрение, а только потому, что считаешь это правильным.
Ее ладони медленно скользят к моей шее. Прикосновения успокаивают. Я чувствую, что больше не один и могу положиться на эту хрупкую девушку, которая десятью часами ранее сама разваливалась на части.
Я ошибался. И осколки можно склеить. Просто нужен тот, кто будет делать это вместе с тобой.
– Два сеанса психотерапии за день. Мы неплохо справляемся, – кладу свою ладонь поверх ее, и ощущение легкости накрывает с головой. Оно сравнимо с погружением под волну. Когда вода сначала накрывает своей тяжестью, а затем выпускает на волю, чтобы наполнить грудь глотком свежего воздуха.
– На то и нужны друзья, – Рэйч произносит эти слова как-то грустно.
Мы поднимаемся в квартиру. Рэйчел устраивается на диване рядом со мной и кладет голову на мое плечо. Один фильм сменяет другой. Бэкс мирно посапывает на своей подстилке. А я играючи перебираю пальцами волосы Рэйчел, пока она наблюдает за тем, как Сара Джессика Паркер расстается с мистером Бигом.
Впервые я не чувствую себя одиноким, и больше нет надобности заполнять пустоту внутри себя случайными встречами. В данную секунду вздорная блондинка из Калифорнии с безграничной любовью к жирной пище и странным сериалам стала моим якорем среди разверзнувшейся бури.
Глава 22Крис
– Крис, пойми, я не могу ничего сделать, если твой отец сопротивляется, – доктор Коллинз складывает руки в замок на массивном животе и тяжело выдыхает. – Я настаивал на продолжении курсов физиотерапии несколько раз в год, но Джон сказал, что не собирается подчиняться глупым правилам и плавать в бассейне с чьей-либо помощью. Уж лучше его сразу пристрелить.
– Как неожиданно, – бормочу я.
Сжимаю переносицу пальцами и качаю головой. Мы битый час сидим с лечащим врачом отца в душном маленьком кабинете, наполненном ароматом лекарств и дезинфектора, и пытаемся найти способ, с помощью которого можно изменить мнение упрямца. Хорошо, я принимаю тот факт, что он не хочет видеть меня на ранчо. О’кей. Я сам от этого не в восторге. Но почему он так противится лечению? В конце концов, если ему станет легче, я буду гораздо реже появляться дома и упрощу ему жизнь.
– С его анализами все в порядке? – В голову закрадываются тревожные мысли.
Если отец решил сыграть в ящик и не сказать мне об этом, то его ждет огромное разочарование.
– Ты же знаешь, я не могу ничего тебе рассказать.
– Да бросьте, док. Вы лечили мой первый перелом и проводили лекцию на тему безопасного секса. Думаю, мы вполне можем обсудить перспективы моего отца, – ерзаю на стуле и оттягиваю ворот футболки. Внезапно в теле появляется нервозность, от которой все начинает зудеть. – Он болен? – тихо озвучиваю предположение.
Широкие и седые брови дока подпрыгивают вверх.
– С чего ты взял? Да, уровень сахара в крови немного повышен, но учитывая, что Джон не соблюдает предписанную диету, я даже не удивлен. Но, опять же, ничего критичного, – успокаивает он.
– Тогда почему он не хочет вылечить чертову ногу? – взрываюсь я и вскидываю руки. – Серьезно, док, я предлагаю ему лучшего врача, без обид, а он отказывается и предпочитает хромать до конца своих дней.
Салли сказала, что один мой звонок, и она сразу организует лучшую палату и уход в частной клинике.
Доктор Коллинз смеется и откидывается на спинку стула.
– Пойми, Крис, твой отец старой закалки. Он не привык к чьей-либо помощи и уж точно не позволит указывать, что ему делать. Тем более тебе, – мистер Коллинз пожимает плечами. – В конце концов, упрямство – фамильная черта Уитакеров. Твой дед был таким же.
– Это не упрямство, а безумие. Отец делает только хуже, – мои плечи обмякают, и я чувствую дикую боль во всем теле.
После вчерашнего разговора с Рэйч, когда я дал волю сдерживаемым эмоциям и выплеснул их, меня захлестнула копившаяся на протяжении года усталость. Споры с отцом выжимают похлеще прокатов в океане в разгар шторма.
– Что мне делать, док? – устремляю на него свой взгляд.
Доктор пожимает плечами:
– Тебе – абсолютно ничего.
– Но…
Он качает головой:
– Если будешь давить, Джон упрется еще больше. Так что живи в свое удовольствие, отдыхай. Завтра фестиваль, а я помню, как ты в детстве его любил.
Я покидаю его кабинет с ощущением, будто упускаю какую-то важную деталь, которая вертится прямо перед носом, но я в упор ее не замечаю.
– Как дела? – спрашиваю у Шона.
Он смотрит на наручные часы и поочередно загибает пальцы на другой руке. Дойдя до мизинца, отбивает в воздухе барабанную дробь.
– За шестьдесят одну минуту и двадцать секунд ничего не изменилось, – с идиотской улыбкой произносит он, раскручиваясь в кресле. – Хотя нет, подожди, старик Эрл прошел мимо магазина на пять минут позже. Это считается за грандиозное событие?
– Да я смотрю, ты остряк.
Бросаю ключи от машины на прилавок и провожу ладонью по лицу.
– Как поездка в больницу? – интересуется Шон, продолжая крутиться, чем вызывает в моей голове ноющую боль.
Я все время забываю смазать железные детали. Либо же надо просто выкинуть проклятую мебель.
– Отлично. Док посоветовал отпустить ситуацию и с пользой провести время на фестивале.
– Думаю, стоит прислушаться к его совету, не зря же он док. Кстати, насчет завтрашнего дня, я договорился…
Пронзаю друга предостерегающим взглядом.
– Ты будешь работать целый день и не сможешь слинять раньше даже на секунду, – указываю на него пальцем.
В преддверии ежегодного тыквенного фестиваля город заполонили туристы. В баре у Роба не протолкнуться, люди снуют по магазинам в поисках всяких диковин и памятных сувениров. Поэтому я не собираюсь упускать шанс заработать и не закрою магазин до тех пор, пока последний посетитель не покинет его.
– Но док сказал развеяться, – друг хмурится и наконец останавливается на одном месте. Ноги широко расставлены, он упирается локтями в колени, придавая себе непоколебимый вид.
– Ага. Мне, а не тебе. Так что сейчас я поднимусь наверх, чтобы принять душ, а потом мы отберем товар для продажи. Кстати, в больнице я встретил мисс Хадчестон, и она очень просила тебя заехать и снять замеры для стеллажа.
На самом деле она не уточняла, кто именно должен приехать. Но прелесть быть начальником в том, что я могу переложить часть обязанностей на Шона, и он ничего с этим не поделает.
– Чтобы поставить на него всю тысячу книг? – недовольно бормочет Уитмор.
Милая старушка посвятила всю жизнь чтению, даже устроилась работать в местную библиотеку, и теперь ее дом завален сотнями книг про любовь, историю и все прочее. Однажды я заехал к ней, чтобы снять мерки, так она пустилась в воспоминания о самой первой купленной книге. Когда я наконец-то смог выбраться от нее, солнце давно село и вместо горячей запеканки мамы меня ожидали жалкие несколько кусочков, заботливо оставленные Шоном.
– Возможно, их стало больше, – мои губы растягиваются в довольной ухмылке.
Оглядываюсь по сторонам.
– А где Бэкс?
– Они с Блонди только вернулись с прогулки. Парень выглядел очень довольным, – хмыкает Шон. – Хотя неудивительно, я бы тоже вилял хвостом от счастья, если бы меня сопровождала девушка с отпадной попкой.
– Блонди? – Моя бровь ползет вверх.
– Слушай, Рэйч совсем не против, чтобы я так ее называл, так что притормози. Может, мне и дышать рядом с ней нельзя?
– Я был бы не против, – ворчу под нос.
Шон складывает руки на груди и, прищурившись, смотрит на меня.
– Ты ведь говорил, что вы только друзья.
– Именно, – хотя кто бы знал, как я устал убеждать всех в этом.
А в особенности себя.
– Тогда перестань на нее смотреть так, как Бэкс смотрит на свою миску.
Ничего не ответив, разворачиваюсь и поднимаюсь по лестнице. Проклятая ступенька в очередной раз противно скрипит, когда наступаю на нее. Кажется, все вокруг разваливается, игнорируя мои тщетные усилия исправить.
Если доктор Коллинз считает, что сейчас лучше оставить отца в покое, я так и сделаю. По крайней мере, постараюсь, но меня пугает перспектива все пустить на самотек. В конечном итоге он еще больше убедится в своей правоте и окончательно наплюет на здоровье.