– Да, милая! – кричит Наоми и, отбросив грязное полотенце, забирается к Рэйч.
Стоит моргнуть – и вот они уже не одни: те, кто еще минуту назад только смотрел на Рэйч, танцуют рядом и точно так же задают настроение этого вечера.
– Чувак, не знаю, как ты, а я сегодня не уйду отсюда, пока не поцелую ее, – заявляет Шон.
Я мгновенно оборачиваюсь и вижу, каким похотливым взглядом он смотрит на Рэйчел. Во мне пробуждается какое-то странное чувство, и я нестерпимо хочу врезать другу. Чувство жжения в груди, не покидающее с самой первой минуты, как мы сюда вошли, становится еще сильнее, а дыхание сбивается. Каждый нерв в теле накаляется и заставляет гореть.
Шон подносит руку к лицу и проводит большим пальцем по губе, словно он уже знает, каковы губы Рэйч на вкус.
– Подумай об этом еще раз, и единственное, что ты сможешь делать ближайшие несколько недель – это пить сок через трубочку, – угрожающе произношу я, испепеляя его взглядом.
Мои пальцы впиваются в бутылку с пивом. Шон замечает это и тут же вскидывает руки в свою защиту.
– Эй, друг, я шучу. Если у тебя на нее планы, мог бы так сразу и сказать, – с усмешкой говорит он.
– Забудь о ней, – резко бросаю я и поворачиваюсь в сторону Рэйчел.
– Кажется, у тебя проблемы, – шепчет Кэм, наклонившись ко мне. – Либо сейчас, либо потом уже будет поздно, Крис.
Рэйчел скидывает с себя рубашку, остальные девушки повторяют за ней, и бар взрывается бурными овациями. Никогда прежде Джорджтаун не видел ничего подобного. Тихий, скромный, с воскресными службами по утрам, теперь он гудит и готов взорваться. И виной всему она, Рэйчел Дэниелс.
Покручивая бедрами, она медленно опускается передо мной на колени, и аромат ее тела пробирается в ноздри, вытесняя из легких все остальное. Я на сто процентов состою из нее.
Ее руки скользят по моим предплечьям, задирая рукава рубашки, и я проклинаю все на свете за то, что мы сейчас не одни. Она продолжает маняще двигать бедрами, в то время как ладони оставляют после себя горящий след, даже через ткань одежды заставляя плавиться мышцы.
– Подыграй мне, – шепчет она в дюйме от моих губ.
И будь я проклят, если хоть на секунду заставлю себя медлить. Сокращаю чертово расстояние, окончательно стирая между нами границы, и целую ее.
Я умер и попал в рай. Только так я могу описать это легкое касание. Весь остальной мир затихает, есть только я, Рэйчел и этот момент, который я больше не собираюсь упускать. Вихрь ощущений так внезапно обрушивается на меня, что по телу пробегает дрожь. Пальцы скользят по ее бедрам, в то время как губы наконец-то чувствуют ее вкус: сладкий и горьковатый из-за текилы, противоречивый, дерзкий и вожделенный. Все то, что я так люблю в Рэйчел. Омертвевшая часть меня, та, которая была подвержена безразличию на протяжении многих лет, разрушается, и грудь заполняет тепло. С каждым движением наших губ я понимаю, что больше ничего не будет по-прежнему.
Хватаю Рэйч за бедра, и она соскальзывает с барной стойки прямо в мои объятия. Одной рукой обвиваю ее талию, а второй скольжу по шее, утопая в ее волосах и не позволяя отодвинуться даже на секунду. От движения ее бедер мой член набух, в джинсах становится все теснее, и Рэйч определенно это чувствует, но не останавливается. Я давно не слышу музыку, и мне совершенно плевать на присутствующих. Она в моих объятиях. Терзает мои губы, впивается пальцами в плечи и испускает стон, когда я дергаю ее на себя, отчего мы едва не заваливаемся на пол.
Рядом с нами раздается покашливание. Проклятый хриплый звук, который словно игла пронзает воздушный шар, заставляя его сдуться и впустить остальной мир. Рэйчел отстраняется, но я не отпускаю ее дальше, чем на короткий вздох. Тяжело дыша, касается моего лба своим, опаляя горячим дыханием искусанные губы, и смотрит на меня своими пронзительно-голубыми глазами.
– Крис, – шепчет дрожащим голосом.
Провожу тыльной стороной ладони по ее скуле, ласкаю щеку и опускаю руку на шею, отчетливо ощущая, как часто бьется ее сердце. Мы безотрывно смотрим друг другу в глаза, выискивая ответы на скопившиеся за год вопросы и одновременно боясь их получить.
Эта игра изначально была обречена на провал.
Глава 27Рэйчел
Переворачиваюсь на бок и, тихо простонав, накрываю голову подушкой. Противная ноющая пульсация в висках не прекращается даже на секунду. Стук. Стук. Стук. Это хуже, чем скулеж Бэкса. Солнечные лучи просачиваются сквозь окно, которое я благополучно забыла зашторить вчера вечером, и прожигают спину. Во рту словно кто-то сдох и начинает разлагаться. Возможно, это мои необдуманные поступки, совершенные прошлым вечером.
Проклятый Техас, текила и мое безрассудство!
Где-то на полу раздается ужасающий звук, сигнализирующий о том, что звонит Алекс. Новая мысленная пометка: Рэйчел, возлюби свою сестру и прекрати устанавливать на нее душераздирающие мелодии, соответствующие ее ужасному характеру!
Свешиваю ногу с края кровати в глупой попытке нащупать телефон и не получить кровоизлияние в мозг от уровня громкости. Банши испускает меньше шума, нежели Алекс, звонящая уже второй раз подряд.
– Почему я не учусь на собственных ошибках?! – простонав, откидываю подушку в сторону, о чем сразу же жалею. Если до этого солнечный свет беспощадно палил в спину, то теперь бьет в глаза, в связи с чем мозг готов разорваться.
Сползаю с кровати и прислоняюсь спиной к деревянной балке. Прищурившись, вожу рукой по жесткому ворсу ковра и наконец-то нащупываю проклятый телефон.
– Если ты не получила «Грэмми», то этот звонок совершенно бесполезен, – хриплю я.
– Я звонила три раза! – Взбудораженный голос сестры вызывает рвотный рефлекс, и приходится сделать глубокий вдох.
– Какое счастье, что я пропустила первый. В чем дело? – закрываю глаза от греха подальше. Все плывет.
– Как прошел вечер?
– Отлично. Я пила, танцевала и пропахла ребрышками.
Судя по аромату, исходящему от волос, мне понадобится не один час убить на то, чтобы они приняли божеский вид.
– И все?
– Можно поконкретнее, что ты хочешь узнать?
– Ну не знаю, не говорил ли тебе что-нибудь Кэмерон? – Она замолкает на мгновение. – Он какой-то странный в последнее время.
– Сестричка, ты страдаешь паранойей, – открываю один глаз и беру с прикроватной тумбочки стакан воды. Когда я его туда поставила? – Все было как всегда: твой парень отсчитывал секунды до твоего возвращения из Нью-Йорка, чтобы вы вновь могли стать приторной парочкой. А ведь вчера все так хорошо начиналось. Он даже рассмешил меня.
Делаю большой глоток и ощущаю, как прохладная жидкость стекает по желудку, туша пожар, оставленный алкоголем. Больше никогда не буду пить! Наоми и ее уговоры попробовать ликер собственного производства не приведут ни к чему хорошему. Звоночком уже должен был послужить призыв повторить танец на барной стойке! Воспоминания о прошлом вечере всплывают словно слайд-шоу. Вот я выбираю песню, чтобы утереть нос святоше Мэгги Уоллес, забираюсь на стойку после третьего шота текилы, а потом… Телефон выпадает из онемевших пальцев, и голос сестры становится отдаленным.
А потом я поцеловала Криса.
Секундочку! Я. Поцеловала. Криса Уитакера!
Матерь Божья!
Я так резко подскакиваю, что меня начинает качать из стороны в сторону и приходится присесть на кровать. Минуточку! Воспоминания одно за другим обрушиваются, не давая возможности прийти в себя. Вот я наклоняюсь к Крису, а в следующее мгновение он целует меня. И не просто целует, а буквально обладает мной. Рука взлетает вверх, и пальцы касаются сухих губ. Вчера они горели от того, как Крис терзал их, будто ему дали сделать долгожданный глоток воды.
Что, черт возьми, произошло?
– Рэйчел, ты где?! – Возмущенный голос Алекс прорывается сквозь дымку мыслей и возвращает в реальность.
– Крис поцеловал меня! – выпаливаю, стоит поднести смартфон к уху.
На другом конце провода воцаряется молчание. Серьезно, Злюка?
– Алекс, сейчас не время молчать! Ты слышала, что я сказала? – Мой голос подскакивает, и я прикладываю ладонь к груди, будто это поможет успокоить сумасшедшее биение сердца. По-моему, впервые в жизни меня одолевает клаустрофобия. Стены вокруг сжимаются, дышать становится практически невозможно.
– Ну наконец-то, – облегченно выдыхает сестра, приводя меня в ступор.
– В каком смысле? Я его поцеловала! Его губы на моих! Алекс!
– Ты сказала, что это он поцеловал тебя, – хихикает она.
– Да какая разница! – изумляюсь я.
– Большая. Из-за чего столько паники?
– Ты сейчас шутишь? Ал, он мой друг! Какие поцелуи, ты о чем? Это не тот тип отношений, который может пройти апгрейд и не сломаться! – У меня определенно приступ паники. Плевать на головокружение и тошноту.
– Начнем с того, что вы никогда не были друзьями. Разве что в вашей извращенной версии, – заключает она. – Возможно, вы не спали, но то, что между вами происходило, вполне подходит под одно прекрасное определение – отношения. Поздравляю, сестренка, ты ворвалась во взрослую жизнь.
Усаживаюсь к изголовью и опираюсь спиной. Ставлю телефон на громкую связь и прикладываю пальцы к пульсирующим вискам, чтобы хоть немного остановить сумбурный поток мыслей.
– И что ты почувствовала? Наверняка Уитакер на седьмом небе от счастья.
Что я почувствовала? Смятение? Ужас? Определенно. Это же Крис. Парень, знающий меня лучше всех во вселенной. А еще это был самый настоящий поцелуй в моей жизни. Я могла бы все списать на алкоголь, легкое помутнение рассудка, но я была не настолько пьяна, чтобы не понимать, что делала. Я хотела этого с того самого момента, как он сидел передо мной на коленях в гостиной и смотрел так, что кожа покрывалась мурашками, а сердце замирало от предвкушения.
Вчера я чувствовала магию на кончиках пальцев, и мне не потребовалось прикладывать усилия, чтобы она появилась. Она витала с того самого момента, как я решила проучить праведницу и наши с Крисом губы соприкоснулись. Она искрила, обжигала и оставляла след в душе и сердце, доводила до исступления и заставляла верить в лучшее. Или это произошло раньше? Мысленно перебираю все наши разговоры, мимолетные взгляды и прикосновения. Вспоминаю, как глупая улыбка появлялась на лице, стоило на экране телефона высветиться заветному «Чемпион». Даже ужасные сцены Джо казались чем-то милым, а она сама – ангелом, спустившимся с небес.